Патрик Модиано о владелице книжного магазина, сбежавшей от нацистов

Автор: Патрик Модиано

Экземпляр книги Франсуазы Френкель «Негде голову приклонить», которая была найдена недавно, как мне сказали, в Ницце, на благотворительной распродаже Emmaus Companions, произвел на меня любопытный эффект. Возможно, потому, что она была напечатана в Швейцарии в сентябре 1945 года для базирующихся в Женеве издательств Jeheber. Это издательство, ныне несуществующее, в 1942 году опубликовало «L'aventure vient de la mer», французский перевод романа Дафны Дю Морье «Французова бухта», опубликованный в Лондоне в прошлом году, один из тех английских или американских романов, которые были запрещены нацистской цензурой, но тайно продавались на черном рынке в Париже во время оккупации.

Мы не знаем, что стало с Франсуазой Френкель после публикации книги «Негде голову приклонить». В конце своей книги она рассказывает, как в 1943 году она тайком переправилась через границу в Швейцарию из Верхней Савойи. Согласно примечанию в конце предисловия, она писала «Негде голову приклонить» «в Швейцарии, на берегу Люцернского озера, 1943-1944 гг.». Иногда происходят странные совпадения: в письме, отправленном Морисом Саксом несколькими месяцами ранее, в ноябре 1942 года, из дома в Орне, где он укрылся, я случайно натыкаюсь на название книги Франсуазы Френкель во фразе: «Похоже, что это скорее мой путь, если не моя судьба, чтобы не иметь места, где можно приклонить голову».

Какой была жизнь Франсуазы Френкель после войны? Вот те скудные сведения, которые мне удалось собрать о ней до сих пор: она вспоминает в своем отчете французский книжный магазин, который она открыла в Берлине в начале 1920-х годов – единственный французский книжный магазин в городе – и которым она, по-видимому, управляла до 1939 года. В июле того же года, столкнувшись с неминуемой опасностью, она покидает Берлин и спешит в Париж. Но в исследовании Корин Дефранс «Maison du Livre français à Berlin» (1923-1933) мы узнаем, что она управляла этим книжным магазином вместе со своим мужем, неким Симоном Райхенштейном, о котором она не говорит ни слова в своей книге. Предполагается, что этот призрачный муж уехал из Берлина во Францию в конце 1933 года по нансеновскому паспорту. Похоже, из-за документов, удостоверяющих личность, ему было отказано французскими властями, которые выдали ему постановление о депортации. Но он остался в Париже. Он был доставлен из Дранси в Освенцим в составе конвоя 24 июля 1942 года. Он родился в России, в Могилеве, и, кажется, жил в 14-м округе.

Мы находим следы Франсуазы Френкель в государственных архивах Кантона, Женева, в списке лиц, зарегистрированных на Женевской границе во время Второй мировой войны, то есть тех, кому было разрешено остаться в Швейцарии после пересечения границы. Этот список дает нам ее настоящее полное имя: Райхенштейн-Френкель, Фримета, Идеса; ее дата рождения: 14 июля 1889 года; и ее страна происхождения: Польша.

Последний след Франсуазы Френкель 15 лет спустя: требование о компенсации на ее имя, датированное 1958 годом. Речь идет о сундуке, который она оставила в хранилище Колизе на улице Дю Колизе, 45 в Париже в мае 1940 года и который был конфискован 14 ноября 1942 года на том основании, что он был «еврейской собственностью». В 1960 году ей присуждается компенсация в размере 3500 немецких марок за разграбление ее чемодана.

Что же в нем было? Одна шуба койпу. Одно пальто с воротником из опоссума. Два шерстяных платья. Черный плащ. Халат от Грюнфельда. Зонтик. Парасоль. Две пары туфель. Дамская сумочка. Электронагревательные колодки. Портативная пишущая машинка «Эрика». Универсальная портативная пишущая машинка. Перчатки, носки и носовые платки…

Нам действительно нужно знать больше? Я не верю, что это так. Единственное, что не делает «Негде голову приклонить» уникальным – это то, что мы не можем точно определить его автора. Этот рассказ очевидца о жизни женщины, за которой охотились на юге Франции и в Верхней Савойе во время оккупации, тем более поразителен, что он читается как свидетельство анонимной женщины, во многом так же, как «Женщины в Берлине» – также опубликованное в Швейцарии в 1950-х годах.

Если мы вернемся к нашим первым чтениям произведений литературы, примерно в возрасте 14 лет, то поймем, что мы также ничего не знали об авторах, будь то Шекспир или Стендаль. Но то, что у нас есть и прямое чтение, наложило на нас свой отпечаток навсегда, будто каждая книга была своего рода метеоритом. В наши дни писатели появляются на телеэкранах и книжных ярмарках, они постоянно встают между своими произведениями и читателями и превращаются в коммивояжеров. Мы скучаем по нашим детским годам, когда читали «Сокровище Сьерра-Мадре», написанное под псевдонимом Б. Травен, личность которого оставалась неизвестной даже его издателям.

Я предпочитаю не знать, как выглядело лицо Франсуазы Френкель, не знать ни перипетий ее жизни после войны, ни даты ее смерти. Таким образом, ее книга навсегда останется для меня тем письмом от неизвестной женщины, письмом, забытым до востребования на целую вечность, которое вы, кажется, получили по ошибке, но которое, возможно, предназначалось вам. То странное впечатление, которое я испытал, прочитав «Негде голову приклонить», было также результатом того, что я услышал голос человека, чье лицо в полутьме невозможно разглядеть, и который рассказывает эпизод из своей жизни.

И это напомнило мне ночные поезда моей юности, не в «спальных вагонах», а в сидячих купе, которые создавали огромное чувство близости между пассажирами, и где кто-то, под ночным светом, в конце концов доверял вам или даже исповедовался вам, как будто в уединении исповедальни. Именно чувство, что вы, без сомнения, никогда больше не увидите друг друга, придавало вес этой внезапной близости. Короткая встреча. Вы сохраняете отстраненную память о них, память о ком-то, у кого не было времени рассказать вам все. То же самое можно сказать о книге Франсуазы Френкель, написанной 70 лет назад, но в смятении, все еще страдающей от шока.

В конце концов, я нашел адрес книжного магазина Франсуазы Френкель: Пассауэр-Штрассе, 39; телефон: Бавария, 20-20, между Шенебергом и Шарлоттенбургом. Я представляю себе их в книжном магазине, ее и ее мужа, который отсутствует в книге. В то время, когда она писала, она, вероятно, не знала о его судьбе. У Симона Райхенштейна был нансеновский паспорт, так как он принадлежал к группе эмигрантов из России. В начале 1920-х годов в Берлине их насчитывалось более 100 000, и они обосновались в районе Шарлоттенбург, который в результате стал известен как «Шарлоттенград».

Многие из этих белых русских говорили по-французски, и я предполагаю, что они были главными покупателями книжного магазина мистера и миссис Райхенштейн. Владимир Набоков, который раньше жил в этом районе, несомненно, однажды вечером переступил порог этого книжного магазина. Нет необходимости обращаться к архивам или изучать фотографии. Все, что вам нужно сделать, я уверен, если вы хотите найти след Франсуазы Френкель в Берлине, это прочитать берлинские рассказы и романы Набокова, которые он написал на русском языке и которые являются самыми трогательными из его произведений. Вы можете представить ее на сумеречных проспектах и в плохо освещенных квартирах набоковских описаний.

Листая «Подарок», последний русский роман Набокова и прощание с родным языком, вы натыкаетесь на описание книжного магазина, который, должно быть, напоминал Франсуазу Френкель и загадочного Симона Райхенштейна. «Пересекая Виттенбергскую площадь, где, словно в цветном фильме, розы трепетали на ветру вокруг старомодной лестницы, спускавшейся в подземку, он направился к книжному магазину... свет все еще горит... Книги все еще продаются таксистам в ночную смену, и сквозь желтую дымку витрины он разглядел силуэт Миши Березовского...»

На последних 50 страницах своей книги Франсуаза Френкель рассказывает о первой неудачной попытке пересечь швейцарскую границу. Ее доставляют в полицейский участок в Сен-Жюльене вместе с «двумя девочками в слезах, ошеломленным маленьким мальчиком и женщиной, измученной усталостью и холодом». На следующий день ее вместе с другими арестованными беглецами перевозят на автобусе в тюрьму в Анси.

Я нахожу эти страницы трогательными, где описывается, как он проводит много лет в этой части Верхней Савойи. Анси, Тон, Плато Глиер, Межев, Легран-Борнан... Воспоминания о войне, о бойцах сопротивления жили в моем детстве и юности. Отпечатки пальцев. Наручники. Она предстает перед своего рода трибуналом. Как назло, ей дают «минимальный условный срок и объявляют свободной». На следующий день ее освобождают из-под стражи. Выйдя из тюрьмы, она прогуливается на солнышке по улицам Анси. Мне знаком путь, по которому она идет. Она слышит журчание фонтана, которое я тоже слышал в тихие, душные ранние послеполуденные часы на берегу озера в конце набережной Пакье.

Ее вторая попытка переправиться контрабандой через швейцарскую границу увенчалась успехом. Я часто ездил на автобусе в Женеву с автовокзала Анси. Я заметил, что она проходит через таможню без какого-либо досмотра. И все же, когда она приближалась к границе со стороны Сен-Жюльен-Ан-Женевуа, я чувствовал легкое напряжение внутри. Возможно, в воздухе все еще витало воспоминание об опасности.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ