Джонатан Сафран Фоер: почему мы должны отказаться от потребления мяса и молочных продуктов до ужина ради спасения планеты

Продукты животного происхождения создают больше выбросов парниковых газов, чем весь транспортный сектор, однако мы не хотим признавать этой неудобной истины: проблема в наших пищевых привычках

Автор: Джонатан Сафран Фоер

Наша планета столкнулась с кризисом. Но хотя мы знаем, что ведется борьба за наше выживание, мы не считаем себя ее участниками. Несмотря на то, что многие из последствий изменения климата (экстремальные погодные явления, наводнения и лесные пожары, миграция населения и дефицит ресурсов) очевидные, личные и свидетельствуют об ухудшении ситуации, в совокупности они не так ощутимы. Разница между знанием и ощущением может помешать действовать даже мыслящим и политически активным людям — людям, готовым действовать.

Так называемые отрицатели изменения климата отвергают вывод, к которому пришли 97% климатологов: планета нагревается из-за деятельности человека. Но что же с теми из нас, кто на словах признает реальность антропогенного изменения климата? Возможно, мы не считаем, что ученые лгут нам, но можем ли мы действительно поверить в то, что они говорят? Вера в это, несомненно, должна определить для нас категорический нравственный императив, потрясти наше коллективное сознание и побудить нас пойти на небольшие жертвы в настоящем, чтобы избежать катастрофических жертв в будущем.

Однако, несмотря на то, что в 2018 году об изменениях климата, спровоцированных человеком, мы знали больше, чем когда-либо ранее, это не мешало нам производить парниковых газов больше, чем когда-либо ранее. При этом темпы роста объема выбросов превышали темпы роста населения в три раза. Тому есть очевидные объяснения: растущее потребление угля в Китае и Индии, сильная мировая экономика, экстремальные погодные аномалии, требовавшие дополнительной энергии для отопления и охлаждения. Однако правда жестока и очевидна: нам все равно. И что теперь?

Конечно, бывают моменты, когда планетарный кризис ощущается особенно остро. Фильм «Неудобная правда» Альберта Гора стал для меня интеллектуальным и эмоциональным откровением. Когда после финального кадра потемнел экран, наше положение казалось мне совершенно очевидным, как и моя обязанность участвовать в борьбе. А когда пробежали титры, в момент всеобщей пламенной готовности сделать все необходимое, чтобы избежать только что описанного Гором надвигающегося апокалипсиса, на экране появился список возможных действий. «Готовы ли вы изменить свой образ жизни? Климатический кризис можно решить. Начните со следующего».

Среди предложений были, например, такие: попросите родителей не губить мир, в котором вы будете жить; если вы родитель, помогите детям спасти мир, в котором они будут жить; переходите на возобновляемые источники энергии; сажайте деревья, много деревьев; повышайте стандарты экономии топлива; требуйте меньших выбросов от автомобилей.

В списке Гора есть очевидный пробел, и он повторяется в «Неудобном продолжении: правда для власти» 2017 года, с незначительной оговоркой. Невозможно назвать это упущение случайным, не обвинив при этом Гора в абсолютном невежестве. По уровню ошибки это эквивалентно врачу, назначающему физические упражнения пациенту после сердечного приступа, не говоря при этом, что ему нужно бросить курить, уменьшить стресс и перестать есть гамбургеры и картофель фри два раза в день.

Так почему же Гор сознательно оставил этот вопрос без внимания? Скорее всего, из опасения, что он вызовет много споров и ослабит энтузиазм, который он так старался зажечь. Этот момент до недавнего времени умалчивался и на большинстве веб-сайтов ведущих организаций по защите окружающей среды. Он не упоминается в знаменитой книге «Dire Predictions» (Страшные пророчества), написанной учеными-климатологами Майклом Манном и Ли Кумпом. После описания грядущих климатических катастроф авторы рекомендуют заменить электрические сушилки бельевыми веревками и ездить на велосипеде. Среди их предложений нет упоминания о повседневном процессе, являющемся, по мнению директора по исследованиям Project Drawdown (организация, объединяющая почти 200 ученых-экологов и ведущих мыслителей для поиска решений проблемы изменения климата), «важнейшим вкладом каждого человека, который может остановить глобальное потепление».

Я думаю, что мы не сможем спасти планету, если не сократим значительно потребление продуктов животного происхождения. Это не мое или чье-то частное мнение. Это неудобная наука. Животноводство производит больше выбросов парниковых газов, чем весь транспортный сектор (все самолеты, автомобили и поезда), и является основным источником выбросов метана и закиси азота (которые в 86 и 310 раз сильнее, чем CO2, соответственно). Наша привычка к мясоедству является основной причиной вырубки лесов, а при сжигании деревьев высвобождается углерод (в древесине содержится больше углерода, чем во всех полезных ископаемых запасах топлива), при этом способность планеты поглощать углерод снижается. Согласно недавнему докладу Межправительственной группы экспертов по изменению климата, даже если мы сделаем все остальное, необходимое для спасения планеты, целей Парижского климатического соглашения будет невозможно достичь, если мы не начнем резко сокращать потребление продуктов животного происхождения.

На диаграмме показаны суммарные выбросы парниковых газов
по регионам с разбивкой по видам животных (www.fao.org)

Почему же этого вопроса так старательно избегают? Разговоры о мясе, молочных продуктах и яйцах заставляют людей занимать оборонительную позицию. Они раздражают людей. Гораздо проще очернить индустрию ископаемого топлива и ее лоббистов, которые, конечно же, заслуживают нашего порицания, чем проанализировать собственные пищевые пристрастия. Ни один из не-веганов не спешит стать им, а убежденное веганство может и дальше считаться отклонением. Но у нас нет надежды на борьбу с изменением климата, если мы не будем честно говорить о том, что его вызывает, а также о наших возможностях изменить ситуацию.

Трудно говорить о том, что мы должны есть меньше продуктов животного происхождения, потому что это слишком острая тема и слишком большая жертва. Большинству людей нравится вкус мяса, молочных продуктов и яиц. Многие люди с детства практически постоянно питались продуктами животного происхождения, а изменить привычки всей жизни трудно, даже если они не удовлетворительны и не правильны. Эта серьезная проблема не просто заслуживает признания – ее попросту необходимо признать. Изменить тип питания легче, чем преобразовать мировую энергосистему или преодолеть отказ влиятельных лоббистов принимать законы о налогах на выбросы углерода или ратифицировать важные международные договоры по выбросам парниковых газов. Но и это не просто.

Сказать по правде, это непросто и для меня самого. Из своих тридцати с лишним лет я три года изучал промышленное животноводство и написал разоблачающую его книгу под названием «Мясо» . Затем почти два года я давал сотни лекций и интервью на эту тему, доказывая, что продукты промышленного животноводства есть нельзя. Поэтому мне было бы гораздо проще не упомянуть, что сам я ел мясо несколько раз в тяжелые периоды последних двух лет (проходя через болезненные личные переживания, путешествуя по стране для продвижения романа, хотя сам я менее всего подходил для его рекламы). Обычно гамбургеры. Часто в аэропортах. То есть то самое мясо с ферм, против которых я так яро выступал. И мое оправдание этих поступков делает мое лицемерие еще более жалким: мне очень этого хотелось. Могу представить, какие иронические комментарии, закатывание глаз и легковесные обвинения в мошенничестве вызовет это признание. Я подробно и страстно писал о том, как промышленное животноводство мучает животных и разрушает окружающую среду. Как я могу настаивать на радикальных переменах, как я могу растить своих детей вегетарианцами, если сам ем мясо для удовольствия?

Я бы хотел получать удовольствие от чего-то другого, но я тот, кто я есть. Несмотря на то, что мое стремление к вегетарианству из любви к животным усилилось после полного осознания экологических последствий мясоедения, редок тот день, когда мне бы не хотелось съесть мяса. Временами я задаюсь вопросом, не усиливает ли моего желания именно его активное рациональное подавление.

Борьба с собственным лицемерием напомнила мне, как трудно пытаться жить в соответствии со своими принципами. Осознание того, как это трудно, помогает делать над собой усилия. Множество усилий, не одно. Я не могу представить себе будущего, в котором я решил бы снова стать мясоедом, но и будущего, в котором я не хочу есть мяса, я тоже не могу себе представить. Осознанное питание – это борьба, которой мне придется посвятить всю свою жизнь.

Мы ведь не просто насыщаем свое чрево и не просто подгоняем свои аппетиты под свои принципы. Мы едим, чтобы удовлетворить первобытный инстинкт, проявить и выразить себя, стать частью сообщества. Мы едим не только ртом и желудком, но и разумом и сердцем. Все мои социальные роли (отец, сын, американец, житель Нью-Йорка, революционер, еврей, писатель, эколог, путешественник, гедонист) участвуют в акте приема пищи, как и моя история. Когда я в 9 лет решил стать вегетарианцем, мотивация была проста: не причинять вреда животным. За эти годы мои мотивы изменились, потому что появилась новая информация, но, что более важно, потому что изменилась моя жизнь. Полагаю, как и у большинства людей, с возрастом количество моих социальных ролей увеличилось. Время смягчает этические дилеммы и помогает лучше понять то, что можно назвать тяготами жизни.

Бывают моменты, в которых личное дело каждого и обязанности одного из семи миллиардов землян пересекаются. И, пожалуй, для главного исторического момента выражение «свое время» имеет мало смысла. Изменение климата – это не головоломка на кофейном столике, к которой можно вернуться, когда захочется и позволит расписание. Это горящий дом. Чем дольше мы откладываем эту проблему, тем тяжелее ее будет решить. А из-за петель положительной обратной связи (белый лед при таянии превращается в темную воду, поглощающую больше тепла; таяние вечной мерзлоты высвобождает огромное количество метана) мы очень скоро достигнем переломного момента «необратимого изменения климата», когда уже не сможем спастись, как бы ни старались.

В наше время жить в свое удовольствие – непозволительная роскошь. В отличие от предков, наша жизнь порождает необратимые последствия в будущем. Слово «кризис» происходит от греческого «krisis», что означает «решение».

Грядущие поколения почти наверняка оглянутся назад и зададутся вопросом, какого черта мы выбрали самоубийство? Конечно, мы можем ответить, что не мы принимали эти решения, мол, мы ничего не могли сделать, как бы ни старались. Мы не знали. Мы простые люди, и ничего не могли. Мы не управляли нефтяными компаниями. Мы не занимались государственной политикой. У нас не было возможности спасти себя. Но все это ложь.

Наше внимание сосредоточено на ископаемом топливе, которое дает неполную картину планетарного кризиса и заставляет нас думать, будто мы швыряем камни в неуязвимого Голиафа. Даже если факты недостаточно убедительны, чтобы изменить наше поведение, они могут изменить наше мнение, и именно с этого следует начинать. Мы знаем, что должны что-то делать, но под выражением «надо что-то делать», как правило, скрывается недееспособность или, как минимум, растерянность. Не определив того, что нужно сделать, мы не можем начать действовать.

Изменение климата – это кризис, который всегда будет решаться только сообща, но столкнется с ним каждый. Четыре самые важные вещи, которые человек может сделать для преодоления планетарного кризиса: заводить меньше детей; жить без машины; отказаться от авиаперелетов; перейти на растительную пищу. Большинство людей не задумываются, заводить ли им ребенка. Немногие водители могут просто взять и отказаться от своих автомобилей. Значительная часть авиаперелетов неизбежна. Но каждый из нас скоро соберется пообедать и может прямо сейчас принять участие в борьбе против изменения климата. Кроме того, из этих четырех шагов только растительная пища имеет прямое отношение к метану и закиси азота, наиболее губительным парниковым газам.

Кое-кто утверждает, что растительная пища – это для избранных. Они либо дезинформированы, либо сознательно прибегают к излюбленной лазейке квазисознательных везунчиков, не желающих менять своих пищевых привычек. Это правда, что обычный здоровый рацион дороже, чем нездоровый – примерно на 550 долларов (440 фунтов) в год. И каждый должен по праву иметь возможность получать недорогую здоровую пищу. Но здоровая вегетарианская диета в среднем обходится на 750 долларов в год дешевле, чем здоровая мясная диета. Другими словами, в год на здоровый вегетарианский рацион тратится примерно на 200 долларов (160 фунтов) меньше, чем на обычный нездоровый рацион. Не говоря уж о деньгах, сэкономленных от профилактики диабета, гипертонии, болезней сердца и рака, ведь все эти болезни связаны с потреблением продуктов животного происхождения. Девять процентов американцев, зарабатывающих менее 30 000 долларов в год, считают себя вегетарианцами, и только 4% из зарабатывающих более 75 000 долларов относят себя к той же категории. Среди людей с иным цветом кожи вегетарианцев гораздо больше, чем среди белых. Очевидно, что более дешевая, здоровая и экологически безопасная диета лучше не только для избранных. А что же в таком случае мне представляется уделом избранных? Когда кто-то использует людей, не имеющих возможности получать здоровую пищу, в качестве предлога для отказа от перемен, а не в качестве мотивации для помощи этим людям.

Глобальная интенсивность выбросов в разбивке по товарам (www.fao.org)

Различные исследования предлагают различные изменения рациона в ответ на изменение климата, но общая приблизительная оценка довольно ясна. Наиболее полное исследование воздействия животноводства на окружающую среду было опубликовано в журнале «Nature» в октябре 2018 года. После анализа систем производства продуктов питания всех стран мира авторы пришли к выводу, что, хотя недоедающим людям, живущим в бедности по всему миру, желательно потреблять немного больше мяса и молочных продуктов, средний гражданин мира должен перейти на более растительную диету, чтобы предотвратить катастрофический, необратимый ущерб окружающей среде. Средний житель США и Великобритании должен потреблять на 90% меньше говядины и на 60% меньше молочных продуктов.

Отказ от продуктов животного происхождения на завтрак и обед приблизит вас к этому. Быть может, это не то же самое, что требуемые сокращения, но все же это первый несложный шаг в верном направлении.

Было бы нечестно и неправильно делать вид, будто употребление в пищу только растительных продуктов до ужина не потребует некоторых корректив. Но я держу пари, что если большинство людей вспомнит свои любимые блюда за последние несколько лет, те, что приносили им наибольшее кулинарное и социальное (культурное или религиозное) удовольствие, то окажется, что практически все они подавались на ужин.

Придется признать, что изменения неминуемы. Мы можем измениться по своей воле или подвергнуться насильственным изменениям (массовой миграции климатических беженцев, болезням, вооруженным конфликтам, значительному ухудшению качества жизни), но будущего без изменений у нас нет. И у возможности выбора предпочитаемых изменений есть срок годности.

Программа необходимых действий будет охватывать области науки (к примеру, создание вегетарианских бургеров, неотличимых от говяжьих), законодательства (регулирование сельскохозяйственных субсидий и возложение ответственности на промышленное животноводство за уничтожение окружающей среды), пропаганды снизу вверх (требование студентов колледжа, чтобы в их кафетериях не подавали продукты животного происхождения до обеда) и сверху вниз (распространение знаменитостями информации о том, что мы не сможем спасти планету, не изменив своего рациона питания).

Заостряя внимание на индивидуальной ответственности, не стоит забывать и о корпоративной и федеральной ответственности. Нам крайне необходимы структурные изменения, в частности, глобальный переход от ископаемого топлива к возобновляемым источникам энергии. Нам необходимо ввести что-то вроде налога на выбросы углерода, продумать обязательную маркировку продукции, в соответствии с ее воздействием на окружающую среду, в долгосрочной перспективе отказаться от пластика и построить города, удобные для пешеходов. Мы должны прекратить субсидировать промышленное животноводство и привлечь его к ответственности за ущерб, наносимый окружающей среде. Мы должны этически подходить к отношениям Запада со странами юга. Для этого может даже потребоваться политическая революция. Эти изменения потребуют шагов, недоступных для каждого человека в отдельности. Но даже если забыть о том факте, что коллективные революции делаются отдельными людьми, возглавляются конкретными лицами и поддерживаются тысячами персональных революций, мы лишаем себя шанса достичь нашей цели по ограничению разрушения окружающей среды, если каждый человек не примет личного решения жить иначе.

Каждый раз, говоря «кризис», мы говорим и «решение». Слово «решение» происходит от латинского слова «decidere», что означает «отрезать». Каждое решение требует отказа от чего-либо, не только от альтернативных действий, но и от мира, который могли бы породить эти альтернативные действия. Часто эта жертва кажется совсем маленькой и незаметной, но иногда она становится слишком большой и кажется непосильной. Обычно мы просто не думаем о наших решениях в таком контексте. Мы живем в культуре экстремального потребления. Нас учат определять себя тем, что мы имеем: имущество, деньги, мнения и лайки в социальных сетях. Но выход в наших руках.

Изменение климата – это величайший кризис, с которым когда-либо сталкивалось человечество. Он влияет на всех нас и каждого в отдельности. Мы не сможем продолжать питаться так, как привыкли, и при этом сохранить привычную для нас планету. Либо мы откажемся от некоторых пищевых привычек, либо погубим планету. Это так просто и так важно.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ