От любви до убийства: три выстрела известных писателей

Автор: Елена Тищенко
Мнение автора может не совпадать с мнением переводчика

Быть женой писателя — дело нелегкое, а порой даже опасное. Прежде всего писатель ищет в женщине музу и вдохновительницу. А когда, кроме литературного дара, он имеет еще и неуравновешенный характер, склонен к бурным эмоциям и резким изменениям настроения, пристрастен в работе, злоупотребляет алкоголем или наркотиками или страдает психическим заболеванием, то жене может выпасть еще и роль жертвы. Попробуем рассмотреть истории троих выдающихся писателей, чья любовь к женщине закончилась выстрелом.

Корифей советской литературы

Андрей Васильевич Головко (1897-1972) — известный украинский писатель советской эпохи, представитель социалистического реализма (единственный официально разрешенный в Советском Союзе «творческий метод» литературы и искусства). В частности, вклад писателя отмечен Шевченковской премией, орденом Ленина и несколькими медалями. Он является автором хрестоматийных романов «Бурьян», «Мать», «Артем Гармаш», рассказов «Красный платок», «Пилипка» и др. Его именем названо ежегодную литературную премию за лучший роман, улицы, библиотеки и школы. Как живой классик Андрей Головко имел официальную, «идеологически правильную» биографию, в которой значились крестьянское происхождение, добровольное вступление в ряды Красной Армии, командование конной разведкой, борьба с Врангелем и Махно, настойчивый литературный труд и жена Надежда Львовна. Одним из первых, кто осмелился обнародовать замалчиваемые факты о прославленном прозаике, стал Вячеслав Черновол, который в 1988 г. опубликовал «Протокол допроса виновного».

Андрей Головко, 1928 г.

Родился Головко на Полтавщине в зажиточной крестьянской семье. За участие в «Юношеском союзе» его отчислили из Кременчугского реального училища. В 1915 г., после окончания Чугуевской школы прапорщиков, пошел воевать на фронта Первой мировой войны, где потерпел ранение. Отступая с царской армией, юноша вынужден был по приказу высшего руководства жечь села. Этот факт превратился для него в настоящую психологическую травму. Революция застала Андрея в Тверской губернии, а вернувшись в Украину, он вступил в ряды войска Украинской Народной Республики (УНР). Под командованием Симона Петлюры он принимал участие в боях с «красными» под Харьковом, но вскоре дезертировал. Занимался учительством, работал в поветовой газете, а в 1920 г. перешел на сторону большевиков, хотя и тут самовольно оставил военную службу.

В 1917 г. Андрей Васильевич женился на сельской учительнице Татьяне Семеновне, а вскоре у них родилась дочь Галина. Четыре года подряд он разрывался между военным долгом и семейными чувствами, желанием тихо хозяйствовать на родной земле. Ведь при малейшей возможности писатель сбегал домой, а порой в войско его доставляли даже силой. В конце концов, это длилось до 1922 г., когда он взял отпуск в Харьковской школе красных старшин, где тогда преподавал, и больше не вернулся к месту службы.

Хотя, осев в селе с семьей, Андрей Головко так и не смог восстановить душевное равновесие. Именно тогда в с. Билыки они приобрели три десятины земли и начали строить дом, поскольку молодые супруги вместе с ребенком ютились в маленькой комнатке родительского дома. Нищета становилась все невыносимее, вокруг царила разруха, болела жена, к тому же все более интенсивными становились проявления депрессии у писателя. Головко надеялся зарабатывать писательским трудом, но гонорары были только призрачной перспективой. Он все чаще впадал в отчаяние от безысходности, вспоминая всякий раз о «нагане», который был припрятан у него еще со времен службы.

13 мая 1924 г. Андрея Васильевича как члена литературной организации «Плуг» пригласили в Полтаву для участия в собрании крестьянских писателей. 27-летняя Татьяна Семеновна (жена писателя) выявила желание сопровождать мужа. А по дороге домой он предложил ей пройти немного пешком, прихватив с собой пистолет, опиум и бутылку вина. После выпитого жена задремала у насыпи, Головко накрыл ей голову платком и выстрелил, а сам двинулся дальше. Несмотря на яркое одеяние женщины и достаточно людное место, в тот день ее никто не нашел. Уже на следующие сутки писатель забрал свою дочь и поехал с ней на поезде в Кременчуг, но сошел на станции Потоки и повел ребенка по лесу над рекой. Когда 6-летняя Галинка устала, он положил ее около куста (где она заснула), накрыл голову платком и также застрелил. Вскоре его догнали люди, задержали и доставили в Потоцкий районный отдел милиции. Именно там он заполнил протокол, в котором хладнокровно описал содеянное. «Протокол допрашивания виновного» отыскала в 1980-е годы студентка Киевского университета Л. Днистран. Это признание написал Головко собственными руками, что засвидельствовала экспертная комиссия. Он признал себя виновным и подробно обосновал развитие событий.

Прежде всего писатель делает акцент в этом документе на своей болезни. В частности, в протоколе читаем: «Я болен. Нервная система у меня крайне расшатана. Это обусловлено: 1) безусловно, наследственностью (мой дед был неврастеник); 2) литературной работой и работой страшно напряженной, потому что жил почти исключительно на литературный заработок в течение последних трех лет; 3) в большой степени состояние жизни последних трех лет: я жил дезертиром из Красной Армии — а жить и надеяться, что каждый день тебя могут арестовать, оторвав от семьи, из-за которой я, собственно, и дезертировал. Жить в такой обстановке — то система нервная не могла быть забронированной, итак — расшатывалась».

Сумасшедшим он себя не признавал, хотя план убийства готовил в течение 4-5 лет (с самого начала болезни). Размышляя, что в случае обострения собственного состояния застрелит всю семью (и себя заодно), дабы не бросать родных на произвол судьбы. Поскольку лечиться не было возможности, а писать становилось все тяжелее, то мысли о беспросветном будущем становились навязчивыми и невольно отпечатывались в сознании.

Определенную долю вины за содеянное Головко возлагал именно на жену. Ведь она, зная о его болезни, настаивала на строительстве дома, на обработке земли, а не на лечении. Кроме того, своим трудом мешала его литературной деятельности, из-за чего он вынужден был писать в ночное время. А когда писатель пришел к выводу, что вскоре не сможет писать вообще и оставит родных без средств к существованию, то решил: «Я должен лишить их тяжелой жизни. Разве не лучше им будет?»

Головко хотел совершить так называемое альтруистическое самоубийство, завершающим этапом которого должен был стать суицид. Он и вправду его планировал, но немного позже, так как имел намерение закончить свои произведения, чтобы отослать их в Харьков. «У меня еще оставалось в нагане два патрона. Жизни уже для меня не было, потому как в голове концы висят от нервов, а из груди клочья с кровью вырвались, как стрельнул в первый раз, как стрельнул во второй раз, – признается Андрей Васильевич. – Но властны были такие еще мысли, может, в Харькове появлюсь и расскажу всем, чтобы знали, а может, об этом напишу в произведении. Может, застрелюсь, а может, лечиться послали бы меня, когда б признали нужным меня для гражданства как писателя. А сейчас я вижу, что ни лечение, ничто не вернет меня к жизни, потому что в голове оборваны нити нервов, а в сердце – пустота такая!»

Нереализованные собственные суицидальные намерения писатель описал в повести «Могу!» (1923), главный герой которой – демобилизованный красноармеец Гордей. Вернувшись в родное село, он не в состоянии смириться с неизлечимой болезнью – туберкулезом. В конце концов, юноша приставляет к виску «наган» и стреляет, выкрикивая: «Могу!»

Сразу после признания Головко доставили в тюрьму, где он начал работу над романом «Бурьян». По высказыванию критика Евгения Сверстюка, это произведение «было самолечением нервнобольного писателя». После осмотра психиатра его перевели в Полтавскую психиатрическую больницу. Как стало известно позднее, там от него забеременела одна из санитарок. Через годы он признал дочь. Хотя о его лечении или сроке пребывания в упомянутом учреждении, сейчас нет точной информации, поскольку все истории болезни (по официальной версии) сгорели во время отступления немецких войск в 1943 году. По мнению исследовательницы Доброславы Хмель, вероятнее всего, материалы о Головке были изъяты еще задолго до того. Так же, как и довоенные архивы СБУ, они уцелели, но никаких ведомостей о деле писателя не содержат. Чуть ли не единственное упоминание о его лечении принадлежит Татьяне Кардинальской, жене Сергея Пилипенка (главы союза крестьянских писателей «Плуг»). Вместе с мужем они навещали Андрея Васильевича в психиатрической больнице.

По ее воспоминаниям, главврач предупредил, что пациент спокойно и охотно обсуждает последние события своей жизни и, на первый взгляд, производит впечатление вполне адекватного человека. Но, самого же прозаика они увидели в крайне жалком состоянии – в разорванной одежде и с ранами на теле. Он просил перевести его из палаты для «буйных психических больных», потому что они над ним издеваются. Очевидно, именно после этой встречи Пилипенко и начал принимать решительные меры по освобождению Головко. И ему это удалось.

После возвращения из больницы писатель очень быстро выздоровел. Он переехал в Харьков, где начал активно публиковаться. В 1927 г. был издан роман «Бурьян» (переработанный вариант), который сразу признали первым советским произведением о классовой борьбе в деревне. Далее Головко еще неоднократно перерабатывал свои книги в угоду правящей верхушке, что принесло ему столь желанное признание и уберегло от репрессий и запретов. «Растерявшись в тяжелой атмосфере сталинщины, постоянно страдая от страха очередного нервного срыва, Головко на десятилетия попадает в когорту «умолкших классиков», которые легко прибегают к схематизации и хрестоматизации», -объясняет В. Черновол в статье «Душегуб или классик соцреализма?» и добавляет: «Сложно поверить, чтобы жестокий убийца остался, по сути, безнаказанным, и уже через несколько месяцев выпускал в свет мажорные повести о радости советской жизни».

Так, в 1928 г. Андрей Головко женился во второй раз – опять на учительнице – Надежде Львовне, у них тоже родилась дочь. Во время Второй мировой войны, в 1941 г., писатель пошел на фронт военным корреспондентом. Все повторилось снова – война, любовь, дети – но на этот раз уже без фатальных выстрелов. Писатель получил от судьбы второй шанс, и он им воспользовался.

Исследователь Евгений Печарский подытоживает: «Наверное, в дальнейшей жизни писатель не слишком сильно ощущал чувство вины. На несознательном патологическом уровне грех женоубийства Головко уже искупил детоубийством, что воспринималось им как самоубийство. Этот суррогатоцид и стал для него патологическим решением внутренних конфликтов».

Культовый битник

Уильям Сюард Берроуз

Уильям Сьюард Берроуз (1914-1997) – известный американский писатель и эссеист, «флагман разбитого поколения», «отец психоделизма». Один из самых влиятельных представителей бит-поколения, автор романов «Джанки», «Голый ланч», «Мягкая машина», «Билет, который лопнул», «Нова экспресс» и т.д. Инновационные произведения Берроуза, написанные «мозаичным» способом и «методом нарезок», сделали его кумиром современников и следующих поколений молодежи, вдохновили целый ряд музыкантов, среди которых – Дэвид Боуи, «Duran Duran» и «Nirvana», а также существенно повлияли на формирование нынешней массовой культуры.

Будучи выходцем из богатой семьи, Уильям закончил факультет английской филологии в престижном Гарварде, некоторое время изучал медицину и антропологию. Он много путешествовал и даже спас от фашистов австрийскую еврейку Ильзу Клаппер, заключив с ней фиктивный брак. Но по натуре Берроуз был настоящим бунтарем. Позже вспоминал: «Я не хотел становиться успешным рекламщиком или кем-то там еще и жить жизнью выпускника Гарварда. И стал употреблять наркотики».

До 30 лет Уильям жил со своими намного младшими друзьями-писателями Джеком Керуаком и Алленом Гинсбергом, четвертым в их компании был студент Люсьен Карр. Именно они и составляли очаг так называемой генерации битников («разбитого поколения»), которая, по сути, основала нонконформистское молодежное движение и сформировала своеобразную субкультуру. В 1944 друзья были замешаны у скандальной криминальной истории. Карр убил своего знакомого Дэвида Камерера, защищаясь от его домагательств гомосексуального характера, а Керуак и Берроуз были арестованы как свидетели. Вскоре им удалось освободиться под залог, а Карр отсидел в тюрьме два года (об этом инциденте в 2013 г. сняли фильм «Убей своих любимых»).

В тот же год Уильям познакомился со своей второй женой – Джоан Адамс (в девичестве Воллмер). 21-летняя студентка-журналистка на то время была замужем и имела маленькую дочь. Ее муж Пол Адамс служил на фронте, поэтому она снимала квартиру в Нью-Йорке вместе с подругой Эди Паркер, будущей женой Керуака. Именно их жилище стало местом для встреч писателей-битников, а Джоан – музой их кружка. Молодые люди вели богемный образ жизни, одним из неизменных атрибутов которого стали наркотики. Берроуз злоупотреблял морфием, а позднее и героином, а Джоан – бензедрином. После возвращения мужа с войны, она получила от него развод и стала жить с Уильямом.

Вскоре у супругов родился сын - Уильям-младший, к тому же они воспитывали дочь Джоан от первого брака – Джули Адамс. Несмотря на присутствие детей, молодые люди не меняли собственных привычек. Их алкогольная и наркотическая зависимость привела позднее к существенным проблемам как со здоровьем, так и с законом. В 1946 году Берроуз был впервые арестован за подделку рецепта для получения сильнодействующих медикаментозных средств. Избежать заключения ему удалось только благодаря помощи знакомого врача, который заступился за него. Из-за постоянных психозов Джоан вынуждена была пройти курс принудительного лечения, а Уильям – курс психоанализа и добровольный курс в центре реабилитации лиц с наркотической зависимостью. В то же время в поисках легкой жизни и доступных наркотиков супруги постоянно меняли место жительства. Какое-то время жили в Техасе и Луизиане, чтобы избежать нового заключения за незаконное хранение наркотиков и выращивание марихуаны, в 1949 г. решили пересечь границу и поселиться в Мексике.

Берроузы арендовали дом в Мехико, где продолжили свой привычный образ жизни, чередуя наркотики с алкоголем. Их отношения уже не были идеальными, поскольку измены Берроуза, который начал проявлять гомосексуальные пристрастия, истерики Джоан, которая была сильно привязана к мужу, привели к попытке развода в 1950 г. Позже он писал: «Любовь – это навязчивая мелодия, которую я так и не научился напевать, и боюсь, уже и не научусь».

Однако они продолжали жить вместе. Летом 1951 г. Уильям в течение двух месяцев путешествовал со своим «другом» Льюисом Маркером, а в начале сентября вернулся домой. 6 сентября 1951 г. в их квартире происходила очередная вечеринка. Джоан не могла отыскать в Мексике бензедрин, поэтому целыми днями употребляла спиртные напитки, а Уильям тоже от нее не отставал. Потом он вспоминал, что выходил после обеда к точильщику, и на улице у него вдруг побежали слезы. В предчувствии чего-то наихудшего на душе стало очень неспокойно. Но вернувшись домой, снова начал пить, чтобы хоть как-то утолить тревогу. Среди друзей завязался пылкий разговор о возможном переезде супругов в Эквадор (Тихоокеанское побережье Южной Америки). Берроуз похвастался, как будет жить с охоты, вслед за чем жена стала при всех над ним смеяться. Уильям имел при себе пистолет «Стар» калибра 38, с которым неоднократно ходил по барам, а теперь собирался его продать. Хотя покупатель, который должен был прийти в тот вечер, так и не появился. Под вечер, по свидетельствам очевидцев, Берроуз объявил, что «настало время пострелять в стиле Вильгельма Телля».

Он попросил жену встать около стены и поставить себе на голову бокал шампанского. Джоан охотно согласилась, промолвив: «Я не могу на это смотреть, ты же знаешь, что я не переношу вида крови». Берроуз схватил оружие и выстрелил. В кругу друзей его знали как великолепного стрелка, однако пуля прошла намного ниже мишени и попала в голову женщине. Джоан госпитализировали в больницу, где в скором времени она умерла. Мужа арестовали сразу в приемном отделении по обвинению в убийстве. Исследованию событий того вечера посвящена книга Хорхе Гарсиа-Роблеса «Слепая пуля: Уильям С. Берроуз в Мехико».

Писателя взяли в заключение еще до вынесения приговора. По мексиканскому законодательству, ему грозило от восьми до двадцати лет ограничения свободы. Но во время судебного слушания он, по совету адвоката Хурадо, начал давать показания, что демонстрировал друзьям пистолет и случайно попал в жену. Но суд признал его виновным, на что на следующий день была подана апелляция. Джеймс Граверхольц, автор разведки: «Смерть Джоан Воллмер Берроуз: что произошло на самом деле», утверждал, что Уильям предложил адвокату взятку в размере 2 тысяч долларов, а тот попросил еще 300 долларов на подкуп коллег.

В результате была назначена повторная баллистическая экспертиза, согласно которой получили новый вывод относительно траектории полета пули и летальных повреждений вследствие ранения. Продержав в тюрьме только 13 дней, Уильяма освободили под залог. Еще около года он жил в Мехико под еженедельным присмотром. На основании приговора суда за неумышленное убийство ему назначили два года условно, хотя на то время писатель уже выехал из Мексики и вернулся в США. Его адвокат вскоре сам застрелил подростка и тоже сбежал из страны. Через некоторое время Берроуз написал заметку: «Я вынужден с ужасом признать, что если бы не смерть Джоан, я никогда не стал бы писателем. Но должен осознать, до какой степени это событие послужило причиной моего писательства и сформировала его в дальнейшем. Я живу с постоянной угрозой одержимости духом, с постоянной необходимостью избегать ее, уклоняться от контроля. Таким способом смерть Джоан связала меня с захватчиком, омерзительным Духом, подведя меня к той пожизненной борьбе, по которой у меня нет другого выхода, кроме как писать».

Так, совершив 8-месячное путешествие по Южной Америке в поисках наркотика яхе, Берроуз действительно серьезно занялся писательством. Его первый автобиографический роман «Джанки» вышел в печать в 1953 г. и очертил главные темы всего дальнейшего творчества писателя – наркомания, контроль над собой и гомосексуализм. Уильям прошел сложный путь в литературе – от кумира, достойного поклонения неформальной молодежи, чьи произведения запрещали как аморальные и порнографические (поэтому он вынужден был печататься под псевдонимами и писать «в стол»), до официально признанного писателя XX века, члена Американской академии искусств и литературы и командора французского Ордена искусств и литературы.

Берроузу, несмотря на длительное употребление наркотиков, прожил долгую жизнь и умер в возрасте 83 лет от инфаркта миокарда. Он даже пережил своего сына. Кстати, Уильям-младший, которого после гибели матери воспитывали дедушка и бабушка, тоже унаследовал отцовские способности и склонности – также стал писателем, имел пристрастие к алкоголю и не брезговал наркотиками. После нескольких заключений его направили на принудительное лечение от алкогольной зависимости. В возрасте 33 лет он умер от цирроза печени.

О непростых отношениях Уильяма и Джоан в 2000 году был снят биографический фильм «Ритм» (в главных ролях – Кифер Сазерленд и Кортни Лав).

Последний романтик

Александр Грин, 1910 г.

Александр Грин , настоящая фамилия Гриневский (1880-1932) – выдающийся русский прозаик и поэт, известный своими философско-психологическими произведениями в жанре неоромантизма, среди каких – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Сияющий мир», «Корабли в Лиссе», «Остров Рено» и многие другие. Вопреки суровым временам начала XX века, ему удалось создать выдуманную сказочную страну, на которой росло не одно поколение увлеченных читателей. Именем писателя названы многочисленные улицы, библиотеки, фестивали искусства, а также литературная премия за лучшее произведение для детей и юношества.

Детство будущего писателя прошло в провинциальной Вятке, где самым любимым его местом была библиотека с многочисленными приключенческими романами. Еще с юных лет Александр отличался независимостью, повышенной конфликтностью, несговорчивостью и упрямством, из-за чего вынужден был сменить три училища. Когда ему исполнилось 9 лет, отец подарил сыну ружье, с которым мальчик бродил по лесам. Хотя, по его воспоминаниям, не имел особой добычи из-за своего неуравновешенного и взрывного характера. О собственном сыне Стефан Гриневский говорил: «Александра я считаю психически ненормальным… ненормальность умственных способностей у Александра, по моему мнению, явилась наследственной; отец мой был ипохондрик, два брата отца, мне дяди, были умственно помешаны, но находились ли они в домах умалишенных – сказать не могу…»

Потеряв мать в подростковом возрасте, юноша покинул родительский дом и искал себя в разных сферах – брался за самую разнообразную работу в Вятке, был моряком на одесском судне, рыбаком в Баку, работником на железной дороге, золотоискателем, лесорубом на Урале, шахтером на рудниках и т. д. В конце концов, этот поиск себя закончился первым его арестом (за кражу). Современный психиатр Александр Шувалов утверждал, что у Гриневского прослеживается социальная дезадаптация вследствие чрезмерного индивидуализма и эгоцентризма. Так, по воспоминаниям современников, он был неразговорчивым, неприветливым, резким и хмурым, что свидетельствует о признаках так называемой дисфорической личности. В полицейском протоколе фигурировала такая характеристика: «Натура замкнутая, злобная, способная на все, даже рискуя собственной жизнью».

В 1902 году Гриневский записался солдатом в Оровайский пехотный батальон, но из шести месяцев службы три с половиной провел в карцере, а потом дезертировал. Именно в армии он увлекся революционными идеями и присоединился к партии эсеров, получив прозвище Долговязый (худой высокий парень). Александр отказался принимать участие в терактах, потому должен был заниматься агитацией и пропагандой. Как и предыдущие занятия, это не очень хорошо у него выходило, зато за партийные средства он мог довольно достойно жить, еще и начал посещать кабаки, где продавали спиртное.

В сентябре 1903 г. Гриневского командировали в Севастополь, куда он прибыл под псевдонимом Григорьев для пропаганды (идейного влияния) среди матросов. На то время лидером местной боевой организации эсеров была 23-летняя Екатерина Александровна Бибергаль, дочь известного народовольца. Среди партийцев ее называли Верой Николаевной, а близкие друзья – Киской. Именно под таким именем Грин изобразит ее в «Автобиографической повести» – выпускницу Бестужевских курсов, которую за участие в студенческой демонстрации сослали из столицы на три года под полицейский надзор. Между молодыми людьми зародились приятельские отношения, которые вскоре переросли в любовь.

Кстати, Екатерина была руководителем Александра, именно она подтолкнула его к участию в митинге 11 ноября 1903 г. «Странное, никогда не испытанное и ничем решительно не оправдываемое чувство удерживало меня от поездки, – напишет Грин о воспоминаниях. – Это было тягостное предчувствие. Я пришел к Киске и сказал, что ехать не могу. Как я ни объяснял, в чем дело, Киска требовала, чтобы я ехал; в конце концов назвала меня «трусом». Его предчувствие не было напрасным – агитатора схватили (по показаниям матросов) и бросили в тюрьму. Екатерина пыталась сделать все возможное для вызволения товарища. Ей даже удалось раздобыть тысячу рублей и купить корабль, чтобы перевезти беглеца в Болгарию. За 100 рублей она наняла перевозчика, который должен был довезти его до пристани. Грину оставалось только перелезть тюремную стену, но именно на этом этапе его и поймали.

А за два дня до побега Грина Киску тоже арестовали и доставили в Архангельскую губернию, откуда благодаря друзьям она смогла сбежать в Швейцарию. Из тюрьмы Александр слал ей письма и стихи, Екатерина, наверное, ему отвечала на них. Время, проведенное в тюрьме, крайне негативно отразилось на психическом здоровье писателя. Так, по его воспоминаниям. «тоска по свободе достигала иногда силы душевного расстройства». Александра осудили на 10 лет ссылки, но из-за революционных событий было объявлено общую амнистию, и он вышел на свободу в октябре 1905 г.

Как вспоминал Грин в автобиографии: «Свобода, которой я хотел так страстно, насколько дней держала меня в угнетенном состоянии. Все вокруг было как бы неполной, ненастоящей действительностью. Одно время я думал, что начинаю сходить с ума». Именно в таком состоянии писатель отправился в Петербург, куда вернулась из Швейцарии Бибергаль. За время заключения он полностью отошел от революционных идей и мечтал о спокойной семейной жизни вместе с любимой. Та девушка, которая еще в Севастополе обещала выйти за него замуж, осталась преданной идейному делу и не торопилась заключать брак. К тому же Александр узнал, что в ссылке она якобы имела отношения с одним из осужденных. Это пробудило чувство недоверия, сомнений в любви. Между молодыми людьми возникли взаимные недоразумения, о которых известно из мемуаров Веры Абрамовой, первой официальной жены писателя.

Подробнее эту ситуацию описал литературовед Владимир Смиренский. В начале января 1906 г. между влюбленными случилась серьезная ссора, во время которой Екатерина держалась мужественно и несокрушимо, чем еще больше раздражала Александра. Исследователь писал: «Несдержанный, вспыльчивый, в ярости бессилия и гнева (в такие минуты Грин был всегда страшен), он выхватил револьвер и выстрелил в „Киску“ в упор. Пуля попала ей в грудь. Девушка была доставлена в Обуховскую больницу, где ее оперировал знаменитый хирург – профессор И. И. Греков. Грина „Киска“ не выдала…»

Пуля прошла близко к сердцу, но жизненно важные органы не зацепила. На все вопросы насчет виновного в трагедии Бибергаль упрямо молчала. После выздоровления революционерка просила друзей, чтобы не оставляли ее наедине с Грином. Он же, наоборот, что было силы пытался выяснить с Екатериной отношения, хотя эти попытки были напрасными и не давали ожидаемых последствий. Позже в одном из произведений Александр напишет: «Она страшна в своей прелести, так как может свести жизнь к одному желанию. Она жестока: я убедился в этом, посмотрев на ее скупую улыбку и прищуренные глаза, после тяжелого для меня признания».

Совершив покушение на убийство и оставшись безнаказанным, Грин, однако, уже через несколько дней был снова арестован за агитационную деятельность, заключен в Выборге и отправлен в Сибирь, откуда в скором времени сбежал. В тот же год Александр впервые начал публиковаться как писатель. В женских образах ранних рассказов («Маленький комитет», «Маленький сговор», «Рай», «Земля и вода» и др.) нетрудно было угадать его первую любовь. Хотя в реальной жизни с Киской писатель так больше никогда и не встречался.

Судьба Екатерины Бибергаль сложилась крайне трагично. Так, в 1908 году за неудачное покушение на великого князя Владимира девушка попала на Нерчинскую каторгу (ныне территория Забайкальского края), где находилась вплоть до 1917 года. В советские времена она была членом союза политкаторжан, работала в библиотеке, дважды заключала брак. В 1938 Екатерину Александровну по обвинению в контрреволюционной деятельности сослали на 10 лет на каторгу в Карелию, потом ее оставили еще на такой же срок на поселении. Только в 1957 она смогла вернуться в Ленинград, где через год умерла в нищете.

Грин имел еще трех женщин. Вера Абрамова часто навещала его в тюрьме после очередного ареста, а в 1910 г. поехала за ним в ссылку в Пинегу (поселок в Архангельской области). Непростые отношения пары угасли через три года, хотя официальный развод произошел только в 1920 г. Мария Генсиорская (в первом замужестве – Долидзе) стала гражданской женой писателя, хоть и всего на несколько месяцев. Когда с Александром познакомилась медсестра Нина Миронова (в первом замужестве - Короткова), то о его бурной жизни ходили уже легенды. Ее запугивали знакомые, что он отбывал каторгу за убийство жены. Несмотря на это, в 1921 году она стала его женой и оставалась ею до самой смерти писателя. Это ей он посвятил самое известное свое произведение – «Алые паруса».

Писатель писал легко и быстро. По подсчетам литературоведов, Грин опубликовал около четырех сотен произведений (по которым был снят 21 фильм). Он не контактировал с писательской когортой, не вступал ни в одну литературную организацию, оставался равнодушным к гражданской жизни столицы. Не потому ли так долго и трудно он искал творческую тропу к своему читателю? К сожалению, волна первой популярности писателя была непродолжительной и закончилась в 1930 г. (когда его книги запретили к переизданию). Умер писатель в 1932 году. Аж через 15 лет имя Грина снова появилось на литературном горизонте, его произведения начали выходить миллионными тиражами.

Александр Гриневский всю жизнь страдал алкогольной зависимостью, на фоне которой часто устраивал шумные ссоры и драки в общественных местах, пропивал собственные гонорары и не гнушался занимать средства у знакомых. Из-за постоянных и длительных запоев (характерный признак хронического заболевания) в 1914 году он даже лечился в психиатрической клинике доктора Г. Толщина, но потом сбежал оттуда. Пропустив рюмку, «последний романтик» любил рассказывать, как убил свою первую жену. «Но на самом деле не жену, конечно, и не убил - но все же дыма без огня не бывает. Иногда попадаются сведения, что Грин стрелял, не целясь, вероятно, так это и было. Но то, что пуля попала девушке на левую сторону, где сердце – говорит само за себя», – замечает по этому поводу биограф Алексей Варламов и добавляет: «Что бы не выделывал Грин с собой и другими как в жизни, так и в литературе, возможно, именно благодаря пережитому состоянию безумия, бесстрашному и опасному, разрушительному для личности погружению в добро и зло он творил шедевры».

Умышленное убийство, совершенное от безысходности сломанным войной нищим начинающим писателем; игра в Вильгельма Телля между пустых бутылок на фоне нескончаемых поисков наркотиков бисексуального битника; попытка неуравновешенного, морально искалеченного тюрьмой романтика сделать выбор при помощи револьвера между любовью и революцией – все эти случаи являются чрезвычайно сложными с точки зрения как психологии, так и криминалистики. Вряд ли будут досконально выяснены детали этих преступлений, да и стоит ли их искать – ведь мы знаем и уважаем Головко, Берроуза и Грина прежде всего как выдающихся писателей, которые сделали весомый вклад в развитие мировой литературы. А стали бы они такими, если бы понесли заслуженное наказание, – это уже совсем другой вопрос...

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ