«Никаких божественных откровений, женской интуиции и колдовства»: Дороти Ли Сэйерс и Детективный клуб

Создательница детектива лорда Питера Уимзи была одной из основательниц Детективного клуба, тайного общества детективных писателей, существующего с 1930 года и по сей день

Автор: Франческа Уэйд

В 1933 году Люси Маллесон, публиковавшая детективные сюжеты под псевдонимом Энтони Гилберт , получила письмо от одного из своих литературных кумиров. Дороти Сэйерс , создательница экстравагантного детектива с моноклем лорда Питера Уимзи, приглашала ее вступить в Детективный клуб, тайное общество криминалистов, которое Маллесон считала «ассоциацией аристократии мира детективных писателей». «Мое снобистское начало сразу же ухватилось за эту возможность пообщаться с великими», — вспоминает Маллесон в своих мемуарах «Три пенни». С некоторым трепетом она приехала в отель «Нортумберленд Авеню» в Лондоне на ужин посвящения. Там ее схватила за руку «массивная и величественная дама в черном платье» (сама Сэйерс) и повела по коридору, освещенному только мерцающими свечами. Маллесон сказали положить руку на череп, который бесстрастный Джон Род держал на подушке, а в это время президент клуба Гилберт Кит Честертон в алом плаще, окруженный факелоносцами, читал слова присяги «голосом, звучавшим как из бездны». Маллесон пришлось поклясться, что в ее детективах не будут использоваться «божественные откровения, женская интуиция, колдовство, обман, совпадения или форс-мажор»; что она «не сокроет никаких важных улик от читателя» и обязательно «будет почитать аристократический английский язык». Если она нарушит свою торжественную присягу, предупредил Честертон, на нее обрушится проклятие: «Да будут другие писатели упреждать ваши сюжеты, абсолютно незнакомые люди да подадут на вас в суд за клевету, да будут ваши страницы кишеть опечатками, а ваши продажи постоянно падать!»

Детективный клуб был основан тремя годами ранее группой детективных писателей, в которую входили Агата Кристи , Энтони Беркли , баронесса Орчи и Рональд Нокс . Честертон был его первым президентом, в 1936 году его заменил Эдмунд Бентли . Сэйерс, изначально бывшая секретарем клуба, занимала этот пост с 1949 года. И с момента его основания члены регулярно собирались в лондонских ресторанах и отелях на обеды, известные своими жуткими ритуалами и шуточно-серьезными требованиями «честной игры», запрещающей использование в любом детективном сюжете «неизвестных науке таинственных ядов», «более одной» секретной комнаты или прохода, или введение в повествование идентичных близнецов без предварительного уведомления. В начале 1930-х годов доход от совместного романа 12 авторов «Последнее плавание адмирала» позволил клубу арендовать помещения на улице Джеррард, 31 в Сохо, где его члены, отдыхая после ужина, весело обсуждали «улики и трупы». Помимо этого, у клуба не было «никакой иной цели, кроме взаимной поддержки, развлечения и восхищения», как сообщала Сэйерс кандидатам на вступление.

Архивы Детективного клуба в настоящее время хранятся, как ни странно, в Центре Мэрион Уэйд в Иллинойсе, среди рукописей, писем и прочих записок, принадлежащих семи британским писателям-христианам, включая Клайва Льюиса , Джона Толкина , Честертона и Сэйерс. Жемчужинами коллекции считаются платяной шкаф Льюиса, письменный стол, за которым Толкин написал «Хоббита» , и пенсне Сэйерс. Я посетила этот центр во время изучения Сэйерс для своей книги «Square Haunting» (Призраки площади), биографии пяти писательниц (в том числе и Сэйерс), живших в Лондоне на Мекленбургской площади между войнами. Я просмотрела ее письма домой из университета, изучила фрагменты неопубликованных сюжетов и пролистала тетради, заполненные тщательно вычерченными сюжетными диаграммами. Но больше всего увлекли меня несколько папок, содержавшие активную переписку Сэйерс с ведущими детективными писателями ее времени, в которой подробно описывалась совершенно секретная деятельность Детективного клуба.

Эти архивы свидетельствуют об активности Сэйерс и показывают, сколько энергии она тратила в течение нескольких десятилетий на то, чтобы удержать клуб на плаву. Она сообщала новым кандидатам об их избрании, успокаивала их сомнения по поводу зловещей церемонии посвящения. Джозефина Тэй , к примеру, очень хотела знать, готовится ли ей к «викторине? Тесту на выносливость? Ритуалу???» Она обсуждала достоинства потенциальных кандидатов, рассуждала о том, достаточно ли хорош стиль расследования в его последнем романе для членства в клубе, и может ли изобретательный сюжет компенсировать «грубого и жестокого» персонажа-детектива. Она уговаривала друзей посетить лекции коронеров, начальников полиции, философов, а однажды даже «настоящего венского психоаналитика», которого привезли в клуб выступить на тему убийства.

Деятельность Сэйерс в клубе выходила далеко за чисто административные рамки. Она заверяла члена, который так напился на собрании, что ничего не мог вспомнить об этом вечере («вы вполне нормально вели себя после ужина, были очень услужливы и очаровали американского гостя Энтони Беркли, которого тот так невежливо покинул»). Она напоминала участникам о чаевых метрдотелю («принимая во внимание дополнительное беспокойство, вызванное черепами, свечами и другим реквизитом, который должен лежать у каждого места и подниматься вверх и вниз и т. д.»). Она строго выговаривала тем, кто оставил беспорядок в помещении клуба. Из архива ясно, что Сэйерс получала удовольствие от своих обязанностей и демонстрировала исключительную преданность клубу в периоды финансовых трудностей. Она беспокоилась об арендной плате, стоимости отопления, пятнах вина на ковре (в конечном итоге его заменили линолеумом), а также о том, не смущают ли членов клуба работницы «знаменитого борделя по соседству».

Частично ее энтузиазм порождался ее искренней верой в важность детективного жанра. «Если под внешне легкомысленной организацией Детективного клуба есть какая-либо серьезная цель, — утверждала она, — то она в том, чтобы поднять детективный рассказ на высочайший уровень, какой позволяет его природа, и освободить его от дурного наследия излишней сенсационности, дешевых эффектов и жаргона, которыми он, к сожалению, изобиловал в прошлом». В предисловии к антологии детективных рассказов 1928 года Сэйерс доказывала, что прогресс жанра от сенсационных викторианских триллеров до логических головоломок эдвардианской эпохи означал, что для ее поколения написание детектива было проблемой технического ремесла, а не стиля или искусства. Сэйерс критиковала романы, которые Честертон называл «драмой масок, а не лиц», где убийство совершалось только для того, чтобы появился труп, и, кроме репутации детектива, опасность ничему не угрожала. Она настаивала на том, что в детективных романах (как и в любой художественной литературе) должны быть атмосфера, характер, человеческие истины и движущие силы, выходящие за рамки механики сюжета. Только тогда, предположила она, писатель сможет «убедить нас в том, что насилие действительно ранит». В 1930-х годах сама Сэйерс отошла от сюжетов своих ранних романов, пытаясь создать новый вид детективной литературы, в основе которого лежит человеческая дилемма. Ее шедевр 1935 года «Возвращение в Оксфорд» , широко известный сегодня как «первый феминистский детективный роман», описывает мудрую женщину, сумевшую примирить между собой свои интеллектуальные и эмоциональные желания и сохранить с трудом завоеванную независимость, даже влюбившись. В процессе работы над ним веру Сэйерс в свои силы подпитывало близкое общение с другими блестящими авторами, также стремившимися расширить возможности данной литературной формы.

Кроме всего прочего, клуб представлял собой сообщество взаимопомощи и все более ценный для Сэйерс в трудный период ее жизни спасательный трос. В 1926 году она вышла замуж за спортивного корреспондента Мака Флеминга, который все сильнее болел, отстранялся и возмущался успехам Сэйерс. Хотя он проводил большую часть времени в их доме в Эссексе, Сэйерс сохранила свою квартирку в Блумсбери в качестве личного прибежища и наслаждалась поездками в Лондон на встречи клуба. Она писала, что такое товарищество оказалось тем самым необходимым бальзамом для одинокого писателя-детектива, часто вынужденного смотреть на мир глазами потенциального злодея. «Примерно 16 часов в сутки вы сознательно или подсознательно размышляете об убийстве. Вы берете газету и читаете о новом виде лака для ногтей или запатентованной плите, и сразу же начинаете задумываться, нельзя ли каким-то образом использовать их для убийства». На клубных встречах подобные извращения не только допускались, но можно было вынести свежие идеи на суд экспертов, готовых обнаружить малейшую нестыковку в логике убийства.

Сэйерс скоропостижно скончалась в 1957 году. Президентом Детективного клуба стала Агата Кристи, настолько застенчивая, что пришлось назначить ей сопрезидента (лорда Горелла) для произнесения речей и тостов. И все же история клуба продолжается. Во время исследований мне посчастливилось получить приглашение от нынешнего его президента Мартина Эдвардса, автора замечательной истории клуба «The Golden Age of Murder» (Золотой век убийств), на ежегодный ужин клуба. Гости поклялись хранить в тайне все события вечера, но одним из ярчайших моих впечатлений за все годы исследований было возложение руки на череп по имени Эрик (недавно переименованный в Эрику после научных исследований, установивших принадлежность его женщине), который Сэйерс любовно прижимает к себе на одной из моих любимых ее фотографий. Кстати, это изображение не дает представления о красном неоновом свечении глазниц, работающем от батарейки. Сегодня знаменитые члены клуба гордятся своим союзом так же, как и их коллеги из Золотого века. В мае 1940 года Кристофер Буш, воевавший во Франции, написал Сэйерс извинения за то, что пропустил церемонию инициации. «После войны, когда я (или моя жена, если мне не повезет) буду стоять на тротуаре со своими сослуживцами, надо мной будет висеть табличка с просьбой к прохожим о благотворительности. На ней будет написано: ЧЛЕН ДЕТЕКТИВНОГО КЛУБА».

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ