Радости чтения со второклассницей

Автор: Элисон Харт

«Почему ты читаешь все время одну и ту же книгу?» — недавно спросила меня моя восьмилетняя дочь.

Это не так. По всему дому у меня разложены стопки книг: одни для подготовки моих писательских проектов, другие написаны друзьями, некоторые я начинала с огромным энтузиазмом, но, похоже, так и не смогу дочитать. Однако она права в том, что обычно наиболее увлекательной мне кажется одна книга, и когда мы читаем рядом для души, я беру именно ее. Я читаю медленно, поэтому у дочери хватает времени привыкнуть к моей книге. И даже три года спустя она не перестает каким-то образом узнавать «Беспокойных» Лизы Ко в книжных магазинах, будто моего давно пропавшего друга.

Обычно у меня не много времени для чтения: в поезде, если мне посчастливится сесть, несколько страниц в постели, пока веки совсем не отяжелеют. Любой, кто когда-либо писал книгу, знает, что, медленно и поэтапно двигаясь к цели, можно совершать великие дела, но подобный подход к чтению изнуряет. В этом году я старалась выбирать короткие книги, которые быстро проглатывала. Но недавно у меня появилось дополнительное свободное время, и я поняла, что это мой шанс взяться за «Дорогу в тысячу ли» Мин Чжин Ли , эпопею о нескольких поколениях корейцев, живущих в Японии. Мне нужен был хороший запас времени, чтобы осилить 497 страниц книги, и, наконец, я взялась за нее. Моя дочь провела пальцем по блестящей поверхности, обводя горы и долины, скрытые в складках ханбока (национальный традиционный костюм жителей Кореи – прим.пер.) женщины на обложке.

«Я хочу прочитать какую-нибудь из твоих книг», — сказала она, разглядывая полки в моей спальне.

Я подняла глаза, думая обо всем содержащемся там сексе и насилии, вещах, о которых моей девочке все равно придется узнать в свое время, но осторожно и постепенно, а не прямо сейчас. И вдруг я увидела ее — серию «Аня из Зеленых Мезонинов». В прошлом году я попросила маму прислать мне эти книги. Я хотела, чтобы у моей дочери тоже были эти истории об отважной рыжеволосой сиротке, отправленной жить с холостяком и его сестрой старой девой на Остров Принца Эдуарда. Но для них не нашлось места в ее спальне, где все горизонтальные поверхности заставлены «Айви и Бин», Доктором Сьюзом , «Звездными войнами» и Роалдом Далем .

«Эти», — сказала я ей, указывая на серию из восьми книг стоящую на полке с женскими авторами. Моей дочери понадобился бы стул, чтобы добраться до них, и я понимала, что убедил ее именно этот факт, а не моя личная рекомендация классики Люси Мод Монтгомери , так часто и запросто предлагаемой уже в течение нескольких месяцев.

Тетя подарила мне «Аню из Зеленых мезонинов» , первую книгу серии, в 1982 году с надписью на форзаце: «Надеюсь, тебе понравится эта книга так же, как и мне более 20 лет назад!» Я помню, как книга попалась мне на глаза однажды летним днем, когда я валялась на полу своей комнаты, сходя с ума от скуки. Ее зеленая обложка, казалось, подмигивала мне из-под кровати. Я уже не помню точно, чем все это закончилось, но можно догадаться.

За четыре года, прошедшие с тех пор, как моя дочь научилась читать, я надеялась приобщить ее к радости чтения для души. Никому не понравится, если его будут принуждать веселиться или делать что-то приятное. Вместо этого я выключаю телевизор, беру собаку и одеяло и сооружаю такое уютное гнездышко, что страх пропустить что-то интересное затягивает в него мою дочь. Вы не поверите, как часто это срабатывает. Но даже читателю с таким многолетним, как у меня, стажем, учитывая все тяготы среднего возраста (электронные письма, медосмотры по графику, подбор няни, писательская работа и счета на оплату), может быть трудно испытать что-либо похожее на радость. Удовлетворенность? Конечно. Восхищение заслугами автора и благодарность за расширение границ вашего мира и углубление ваших знаний? Конечно. Но радость встречи с книгой, которой невозможно сопротивляться? Она была большой редкостью, пока я не начала читать со своей дочерью.

Для второклассника чтение – это как подбрасывать конфетти в воздух и оказываться под дождем из музыки и бриллиантов, хотя в худшие дни получаются только пылинки. Моя девочка не такой пурист, как ее мать. Я люблю книгу как физический объект, предпочитаю романы, переплетенные страницы, полные секретов. А она может читать все подряд: комиксы и графические романы, сборники рассказов, электронные книги в своем Kindle (у нее он есть, а у меня нет), технические руководства, иллюстрированные энциклопедии, книги, сделанные для нее мной и ее отцом, скрепленные степлером страницы, которые она начала писать и, вероятно, никогда не закончит, истории, которые она набирает на моем ноутбуке. Первое время мне казалось, что весь этот спектакль – лишь детское представление о том, каким должно быть чтение. Я еще не знала тогда, что имитация в игре (чтения, писательства, готовки, танцев) – это зачаток самой деятельности.

Великолепно, если детям удаются их начинания, ведь зачастую первые попытки чтения книг сопряжены с некоторыми трудностями. Даже взрослым приходится приложить огромные усилия, чтобы узнать о совершенно новом наборе людей и мест, что уж говорить о восьмилетке. В этом смысле гораздо труднее, если до этого вы только перечитывали уже знакомые книги. Приходится начинать все сначала на совершенно незнакомой территории и верить, что у вас обязательно все получится, что вы влюбитесь дважды (или трижды, или сто раз) и снова повеселитесь.

Сначала моя дочь решила читать «Аню из зеленых мезонинов» сама, медленно, усердно, но я заметила, что она начинает увязать в ее восторженном слоге. Однажды в воскресенье я приготовила собаку и одеяло и предложила ей прочесть несколько страниц. Она устала от утренних приключений, иначе ни за что бы не согласилась. Я нервничала, читая ей вслух. Я знала, что она будет в безопасности, как только Аня встретит свою подругу Диану, но сначала нам придется пережить поездку с железнодорожного вокзала в кабриолете с новым опекуном Ани Мэтью. Что делать моему городскому ребенку со всем этим восхищением прудами и цветами: «буйство множества меняющихся красок — полупрозрачных оттенков шафранного, розового, бледно-зеленого с другими неуловимыми оттенками, для которых еще никто не нашел названия»? Ей очень нужна была моя поддержка, и я сделала все, что могла: меняла тон и громкость, передавая истинный восторг. Тем не менее, казалось, будто эта поездка будет продолжаться вечно с одним лишь упоминанием о доме Дианы по другую сторону пруда Барри. Даже Аня поняла, что это скучное название для пруда и переименовала его в Озеро Сверкающих Вод.

– Да, это правильное имя. Я знаю это по дрожи. Когда я нахожу имя, которое точно подходит, я чувствую дрожь. У вас что-нибудь вызывает дрожь?
Мэтью размышлял.

И мы тоже. Мы обдумывали слово «дрожь» до тех пор, пока оно почти не потеряло смысла.

Когда Мэтью собирается указать ей на Зеленые Мезонины, Аня прерывает его и просит позволить ей угадать, какое из зданий станет ее новым домом.

Кабриолет был на гребне холма. Солнце уже село, но окрестности были еще ясно видны в мягком свечении заката. На западе темный шпиль церкви высился на фоне ярко-оранжевого неба. Внизу была маленькая долина, а за ней тянулся длинный покатый склон, на котором толпились аккуратные фермерские дворики. Глаза девочки перебегали от одного из них к другому жадно и серьезно. Наконец, взгляд ее остановился на одной ферме, далеко слева от дороги, белевшей в дымке цветущих деревьев и сумраке окружающего леса. Над ней в юго-западной стороне безупречно чистого неба сверкала огромная хрустально-белая звезда, словно светильник, указывающий путь, полный надежд.

(эта и другие цитаты приведены в переводе М. Ю. Батищевой – прим.пер.)

Моя дочь притихла в восторге от хрустально-белой звезды. Мы, наконец, поймали его, этот импульс, позволяющий проникнуть в самое сердце истории, сокрытой за завесой букв на странице, такой же, как волна на картинке, возносящая детей Нарнии из Англии на палубу «Покорителя Зари». Нас с дочерью обеих покорила мечтательность Ани. Так же был очарован этой чудной сироткой и молчаливый Мэтью. Так же была очарована и я, когда впервые читала книгу во времена Рейгана. Волшебство сохраняется. Мы незаметно проглотили всю главу.

«Продолжать или хватит?» — спросила я.
«Продолжай», — сказала она.

Так, добравшись до захватывающей части, мы прочитали пять глав. Заглядывали на заголовок следующей главы («История Анны», «Марилла принимает решение») — и продолжали.

А потом, как это часто бывает в моменты действительно увлекательного чтения, моя дочь повернулась на бочок и уснула.

Настала моя очередь. Я взяла свой экземпляр «Дороги в тысячу ли». Книга в мягкой обложке легла в руки приятной тяжестью. Я немного опасалась, что не справлюсь с ее объемом, меня пугала ее безупречная репутация одной из наиболее обязательных к прочтению книг десятилетия. Эх, если бы я могла снова и снова читать одну и ту же пару страниц, пока не засну тоже! А вдруг она мне не понравится, не вызовет восторга? Или хуже того, я почувствую себя неудачницей как писатель? Что, если мне придется сдаться? Это был трудный год, и я не была уверена, что справлюсь с очередным разочарованием.

Но через пару страниц появился Хуни, любимый и единственный выживший сын старого рыбака и его жены, «этот крепкий пульсирующий орган», которым поделились его родители. Здесь была сваха, «мечущая разумные взгляды своих черных суровых глаз» и определявшая судьбу семьи по кучкам риса на полках и количеству цыплят во дворе. Здесь была мать Хуни, солившая редис «легким движением толстого запястья» и тщательно скрывающая эмоции. И, наконец, вот она — обещанная невеста Чанджин, «младшая из четырех девушек и больше других подходящая невеста, потому что слишком молода, чтобы жаловаться, и ей перепадало меньше всего еды». Добираясь до конца каждой главы, я двигалась вперед, уступая мягкому стимулу романа, пока не забыла о своем списке дел, о самой себе, обо всем на свете, кроме тепла спящей рядом девчушки. Теперь у меня был свой импульс, уносящий далеко-далеко в чужие земли и иные времена.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ