Пандемия: время для мастер-класса от «Молчания ягнят»

Автор: Джулия Хиберлин (Julia Heaberlin)

Примерно на 24-й день пандемии я решила пригласить в свою жизнь Томаса Харриса . Снаружи мир превратился в один большой взрыв. Внутри, в моей писательской работе — ничего. Вместо этого я погрузилась в организацию пространства, снимая с полок старые книги в мягких обложках. Одной из них была Молчание ягнят , пожелтевшая и изрядно помятая. Мне сразу вспомнился летний день, я сидела на пледе... Читала, обливаясь холодным потом, дрожала всем телом, нервы на пределе, пока дальше по улице смеялись играющие дети. Взяв книгу, я ощутила трепет от гениальности Томаса Харриса. Остановилась и задумалась: как он это делает?

Сейчас, когда я сама написала уже целых пять триллеров, мне кажется преступлением то, что я так и не нашла ответа на этот вопрос. Я так и не препарировала главный классический триллер всех времён и народов, чтобы выявить все его уловки. Какие правила Томас Харрис нарушил? А каким следовал? Чему я могу научиться? Всё, что мне нужно было сделать — обратить своё внимание на пожелтевшие страницы.

Настоящим представляю вам результаты вскрытия «Молчания ягнят», которое я провела в растянутых штанах, закидывая в рот «Читос». И дрожа.

1. Всё, что нужно Томасу Харрису — двенадцать (и меньше) слов.

Её «ярко накрашенные ногти блестели точно так же, как блестят сейчас эти проклятые трейлеры».
Мужчина выглядит как «хитрый и коварный защитник, смелый и напористый во время ответственных матчей».
Подвал тюрьмы освещён фонарями, которые «закрыты массивными решетками, словно в машинном отделении корабля».
Кларис осматривает тело в «комнате для бальзамирования трупов с выцветшими розочками на обоях».
На небе «мерцал тонкий серп луны, бледный и изогнутый, словно рыболовный крючок».

2. Книга захватила вас уже к шестой странице.

Основное правило триллеров: сюжет должен заинтриговать/напугать/зацепить за первые 25 страниц. «Молчание ягнят» справляется за шесть. За шесть страниц читатель влюбляется в Кларис Старлинг — молодую ранимую стажёрку ФБР. Она амбициозна (значит читатель знает, что она будет совершать глупые, рискованные поступки). По сомнительным (и оставшимся неизвестными) причинам шеф посылает девушку взять интервью у гениального серийного убийцы, стараниями которого лицо другого агента ФБР теперь «напоминает рисунок Пикассо». О, Старлинг, не делай этого!

3. Безжалостный, манипулирующий читателем темп.

На занятиях по писательскому мастерству я видела, как авторы триллеров-бестселлеров делают раскадровку: написанные красным американские горки повышения и понижения градуса напряжения. Томасу Харрису плевать, что читателю некогда отдохнуть. К 139 странице вы уже не сможете остановиться и отдышаться. Вы ещё не дочитали главу, а он её уже обрубил. Вы бросаетесь дальше, в новую сцену, оставляя позади то, что вам дорого. И в начале главы (замечаю для себя) нет описательного разбега, никаких длинных монологов в голове персонажа. Повествование с силой толкает читателя вперёд, к эффектному концу, где вы мечетесь между двумя домами (в сотнях миль друг от друга), задаваясь вопросом, что в каждом из них.

4. Триллер основывается на диалогах.

Чуть ли не у каждого есть любимая цитата из этой книги. Но я всё равно была потрясена, увидев горы диалогов. Абзацы на абзацах — и всё это речь одного человека. В напряжённых сценах разговоров Кларис Старлинг и Ганнибала Лектера нет перерывов. Кот и мышь. Учитель и ученица. Интеллект против интеллекта. Их диалоги — как нож, одновременно размазывающий масло и пускающий кровь.

Лектер буквально вырвал бедняжке челюсть, чтобы добраться до языка. Его пульс ни разу не превысил восьмидесяти пяти. Даже когда он жрал ее язык.

Есть такие мотыльки, и их довольно много, которые живут исключительно на слезах.

До свидания, Кларис. Дадите мне знать, когда ягнята перестанут кричать?

Диалог — главный инструмент, которым в книге вырезается каждый персонаж, который наслаивает и двигает сюжет, который передаёт захватывающие подробности психологии человека, напряжение и темп — инструмент, не имеющий себе равных. Мне кажется, Томас Харрис слышит, обоняет, чувствует на вкус каждое слово, и использует их так же осторожно, как и Ганнибал Лектер.

5. О, Старлинг, НЕТ! (Это происходит снова и снова.)

Всю дорогу читатель кричит: не подходи ближе к прутьям тюремной камеры! Не пытайся проскользнуть под дверью склада! Не открывай зелёный мешок для трупов. Не смотри в рот этой мёртвой девушки! Томас Харрис отправляет свою героиню в мир совсем одну, тем самым используя простейший механизм из ужастиков, от начала и до конца. А мы же так её любим. Стивен Кинг говорит, что ужаснейшее слово в языке — «один». Никогда раньше я так в это не верила.

6. Когда речь заходит об эмоциях, Томас Харрис перекладывает всю работу на наши плечи.

Кларис — настоящая загадка. Её шеф — агент ФБР и родительская фигура — часто скрытничает и не делится информацией. Ганнибал — человек, прекрасно понимающий человечество, но сам не имеет ни капли человечности. Каждый из героев мыслит медицинскими терминами. Каждый описывает ужас отстранённо, безучастно. Поэтому, если их маска ненадолго спадает — из-за объятия, извинения, простых слов благодарности — читатель готов взорваться. Когда вы доберётесь до четырёхстраничной сцены, в которой Ганнибал выжимает из Кларис историю из её детства, в которой на страницах расплёскивается эмоциональная кровь, вы поймёте, почему это — одна из самых запоминающихся кульминационных сцен в истории триллеров.

7. Ганнибал — монстр. Мы всё равно его любим.

Это старая уловка: если хочешь, чтобы читатель моментально полюбил персонажа, напиши, как он делает что-то хорошее ради животного. Вместо животных, Ганнибал делает что-то хорошее ради нашей любимой Кларис. Он ценит её интеллект в мире, полном сексизма. Он мстит, когда другой заключённый посягает на её честь. И он хорошо относится к Барни — тюремному надзирателю, единственному, помимо Кларис, кто а) относится к нему с уважением и б) прекрасно понимает, на что он способен. Ганнибал уважает человечных людей, хотя сам абсолютно бесчеловечен. Его присутствие так сильно, что он может исчезнуть из книги на 80 страниц, а мы даже не заметим — для нас он всегда рядом.

8. Этот роман — страстно феминистский. И он был написан в 1988. Мужчиной.

Кларис Старлинг преодолевает сиротство, становится лучшей в академии ФРБ, она храбрее и умнее любого мужчины, работающего над этим делом. Она полна решимости спасти девушку по имени Кэтрин от серийного убийцы с помощью другого серийного убийцы. И Кэтрин в той яме так же полна решимости спастись. До самого конца она — главная ненавистница похитителя, думающего о ней как об «объекте» и «материале». Она заманивает его маленькую собачку в ловушку. Она знает, что если ее ноги хоть раз захватят шею мужчины, который собирается содрать с неё кожу, «то в одно мгновенье он улетит на небеса прямо к Иисусу». Покидая этот дом, держа под пальто его собаку, она — Кларис с ягнёнком. Она — каждая женщина, отважная мать, побеждающая вопреки всему.

9. Мотылёк гораздо страшнее пистолета.

Если вы не поняли, о чём я — перечитайте книгу.

А я пойду займусь вторым мастер-классом на карантине: Хладнокровное убийство .

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ