18 марта 2020 г., 22:29

1K

Там что-то есть: чему нас учит эко-хоррор

20 понравилось 1 комментарий 2 добавить в избранное

Автор: Зои Робертсон

В «Аннигиляции» Джеффа Вандермеера есть сцена, в которой наша главная героиня, Биолог, обнаруживает раненого Психолога у подножья маяка в Районе X — месте, где окружающая среда быстро и необычным образом мутирует. Психолог, зараженная спорами неизвестных бактерий, а также страдающая от перелома нескольких костей, выглядит безумной, когда Биолог спрашивает, зачем она спрыгнула с маяка. Ожесточенная, злая и немного напуганная Психолог отвечает: «Я пыталась сбежать. От того, что внутри меня». И ее смывает прибой.

Я могу точно определить момент, когда моя семья содрогнулась в ужасе. Я хорошо помню, как мы внезапно открыли глаза на медленно тающий вокруг нас мир, хотя все эти бесконечные безликие сводки новостей и бесчисленные витрины книжных магазинов не могли заставить нас этого сделать. Этот момент после апокалиптических природных катастроф и вызванного ими разрушения инфраструктуры уже кажется банальным. Тем не менее, я не стану отрицать решающего действия маленьких откровений.

Мой младший брат студент-биолог и интересуется как охраной окружающей среды, так и иммунологией — наукой о сохранении. Мой младший брат принимал участие в занятиях по препарированию, где ученикам приходилось вскрывать рыбу, найденную на местном берегу, чтобы изучить ее анатомию и научиться спокойнее себя чувствовать при виде крови. Мой младший брат вскрыл живот рыбы и нашел там цельный кусок пластика, покоившийся во чреве, как искусственная, губительная жемчужина.

Когда он рассказал об этом эпизоде нам с мамой, мы втроем сидели в тишине и ощущали, как этот благостный пузырь экологического сознания, которым мы себя окружили, начинает рушиться. Конечно, мы всегда понимали, что забота об окружающей среде реальна и важна и что изменение климата — проблема неоспоримая и угрожающая. Мы никогда не были отрицателями. Мы живем в стране, в основе экономики которой лежит экспорт нефти, поэтому не понаслышке знали об угрозе, которую люди представляют для планеты. Это было грустно, но предотвратимо, и мы считали себя умными и осведомленными. Мы старались покупать местные товары и не мусорили. Мы повторно использовали отходы, выключали свет, выходя из комнаты, и по возможности экономили воду в качестве нашего небольшого вклада в решение серьезной экологической проблемы.

Несмотря на все это, я не думаю, что в то время мы воспринимали климат как некого преследователя, как нечто иное, в общем, как Иного. Можно купить многоразовую бутылку для воды, но как только в вашу картину мира вторгается представление о климате как о «Там что-то есть», битва проиграна.

Мы были похожи на типичную белую семейку в новом доме из плохого фильма ужасов: трубы ревут, на стене загадочные надписи, иней на пороге или мокрое пятно на потолке, сочащееся мерзкой неизвестной жидкостью.
«Там что-то есть, — говорит в тревоге кто-то. — Разве ты не видишь, ведь оно уже здесь?»
Затем в качестве головы лошади в кровати — мертвая рыба с острым белым осколком в брюхе с берега моря, по которому мы гуляем по выходным. И наконец, мы слышим рев в трубах. Но к этому моменту уже слишком поздно.

Картина, описанная братом, преследует меня. Я воображаю мертвые глаза, холодную кожу, неповрежденную полоску желчи среди внутренностей. Я вижу организм, отказавший из-за инородной непревариваемой частицы, которая как будто дразнит исследователя своим вторжением, своим бессмертием. Контраст естественного и рукотворного такой неожиданный, а крошечный осколок столь ужасающий — почти в духе Лавкрафта .

Так и наступает конец света? Не взрывом, а хрустом упрямых полимеров? Пытаемся сбежать от того, что внутри нас, но взамен давимся этим?

Само собой разумеется, что я увлеклась экологическими ужастиками. Одна из вещей, о которой говорится в «Аннигиляции» — это стирание концепций личности и языка гигантской аномалией Района X, расцвеченной частицами кантовского Возвышенного.

Роман «Дикие» Рори Пауэр акцентирует внимание на том, что изменяющийся климат меняет и самих нас неизмеримыми и ужасающими способами, а наше самоустранение от этого превращает нас, быть может, в еще более бесчувственную оболочку, чем раньше.

«Sealed» (Запечатанные) Наоми Бут — это пугающе актуальная история вируса, который заставляет кожу человека затягивать любое отверстие, включая глаза, гениталии и рты. Но на мой взгляд, эта история в большей степени о капиталистической эксплуатации эпидемий и вреде паранойи.

Во всех этих историях мэсседж очевиден: мы получим то, чего заслуживаем, в какой бы чудовищной форме оно ни явилось, потому что мы сами это вызвали.

Кроме того, эти истории важны, потому что привлекают наше внимание к тому факту, что наши отношения с окружающей средой и природой не только отображают наше общее представление о растениях, но и свидетельствуют – быть может, неосознанно – о бесчисленных аспектах повседневной жизни. Подобно плющу, наши отношения с окружающей средой запутываются в основах законодательства и социальных структурах.

В «Запечатанных» лагеря для интернированных лиц устраиваются на границе, чтобы остановить иммиграцию под предлогом предотвращения распространения болезни, угрозы неизвестного организма, и это касается как британской ксенофобии, так и неизвестного микроба. Так что говорить об окружающей среде – значит, говорить и о пограничном контроле. Как уже упоминалось выше, герои «Аннигиляции» часто оказываются не в состоянии найти правильные слова для описания окружающего. Семантические связи рушатся, когда окружающий мир выходит за пределы устоявшихся речевых границ. Поэтому говорить об окружающей среде — это говорить и о лингвистической относительности и детерминизме, а также о проблемах, с которыми мы можем столкнуться, полагая, будто язык является неограниченным инструментом для классификации или описания нашей реальности. Как же нам идентифицировать себя без языка?

Эко-хоррор никогда не бывает и не может быть только об «окружающей среде», потому что понятие «окружающая среда» всеобъемлюще. «Окружающая среда» — это не что-то где-то там, а часть меня здесь, от материальной садовой лужайки до нематериальных культурных конструктов.

Психолог погибает в попытке убежать от того, что внутри нее. Однако, мне кажется, губит ее именно неспособность признать истину: это находилась внутри нее задолго до прибытия в Район X. Как и в «Диких», попытка изгнать из себя внешний мир оказывается неудачной, ведь она делает человека пассивным и пустым.

Я люблю романы в жанре эко-хоррор не только потому, что мне нравятся странные рассказы о прорастающих из горла людей растениях, но и потому, что я нахожу в этих историях своеобразное утешение. Они показывают мне образы будущего, где мы вынуждены противостоять ужасам, которые сами создали для себя и планеты. И хотя эти образы включают и заросшие кожей глаза, они нужны мне, они нужны нам всем.

Это обратная сторона истории о рыбе: мое ядовитое тело, этот пластик в брюхе мира, в конце концов поглощается, переваривается, уничтожается более живучей, чем мы, флорой и фауной не из мести, а в попытке восстановления. Наконец-то, наконец-то я аннигилирована, наконец-то зло побеждено. В этих фантазиях я не пытаюсь убежать от того, что внутри меня. Пусть оно вырвется наружу и укоренит меня на Земле, которую я так долго била и жгла, и которая с удовольствием примет меня обратно. Прах к праху, пыль к пыли, первичный бульон к первичному бульону.

Однако я хочу прояснить, что не призываю человеческий вид сдаться и просто позволить природе делать, что она хочет, позволить поглотить себя кустам и прибою, потому что это все, что нам осталось. У отрицателей или игнорантов изменения климата есть кое-какие (слабые) аргументы в пользу того, что планета Земля проходила через несколько экологических катастроф в прошлом, а значит, сможет пережить эту.

Для изучения обстановки я работала на выставке науки о Земле, и, к сожалению, чаще всего мне приходилось убеждать людей в том, что их аргумент «Земля пережила ледниковый период, поэтому нам не стоит волноваться» в лучшем случае несостоятелен, а в худшем — опасен. Мы должны быть активными, готовыми бороться и требовать изменений как в нашей частной жизни, так и от крупного бизнеса, погружающего нас всех в непоправимый кризис ради получения прибыли.

Трубы в доме ревут и требуют нашего внимания больше, чем когда-либо. Мы должны починить их все вместе. Нам нужно по возможности читать эко-хоррор самых разных авторов (над этим я как раз лично работаю), потому что произведения в этом жанре демонстрируют нам не неизвестное будущее, а наше неудобное настоящее. Придется освоить способы, которыми эти сюжеты показывают, насколько сильно загублена наша окружающая среда, как они приносят в наши дома полную мусора рыбу, чтобы объяснить нам, что это все мы, а не кто-то Иной. Нам нужно осознать, что они учат нас снова полюбить себя и свою планету, чтобы мы смогли направить всю свою энергию на проращивание семян спасения из нас самих во внешний мир.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ

В группу Клуб переводчиков Все обсуждения группы
20 понравилось 2 добавить в избранное

Комментарии 1

новинки, затрагивающие актуальные темы

Читайте также