Дороти Ли Сэйерс: гид по классике от Crime Reads

Лорд Питер Уимзи, Гарриет Вейн и королева детектива

Автор: Нил Нирен

В Золотой век британского детективного романа — 1920-е и 1930-е годы — четыре женщины считались его королевами: Агата Кристи, Марджери Аллингем, Найо Марш и Дороти Л. Сэйерс (не забывайте среднюю букву, пожалуйста, она очень на этом настаивала). Она получила этот титул благодаря изданным в период с 1923 по 1937 год одиннадцати необычным романам с участием культового персонажа лорда Питера Уимзи и (в четырех из них) несравненной Гарриет Вейн, а также десятков рассказов и одного романа вне цикла. Однако ее влияние на детективную литературу было гораздо шире.

В качестве редактора она подготовила авторитетный трехтомник «Великие рассказы о расследованиях, тайнах и ужасах» (1928, 1931, 1934) и его продолжение «Рассказы о расследованиях» (1936), сопроводив их убедительным анализом содержания. Она написала рецензии для Sunday Times на 350 с лишним детективных романов, ее статьи также появлялись во многих других изданиях. В качестве члена, а на протяжении долгого времени и президента Клуба расследований, объединявшего многих писателей, таких как Кристи и Г.К. Честертон, она была инициатором создания трех совместных романов и дополнительных совместных сериалов, транслируемых на BBC. В детективной литературе она, казалось, была всюду и на голову выше своих коллег. И вдруг она остановилась. За небольшими исключениями, неопубликованными при жизни, она никогда больше не писала детективной литературы в какой бы то ни было форме. Почему? Мы разберемся в этом.

Но сначала романы! Развлекательные, эрудирующие, понятные, полные гениальных головоломок и еще более гениальных решений, написанные с изяществом, элегантностью, талантом, остроумием и пристальным вниманием к персонажу и его психологическому развитию, эти романы объединили лучшие качества детективной прозы с пониманием автором нравов и обычаев времени.

Она была одержима честной игрой: все улики должны быть представлены читателю, все выводы должны быть теми, которые могли бы сделать и сами читатели. Писатель не должен лгать: «Любой дурак может сказать неправду, и любой дурак может поверить в нее; но правильный путь — говорить правду таким образом, чтобы умный читатель обманывался сам».

Более того, некоторые из ее принципов были записаны в тексте торжественной присяги, которую приносили потенциальные члены Детективного клуба:

«Клянетесь ли вы, что ваши детективы будут хорошо и честно расследовать предложенные им преступления, используя лишь те способности, которые вы даруете им, и не полагаясь на божественные откровения, женскую интуицию, колдовство, обман, совпадения или форс-мажор?»
«Клянусь.»
«Клянетесь ли вы соблюдать умеренность в использовании банд, заговоров, лучей смерти, призраков, гипнотизма, потайных дверей, китайцев, супер-преступников и безумцев; и безоговорочно и навсегда отказаться от неизвестных науке таинственных ядов?»
«Клянусь.»

Сэйерс считала, что персонажи должны быть реальными, обстановка должна быть реальной, и преступления должны быть реальными. Джордж Оруэлл однажды упрекнул ее за «чрезвычайно болезненный интерес к трупам», но для Сэйерс акт убийства не требовал затушевывания, она могла быть очень выразительной в описании трупов, вскрытий и эксгумаций. Убийство имело реальные последствия не только для жертв, но и для всех их знакомых и тех, кто расследовал их смерть. Как писала Сэйерс, «насилие действительно ранит». Это не веселая игра.

Это можно проследить в характере и эволюции ее главного героя, лорда Питера Уимзи. Когда мы впервые с ним встречаемся, Уимзи 32 года, он богат, хорошо образован, спортивен, разбирается во многих вещах, и, как второй сын герцога, не имеет семейного имущества, о котором нужно заботиться (это ответственность его «тупицы» старшего брата Джеральда), так что у него в жизни не так много обязательств. При первом знакомстве он кажется несколько фатоватым и глупым — самой карикатурой на глупого аристократа-дилетанта — и действительно, были читатели, отказывающиеся от книг Сэйерс только из-за этого впечатления.

Они ошибаются. Как обвиняюще говорит подруга Уимзи, Марджори Фелпс, вероятно, желающая быть больше, чем другом: «Питер Уимзи! Вы сидите там, выглядя хорошо воспитанным абсолютным идиотом, а затем самым бесцеремонным образом заставляете людей делать то, за что им приходится краснеть» ( «Неприятность в Беллона-клубе» , 1928). А в «Вечере выпускников» (1935) Гарриет Вейн, которая больше, чем друг, рассказывает женщине, встретившей его на выставке собак и решившей, что он «тупой прожигатель жизни»: «Тогда он либо ужасно скучал, либо расследовал что-то. Я знаю это легкомысленное настроение, и это в основном маскировка».

Маскировка, которая может быстро смениться. В «Беллона-клубе» Уимзи обсуждает с доктором недавно обнаруженный труп и спрашивает, не кажется ли тому что-либо странным в теле. «Что например?» — спрашивает врач.

«Вы не хуже меня знаете, что я имею в виду, — сказал Уимзи, внезапно обернувшись и посмотрев тому прямо в лицо. Перемена в нем была почти поразительной – как будто стальной клинок внезапно вырвался из бархатных ножен».

Что за монокль он носит? Это мощная лупа. В его трости спрятан меч, в набалдашнике компас, а палка размечена в дюймах для использования в качестве линейки. А серебряный спичечный коробок у него в кармане на самом деле электрический фонарик.

Зачем Уимзи притворяется? Ну, часть правды в том, что ему нравится развлекаться. Но есть две гораздо более важные причины. Во-первых, как отмечает Гарриет, это очень помогает, когда он расследует преступление, потому что его совершенно недооценивают: «Они думают, что я слишком богат, чтобы иметь какие-то мозги» («Беллона-клуб»).

Вторая причина более глубокая и мрачная. В Первую мировую войну Уимзи служил на Западном фронте с 1914 по 1918 год, достиг звания майора и занимался шпионажем, однажды проникнув в штаб немецкого офицера. В «Разыскивется труп» (1932) он расшифровывает код, отметив: «Он использовался во время войны. Собственно говоря, я сам его использовал, работая некоторое время под прикрытием у немцев».

Однако война не прошла для него даром. В 1918 году он был взорван и засыпан землей в воронке во Франции, и выжил только благодаря тому, что некоторые люди из его команды, в том числе некий сержант Мервин Бантер (подробнее о нем позже), смогли выкопать его. Это привело к нервному срыву, состоянию, известному тогда как «снарядный шок», а теперь – ПТСР. И ему потребовалось два года, чтобы оправиться от него. На самом деле, он не излечился до конца. В «Чей труп?» (1923) все это снова нависает над ним («Тук-тук-тук — они откапывают нас — но я не знаю, где — я не слышу — не могу. Слушай, ты! Снова оно»), и так его трясет каждый раз, когда его действия приводят к отправке убийцы на виселицу. На самом деле, какое-то время само отдание приказов было для него невозможным, потому что он знал, что случалось, когда отдают приказы — люди гибли.

Все это усугублялось еще одним фактором. Перед войной он крепко влюбился в девушку по имени Барбара и отчаянно хотел жениться на ней, прежде чем отправиться на фронт. Когда кое-кто из членов семьи убедил его, как несправедливо это может быть по отношению к ней (а что, если он будет убит или изуродован?), он расторг помолвку. А в 1916 году вернулся домой в отпуск и нашел ее замужем за другим менее сомневающимся офицером: «Все, что он получил по прибытии, — это письмо, объявляющее о свершившемся факте».

Он тяжело это воспринял, и в сочетании с травмой его полусмерти, это полностью изменило его. Это было время «праха и пепла» ( «Тучи свидетелей» , 1926). Он замкнулся в себе и, когда выздоровел, скрылся под щитом легкомыслия. Только когда его втянули в дело о пропаже ожерелья (изумрудов Аттенбери), он снова начал искать цель. Как он объясняет кому-то во время ведения дела: «Вы знаете, я сыщик. Это хобби. Безвредный выход для природной любознательности, ... которая в противном случае может ударить внутрь и вызвать убийственный самоанализ ( «Неестественная смерть» , 1927).

Его опыт сделал его очень сочувствующим другим ветеранам, также пострадавшим. Британия была полна ими. Три четверти миллиона британских мужчин погибли во время Великой войны, но вдвое больше людей вернулись домой, навеки ослабленные ранами, ядовитым газом или психологическими травмами. В «Тучах свидетелей» он встречает человека, пораженного «молнией Великой войны, сжегшей его предохранители ... его жизнь в руинах вокруг него». В «Беллона-клубе» человек по имени Джордж Фентиман отчаивается: «Какая от этого польза, Уимзи? Человек идет и воюет за свою страну, травит свои внутренности, теряет работу. И все, что он получает взамен, — это возможность маршировать у памятнику неизвестному солдату раз в год ... Я не могу с этим смириться, Уимзи. Я заболел и вынужден бросить работу. Деньги — я никогда не думал о деньгах до войны, но, клянусь, теперь я совершу любое треклятое преступление, лишь бы получить достойный доход».

Когда деда Фентимана нашли мертвым в кресле у камина в клубе, и неизвестно, сколько он так просидел, Фентиман сломался: «Заберите его! Заберите его. Он мертв уже два дня! Как вы! Как я! Мы все умерли, и не заметили этого». Старшие члены клуба возраста его деда были потрясены его взрывом, и «только молодые люди не испытывали возмущения; они слишком много знали».

Фентиман в отчаянии, потому что не может работать. Он огорчен и тем, что весь дом держится на его жене: «Для мужчины возмутительно жить на заработки своей жены, не так ли?» В этом он не был одинок, и это еще один из вопросов, крайне интересовавших Сэйерс. Когда началась Великая война и мужчины ушли, женщины заполнили разрыв в уровне занятости. Когда же мужчины вернулись, они были шокированы тем, что многие из этих женщин не собирались возвращаться на кухню. «Современная женщина» родилась — она работала в офисе, курила на публике, коротко стриглась, носила короткие свободные платья. Что мог поделать мужчина с «этими твердолобыми, всюду курящими, претендующими на гениальность деловыми женщинами и всем остальным» («Беллона-клуб»), с этой их манией избирательного права («Хлопушки голосуют! Разве можно ожидать от кучки женщин, чтобы они осознали важность железа и стали?» («Разыскивается труп»)).

Даже женщины таких крайне традиционных взглядов, как мать Уимзи, вдовствующая герцогиня, теперь косо поглядывают на самонадеянность мужчин. Когда Уимзи хвалит ее «инстинкт детектива» за некое проницательное наблюдение, она язвительно отвечает: «Дитя мое, можешь назвать это длинным именем, если хочешь, но я старомодная женщина и называю это материнским инстинктом, ведь редко с кем случается так, чтобы о нем написали книгу и назвали ее "Шерлок Холмс"» («Тучи свидетелей»).

Во все это вписывается замечательная фигура Гарриет Вейн — автор рекламных текстов и детективная писательница. Многие обвиняют этот персонаж в том, что он списан с самой Сэйерс, на что я отвечаю: «И что?» Мы встречаем ее на скамье подсудимых под подозрением на убийство в «Смертельном яде» (1930). Жертва — ее бывший любовник, писатель и сторонник свободной любви по имени Филип Бойес, умерший от отравления мышьяком. Почему он был ее бывшим любовником? Потому что после нескольких лет жизни с ним и его резких выступлений против принципов брака, он вдруг передумал и предложил ей именно это: «Я терпеть не могу, когда меня дурачат. Я не могла вынести того, что меня испытывают, как при приеме на работу, решают, достаточно ли я хороша, чтобы снизойти до меня. Я действительно верила, что он был честен, когда говорил, что не верит в брак, а потом выяснилось, что это было испытание, чтобы понять, была ли моя преданность достаточно жалкой. Что ж, это не так. Мне не понравилось, что супружество предлагается в качестве приза за плохое поведение».

Уимзи не только переходит на сторону ее защиты, он крепко влюбляется в нее, хотя люди продолжают говорить ему: «Девушка даже не хорошенькая». Совершенно ясно, что они отлично подходят друг другу, их беседа течет легко даже в мрачной тюрьме, но она отказывается выйти за него замуж даже после того, как он помогает добиться ее оправдания. Она благодарна ему, но для нее благодарность — отвратительная причина для вступления в брак. Их отношения всегда будут неравными. А она могла бы выйти замуж только за равного ей и независимого человека.

И Сейерс подбирает ей такого. В «Разыскивается труп» Гарриет обнаруживает тело и вместе с Питером они распутывают дело вместе. Однако этого все еще недостаточно. Лишь в «Вечере выпускников», который является почти полностью книгой о Гарриет Вейн, когда она расследует серию ужасных инцидентов в Оксфордском университете, а Питер появляется только в последней трети, она наконец-то может признаться себе и миру в том, что они действительно равны и что Уимзи искренен в своих словах. «Он никогда не примет решения за вас. Вам придется принимать свои собственные решения. Вам не нужно бояться потерять свою независимость; он всегда вернет ее вам», — говорит женщина-консультант. Правда, эта женщина добавляет: «Брак двух независимых и одинаково болезненных умов кажется мне безрассудным до безумия».

Питер и Гарриет получают возможность проверить это утверждение в заключительном романе об Уимзи «Испорченный медовый месяц» (1937) с подзаголовком «История любви с детективными перерывами». Уже женаты, но еще в процессе адаптации.

Необходимо вспомнить еще нескольких постоянных персонажей книг Сэйерс, ведь они также символизируют приметы своего времени.

Равенство полов было очень важным вопросом для Сэйерс. На самом деле, она написала два оригинальных эссе об этом в книге «Непопулярные мнения» (1946), которые в 1971 году были переизданы в отдельной книге «Являются ли женщины людьми?». Мой любимый отрывок из нее:

Один мужчина однажды спросил меня,… как мне удалось в своих книгах написать такие естественные разговоры между мужчинами, когда они были наедине…». Мол, я не мог ожидать, что женщина (имея в виду меня) сможет сделать это настолько убедительно. Я ответила, что справилась с этой трудной задачей, заставив персонажей по возможности говорить, как обычные люди. Подобная сторона вопроса, казалось, удивила собеседника; он больше ничего не сказал ... В один прекрасный день до него, возможно, дойдет, что женщины, предоставленные сами себе, похожи на людей так же, как и мужчины.

Границы между «верхами» и «низами» начали стираться. Молодое поколение сильно сопротивлялось тому, как «было испокон веков»: в «Тучах свидетелей» сестра Уимзи, Мэри, рассказывает о лорде, который «не понимает, что нынешнее поколение приучено обсуждать проблемы со старшими, а не только подлизываться к ним». Кроме того, когда-то презираемое торговое сословие становилось даже более процветающим и значимым, чем сама аристократия, хотя последняя все еще ворчала с ужасом о «молодых карьеристах» и дворянках, сбегающих с женихами. «Ужасная партия — процветающий производитель. Пуговиц, на самом деле» («Беллона-клуб»). В «Вечере выпускников» Уимзи в отчаянии говорит Гарриет о своем классе: «Наш вид представления мертв и с ним покончено. Что, черт возьми, он дает кому-нибудь в эти дни».

Приятель Уимзи детектив-инспектор Чарльз Паркер является тому примером. Он прошел путь от скромного служащего и поднялся по служебной лестнице «скорее благодаря сочетанию усердной работы, проницательности и осторожности, чем благодаря впечатляющим проявлениям смекалки» («Тучи свидетелей»). По словам Уимзи, «он тот, кто действительно делает всю работу. Я делаю глупые предположения, а он старательно трудится для их опровержения». Действительно, «было понятно, что Паркер занимался чем-то долгим, запутанным, утомительным и разрушающим душу» («Неестественная смерть»). Но Паркер восхищается интуицией и широтой знаний Уимзи, и они не только поют друг другу диферамбы, но Паркер «был, возможно, самым близким человеком лорду Питеру — в некотором смысле, его единственным близким другом» («Беллона-клуб»).

И именно в «Тучах свидетелей», где Уимзи герцог Денверский Джеральд обвиняется в убийстве жениха сестры Уимзи леди Мэри, Паркер влюбляется в Мэри. Когда Питер узнает об этом, он поражает Паркера, дав тому свое благословение, в которое Паркер отказывается верить: «Не нужно оскорбляться. Я знаю, что она леди Мэри Уимзи и чертовски богата, а я всего лишь обычный полицейский, у которого нет приличного годового дохода и пенсии, но не нужно смеяться над этим». Питер отвечает: «Я не могу себе представить, чтобы кто-то женился на моей сестрице, но ты мой друг и чертовски хороший друг». Отношения развиваются, но Паркер все еще не может отделаться от мысли о том, что Питер считает их неприемлемыми, пока Уимзи не говорит ему: «Ты делаешь Мэри несчастной, Чарльз, я хочу, чтобы ты женился на ней и покончил с этим» («Смертельный яд»). И он делает предложение. Конечно, «тупица» герцог не в восторге от него, но Питер говорит напрямую: «Чарльз один из лучших».

Еще один из лучших — Мервин Бантер, камердинер Уимзи, «доверенное лицо и помощник сыщика» («Тучи свидетелей»). Бантер не только заботится обо всех нуждах Уимзи с важным достоинством и лишь намеком на сарказм, но он также является опытным фотографом и лаборантом по отпечаткам пальцев, а также умеет следить за подозреваемыми, проверять алиби и беседовать со служащими в других домохозяйствах для получения информации. Он угадывает желания Уимзи иногда раньше самого Уимзи — например, он сразу почувствовал, что интерес Уимзи к Гарриет Вэйн, в отличие от любых других его увлечений, серьезен. Пораженный Уимзи спрашивает его, с чего он это взял. «Я рискнул сделать вывод, милорд». Озадаченный Уимзи говорит: «Вот что происходит, когда люди учатся быть детективами» («Смертельный яд»). В «Почерк убийцы» (1934) мы также обнаруживаем, что Бантер «необычайно хорош в имитации мюзик-холла» и заставляет Уимзи вздохнуть: «О том, чего я не знаю о Бантере, можно было бы написать книгу».

Но важно то, что он знает о Бантере. Бантер был денщиком или личным слугой Уимзи во время войны. Как упоминалось ранее, он был среди тех, кто выкопал Уимзи, когда тот был похоронен заживо. Когда Уимзи пришел домой сломленным человеком, именно Бантер выхаживал его — роль, которую он выполняет каждый раз, когда Уимзи одолевают воспоминания. Когда Уимзи съезжает с катушек в «Чьем трупе?», именно Бантер уверяет его, что это не враг роет траншеи, а просто «наши саперы работают ... вы идите и прилягте ненадолго, сэр, они пришли сменить вас». Он ведет Уимзи обратно в постель и остается с ним, пока он не спит. «Думаю, это была их последняя атака»… В его голос закралась нежная нота. «Черт побери!» — сказал сержант Бантер.

Еще есть мисс Кэтрин Климпсон. Мисс Климпсон – старая дева, и в Англии того времени подобных женщин игнорировали, засаживали в пансионы или заставляли в отелях и общежитиях становиться «компаньонками». Они были невидимы, было выражение «лишние женщины», которое для Уимзи еще один пример «расточительного поведения этой страны». В «Неестественной смерти» он отправляет Паркера, чтобы встретиться с ней. Последний обеспокоен тем, что его отравляют на встречу с какой-то любовницей Уимзи. Вместо этого он встречает «худую женщину среднего возраста с острым, бледным лицом и очень живым характером» (это преуменьшение, ведь мисс Климпсон очень любит курсив и восклицательные знаки). Уимзи нанял ее в качестве агента в расследовании. «Она — мои уши и язык, и, по сути, мой нос. Она задает вопросы, которые молодой человек не мог бы задать без стеснения. Она ангел, который бросается туда, где дураки получают шишку на голове. Она может унюхать крысу в темноте». Вместо человека с плоскостопием и блокнотом он посылает «даму с длинным шерстяным джемпером на вязальных спицах и побрякушками на шее. Естественно, она задает вопросы — все ожидают этого. Никто не удивлен. Никто не встревожен».

Мисс Климпсон фигурирует только в двух из романов о Уимзи, «Неестественная смерть» и «Смертельный яд», и упоминается в «Вечере выпускников», но впечатление о ней неизгладимо, поскольку она помогает собрать доказательства, расследующие смерть старой женщины в первой книге, и спасает жизнь Гарриет Вейн во второй. По сути, в «Смертельном яде» ее одиночная деятельность превратилась в предприятие, заполнившее целое здание такими же женщинами, как она. Помимо самой мисс Климпсон, Уимзи нанимает одного из ее агентов, мисс Мерчисон, и внедряет ее в офис подозреваемого. «Ты знаешь, как взломать замок?» — спрашивает ее Уимзи. «Боюсь, ни в малейшей степени». «Я часто задаюсь вопросом, для чего мы ходим в школу», — размышляет Уимзи и отсылает ее к тому, кто обучит ее этому мастерству.

Между тем, мисс Климпсон обнаруживает, что еще один из ее талантов придется ксатати. «Странный маленький человечек из Общества психических исследований» однажды остановился в том же пансионе, что и она, и показал ей некоторые хитрости, которыми пользуются медиумы. «Под его руководством она научилась вертеть столы и издавать громкие звуки; она знала, как осмотреть пару склеенных планок на предмет следов клиньев, позволяющих мелу входить в длинную черную проволоку для написания послания духов», а также многое другое. Она использует все это в серии сеансов в «Сильном яде», которые просто необходимо прочесть – они действительно очень сильны.

Но Сэйерс интересовало не только это. Повсюду всплывали мелкие и крупные поводы: тяжелые времена и финансовые скандалы конца 1920-х годов («Пять отвлекающих маневров» (1931), «Убийству нужна реклама» (1933), «Смертельный яд»), ростовщичество в эпоху депрессии («Беллона-клуб»), фашистская угроза («Встреча выпускников»), сложность нового закона о наследовании («Неестественная смерть»), гражданская война в Китае («Неестественная смерть»), упразднение службы береговой охраны («Убийству нужна реклама»), женское образование («Встреча выпускников») и многое другое. Однако мне бы не хотелось создать впечатление, будто это все, что интересовало Сэйерс. Она заботилась о персонажах, качестве прозы и о том, чтобы каждый ее читатель просто хорошо провел время.

Взгляните на этот отрывок из «Туч свидетелей» о завтраке в дворянском доме после того, как накануне ночью было обнаружено убийство:

Герцогиня Денверская разливала кофе, следуя своей не слишком приятной привычке делать это сразу, так что все опоздавшие к завтраку были вынуждены расплачиваться за свою лень, поглощая холодный кофе. Герцогиня была высокой длинношеей особой, с одинаковой строгостью относившейся как к своим волосам, так и к своим детям. Она никогда ничему не огорчалась, но тем ощутимее был ее гнев, хотя и не проявлявшийся открыто.
Полковник и миссис Марчбэнк, сидевшие рядышком, хотя и не являли собой привлекательное зрелище, по крайней мере, выказывали привычную привязанность друг к другу. Миссис Марчбэнк не испытывала раздражения, она просто ощущала неловкость в присутствии герцогини, поскольку не могла выразить ей свое сочувствие. В таких случаях полагалось говорить «ах ты, бедняжка» или «несчастный вы, наш голубчик». Но поскольку герцогиню никак нельзя было так назвать, миссис Марчбэнк ощущала себя не в своей тарелке. Полковник был и раздражен, и раздосадован: раздосадован потому, что никак не мог понять, о чем можно говорить в доме, хозяин которого арестован по обвинению в убийстве, а раздражен тем, что охотничий сезон прерывается такими неподобающими событиями.

[цитата приведена в переводе Ланиной М.М. – прим.пер.]

Прочтите эту дискуссию о последней нашумевшей книге на литературной вечеринке в «Встрече выпускников». Полное описание этого фрагмента очень смешное, но слишком длинное, чтобы цитировать здесь, но, пожалуйста, найдите его (глава XI). Между тем, вот обсуждение книги «Фальшивая черепаха»:

— Но о чём вообще «Фальшивая черепаха?» — спросила Харриет.
По этому вопросу писатели высказались довольно неопределённо, но молодой человек, который писал фельетоны для журнала и поэтому мог себе позволить иметь широкие взгляды на романы, сказал, что прочитал его и нашёл довольно интересным, только немного затянутым. А именно, речь идёт о некоем инструкторе по плаванию на каком-то водном курорте, у которого от лицезрения огромного количества купающихся красоток вырабатывается такой неудачный антинудистский комплекс, что полностью подавляет его естественные эмоции. В результате он нанимается на китобойное судно и влюбляется с первого взгляда в эскимоску, потому что она представляет собой такое красивое нагромождение предметов одежды. Итак, он женится на ней и возвращается вместе с нею, поселяясь в пригороде, где она влюбляется в нудиста-вегетарианца. В результате муж слегка трогается умом, и у него возникает комплекс, связанный с гигантскими черепахами; он проводит всё своё время в Аквапарке, уставившись в бассейн с черепахами и наблюдая за плавными движениями этих монстров, многозначительно плавающих по кругу. Но, конечно, в книгу вошло и многое другое — это одна из тех книг, которые отражают взгляд автора на мир в целом. Я думаю, что правильное слово, которое характеризует эту книгу, — это «многозначительная».

[цитата приведена в переводе А. Борисенко, Е. Кузнецовой – прим.пер.]

И этот отрывок из «Убийству нужна реклама» говорит сам за себя:

Лондон сверкал разноцветными рекламными огнями, пестрые вывески, казалось, пытались перекричать друг друга: «"Сопо" полностью очищает организм — "Сопо" — и все чисто!»; «"Нутракс" хорош для нервов — умаслите нервы вместе с "Нутраксом"»; «О, бой! — это ириска "Томбой!"»; «Обувь "Фарли" позволяет вам всегда двигаться вперед!»; «Обезопасьте свой дом — "Санфект" — и нет микробов!»
Расскажите Англии. Расскажите миру. Ешьте больше овса. Заботьтесь о цвете вашего лица. Больше нет войне. Полируйте свою обувь средством «Шино». Спросите вашего бакалейщика. Дети любят «Лаксамалт». Приготовьтесь встретиться с Богом. Пиво «Бангс» лучшее. Попробуйте сосиски «Догсбоди». Сдувайте пыль со свистом. Дайте им «Кранчлетс». Супы «Снэгсбери» лучшие для армии. «Морнинг стар» — лучшая газета, это общепризнано. Голосуйте за Панкина и защитите ваши доходы. Остановите чиханье при помощи «Снафо». Промойте ваши почки с помощью «Физзлетс». Промойте ваши водостоки «Санфектом». Носите «Вулфлис». Пилюли «Поппс» поднимут ваш дух. «Виффлюйте» по своему пути к процветанию... Рекламируйте или разоряйтесь!
…«Что бы вы ни делали, что бы вы ни покупали, сделайте паузу и купите нечто новое. Окунитесь в мир здоровья и процветания! Никогда не расслабляйтесь! Никогда не останавливайтесь на достигнутом! Продолжайте движение вперед — а если не сможете, примите "Нутракс" для ваших нервов!»

[цитата приведена в переводе С. Д. Тузовой – прим.пер.]

И все же, если Дороти Л. Сэйерс так наслаждалась этим, почему же она остановилась? Давайте вернемся немного назад.

* * *

Дороти Ли Сейерс родилась в 1893 году и выросла в семье священника. Ее отец был капелланом в соборе Крайст-Черч в Оксфорде, но вскоре стал приходским священником в деревушке Блантишам-кум-Эрит в Хантингдоншире. Церковь, топи и близлежащая река Грейт-Уз позже будут описаны в романе «Почерк убийцы» .

Сэйерс получила образование в школе-интернате в Солсбери — один из учеников помнит ее как «совсем не симпатичную девушку» (как говорилось и о Гарриет Вэйн), любящую громко декламировать монологи из Шекспира с большим воодушевлением на лестничной площадке. Там она выиграла стипендию Сомервилльского колледжа в Оксфорде, одного из первых колледжей для женщин, и получила награды первого класса, хотя женщинам было позволено стать полноправными членами университета только в 1920 году, пять лет спустя, и тогда она получила формальную степень. Сомервилл станет Шрусбери Колледжем во «Встрече выпускников».

После нескольких сборников стихов и короткого пребывания в должности младшего редактора издательства Blackwells она переехала в Лондон, где долго искала работу, и нашла ее в рекламном агентстве, которое станет прообразом Пимз в «Убийству нужна реклама» . Там она расцвела. «Реклама приносит доход»? Это ее. Знаменитая рекламная кампания Гиннесс с участием зоопарков и рифмованных стишков, которую можно найти сегодня и здесь и там? И это ее. А в 1926 году стали появляться загадочные автобусные плакаты с вопросом: «Вступил ли отец в Клуб Горчицы?», за которыми вскоре последовали объявления о Клубе Горчицы и его членах, бюллетень клуба, значки клуба (500 000 из них были в конечном итоге распространены), книга рецептов, а также поддельная кинохроника о деятельности клуба. Все это было придумано Сэйерс для Горчицы Колмана и просуществовало до 1935 года. В «Убийству нужна реклама» есть мимолетная ссылка на «самый большой рекламный трюк со времен Клуба Горчицы». Она заслужила это.

Однако отчаянно нуждалась в деньгах, и она не хотела зарабатывать их сихами и рекламными текстами, поэтому она листала газеты, чтобы узнать, что людям нравится читать. Особенно выделялись два субъекта — детективы и аристократия. «Существует рынок детективной литературы, и если в него угодить, то он [Уимзи] мог бы как-то помочь заработать на хлеб с сыром» — написала она своим родителям. Позже она написала: «На самом деле я не помню, как придумывала лорда Питера Уимзи. Он появился сразу целиком до самых гетр, а с ним и ощущение "не переживай, если что-то не получится" в воздухе».

Ей особенно понравилось то, что он богат, потому что тратить его деньги «мне ничего не стоило, в то время как я сама была в крайне затруднительном положении ... Я была очень недовольна своей единственной комнатой без мебели — и придумала для него роскошную квартиру на Пикадилли. Мой дешевый ковер был протерт до дыр – а для него я выбрала ковер Обюссон. У меня не было денег на автобусный билет – ему я подарила Daimler "дважды шесть" с мягким салоном в стиле умеренной роскоши, и хотя сама впадала в уныние, позволяла ему ездить на нем».

Ей было тридцать лет, когда она продала «Чей труп?» . Она никогда не оглядывалась назад, двигаясь к роли одной из первостепенных фигур британской детективной фантастики всеми способами, упомянутыми в начале этой статьи. Однако ее личная жизнь была гораздо более беспорядочной.

Страстный роман с русским еврейским писателем Джоном Курносом закончился плачевно. Он верил в свободную любовь, она верила в брак, и даже после того, как она переспала с ним вопреки своим религиозным принципам, он бросил ее и предложил выйти замуж за кого-нибудь другого (детективной писательнице!). «Осмелюсь сказать, что слишком многого хотела. Я хотела быть твоей любовью, матерью твоих детей и объявить о нашем счастье всему миру и никак не меньше... ты же изо всех сил настаивал на том, что не дашь мне ничего из этого» — написала она ему.

С безработным продавцом автомобилей по имени Билл Уайт было не намного лучше. Она тоже спала с ним, забеременела, и когда рассказала ему об этом, он взбесился «от ярости и горя». Сэйерс почувствовала, что не может рассказать никому о своей беременности, и в первую очередь своим родителям. Она взяла восьминедельный отпуск в рекламном агентстве и отправилась одна в роддом в Хэмпшире, где в январе 1924 года родился ее сын Джон Энтони. Она не могла объявить о нем открыто (религиозные принципы не позволяли), поэтому отдала его на воспитание двоюродной сестре Айви Шримптон. Сначала она сказала своей двоюродной сестре, что это сын ее друга, и только когда Айви согласилась забрать его, она написала ей письмо, раскрывающее правду и умоляющее сохранить ее в тайне. Родители Сэйерс так и не узнали о внуке.

Два года спустя она вышла замуж за журналиста по имени Освальд «Мак» Флеминг, и они официально усыновили Джона. Но он никогда не жил с ними, а она так и не призналась ему в том, что она его настоящая мать. Они тесно общались, мальчику дали хорошее образование, но только при получении свидетельства о рождении при подаче заявления на паспорт он узнал правду. Он умер в 1984 году в возрасте шестидесяти лет.

Брак с Флемингом был по-своему необычен. Он был алкоголиком, а из-за отравления газом на войне был слишком болен, чтобы зарабатывать на жизнь, и в конце концов она отправила его в дом, который она купила в Эссексе. Он не был представлен ее друзьям. Ее знакомый биограф написал: «Было очевидно, что это ни в коем случае не нормальный брак». Он умер в 1950 году.

Тем временем она разбогатела и прославилась благодаря своим детективным романам, а затем остановилась. Одной из причин была новая война. С ноября 1939 года по январь 1940 года она опубликовала в «Зрителе» серию статей о первых днях войны в письмах от имени членов семьи Уимзи, а также их друзей, единомышленников и других персонажей ее книг. В одной из них вдовствующая герцогиня говорит Гарриет, что на вопрос женщины, поинтересовавшейся, когда же выйдет следующая история убийства о Гарриет Вэйн, она ответила: «По-моему, диктаторы уже достаточно потрудились над этим». Сама Сэйерс сказала в письме: «Я перешла к другой работе, почувствовать, что при таком количестве насилия и неожиданных смертей вокруг несколько отдельных трупов будут уже лишними».

В 1929 году она уже опубликовала перевод средневековой французской поэмы «Тристан», а позже она сделала то же с «Песней о Роланде». Но затем она переключилась на Данте. В августе 1944 года она прихватила с собой в бомбоубежище книгу и обнаружила, что это был «Ад» Данте. Очарованная его языком, она поклялась самостоятельно перевести Божественную комедию. «Ад» был опубликован в 1949 году, «Чистилище» в 1955 году, и до самой своей смерти в 1957 году она работала над «Раем». Он был закончен другим переводчиком и опубликован в 1962 году. Сэйерс считала, что ее работа над Данте – самое большое ее достижение.

Она также глубоко погрузилась в религиозную литературу, породив множество книг, стихов, пьес и радиопостановок. Наиболее известной из них был цикл из двенадцати пьес для радио BBC в 1942 году «Человек, рожденный быть королем», рассказывающий историю Христа на современный манер. Идея была весьма противоречивой, но воплощение полно энтузиазма. Англиканская церковь была так довольна этим и другими ее христианскими сочинениями, что в 1943 году архиепископ Кентерберийский предложил ей почетную докторскую степень в области богословия. Она отказалась, а в 1950 году получила почетную докторскую степень по литературе в Университете Дарема. Ее эссе «Инструменты обучения» стало руководством для нескольких американских школ по возрождению классического образования.

Но в 1945 году она написала гораздо более противоречивое эссе. На просьбу внести свой вклад в симпозиум о евреях в Англии, она прислала фрагмент, который один комментатор симптоматически назвал «возрастающей идиосинкразией христианской теологии». В нем говорилось, что пришествие Христа — «переломный момент в истории человечества», а «еврейский народ» «упустил этот переломный момент и оказался в затруднительном положении». Эссе было изъято из печати после того, как несколько еврейских авторов отказались публиковать свои работы рядом с ним.

Уже давно кипят споры о том, была ли Сэйерс антисемитом. Ее биографы разделились на два лагеря, написано много трудов. Конечно, все мы знаем, что в то время в британском обществе и в среде британской интеллигенции сохранялся удручающе высокий уровень бытового антисемитизма — и, к сожалению, не только там и не только тогда. Многие указывали, что оба издателя Сайерс были евреями, ее агент был евреем, и она дружила с главным раввином Великобритании. Даже в ее книгах приятель Уимзи Фредди Арбутнот женится на еврейке в синагоге, а Уимзи присутствует в качестве шафера. «Тебе не нужно снимать шляпу, не забудь», — говорит Фредди.

Но Фредди также говорит, рассуждая о будущих детях, что «очень выгодно иметь отношение к Леви, Голдбергу и всей их общине, особенно если это будут мальчики и пойдут они по финансовой части» («Смертельный яд»). Упс. Здесь есть, от чего вздрогнуть, и это уже не случайность.

Но я предлагаю вам разобраться в этом самостоятельно. Эта статья рассказывает обо всех вещах, которые она сделала правильно, то есть обо всем остальном. Лучше я дам подвести итоги ее жизни и работе некоторым ее коллегам.

Рут Ренделл:

У нее был «огромный запас изобретательности, мастерства и великолепное внимание к деталям».

Филлис Дороти Джеймс:

Она привнесла в детективный роман оригинальность, интеллект, энергию и смекалку. «Встреча выпускников» — одно из самых удачных сочетаний головоломки с социальным реализмом и серьезной целью. Как современному писателю, это говорит мне, что можно создать достоверную и увлекательную тайну и успешно соединить ее с психологической глубиной, и это, пожалуй, самое важное из наследия Дороти Л. Сэйерс для писателей и читателей.

Клайв Льюис:

Она стремилась быть и была одновременно популярным автором развлекательной прозы и добросовестным мастером: как (на ее манер) Чосер, Сервантес, Шекспир или Мольер. Я считаю, что, за очень немногими исключениями, только такие писатели имеют значение в долгосрочной перспективе.

В 1990 году Ассоциация детективных писателей Великобритании опубликовала список 100 лучших криминальных романов всех времен. Четыре из них за авторством Дороти Сэйерс, начиная с «Встречи выпускников» под номером 4. В 1995 году «Детективные писатели Америки» опубликовали свой собственный список из 100 романов, в который вошли пять книг Сэйерс.

В ее доме в Эссексе сохранилась мемориальная доска, а снаружи — маленькая бронзовая статуя. 8 октября 1985 года лондонская «Таймс» объявила о золотом юбилее свадьбы лорда Питера Уимзи и Гарриет Вэйн на своей странице Общество. А в ознаменование 100-летия лорда Питера 24 ноября 1990 года колледжу Баллиол в Оксфордском университете был подарен портрет 21-летнего Уимси. Принимая его, руководитель Баллиола поздравил Общество Дороти Л. Сэйерс с юбилеем «лорда Питера Уимзи, выпускника этого колледжа».

Обязательные к прочтению книги Сэйерс

Как и в случае с любым другим плодовитым автором, у читателей, вероятно, будут свои собственные любимчики, которые могут не совпадать с чьими-то еще. Ваш список, скорее всего, будет не хуже моего, и все-таки я особенно рекомендую следующие романы Дороти Сэйерс.

«Смертельный яд» (1930)

Алые розы на скамье, похожие на брызги крови.

Мы в суде, Гарриет Вейн на скамье подсудимых, и это не очень хорошо для нее. Ее бывший любовник умер от отравления мышьяком, а подсудимая, писательница романов об убийствах, призналась, что давно покупала несколько разных ядов, включая мышьяк, для своего исследования.

В первых двух главах судья тщательно излагает дело перед присяжными, не оставляя никаких сомнений в том, к какому вердикту он склоняется сам.

Старый судья сложил кисти рук одну поверх другой на стопке с записями и чуть подался вперед. Он все держал в памяти… он все еще умел управлять реальностью, держа ее в своих морщинистых руках с серовато-бледными ногтями.

[цитата приведена в переводе Ланиной М.М. – прим.пер.]
Единственный, кто верит Вейн, это Питер Уимси, сидящий на галерке. Ну, почти единственный. Ожидается, что присяжные вынесут приговор через двадцать минут. Но даже через шесть часов они так и не сошлись во мнении. Кто-то из них — некая мисс Климпсон — отказывается ее осудить. У Уимзи есть шанс, хотя и чертовски маленький, ведь повторное судебное разбирательство только через месяц.

Его презрение к адвокату очевидно: защита «вероятно, не смогла бы найти стадо черного скота на заснеженном поле в яркий полдень под микроскопом». Его влечение к Вейн еще очевиднее, и хотя признание в любви застигло ее врасплох, она тоже что-то чувствует к нему.

Поиск правды об убийстве в руках Уимзи, мисс Климпсон и ее бесстрашной последовательницы мисс Мерчисон. Однако время идет, и Уимзи в ярости из-за того, что не добивается прогресса «в спасении женщины от позорной смерти через повешение. А он считал себя умным в таких вещах».

Тик-так, Питер. Прекрасное знакомство с Гарриет Вейн, отличное использование вспомогательных персонажей и отличная загадка сама по себе.

«Почерк убийцы» (1934)

Бом-бом-бом; пауза; бом-бом-бом; пауза; бом-бом-бом; девять ударов заупокой. Год мертв, пробейте еще двенадцать ударов, по одному на каждый прошедший месяц. И тишина.

Персонаж — это все в «Почерке убийцы», самый значительный персонаж — это сам пейзаж. Топи, эта обширная область абсолютно плоской земли в Восточной Англии между Линкольном и Кембриджем, которая, кажется, всегда на грани затопления рекой. Вторым величайшим персонажем является колокол Фенхерч-Сент-Пол, великолепный, славный, и ставший причиной смерти уже двух человек. И третье — это тело, найденное в не принадлежащей ему могиле. Его лицо изуродовано, руки отрезаны по запястье. Кто он? Почему он там? Колокола знают, и, как Уимси обнаруживает, секрет, который они хранят, ужасен. Именно он впервые заставляет его подумать, что, возможно, некоторые загадки лучше оставить неразгаданными, потому что их решение может причинить больше боли, чем облегчения.

Представленная Сэйерс информация о кампанологии, искусстве колокольного звона, увлекательна; портреты жителей деревни восхитительны; но ничто не может побороть навязчивое присутствие этого тягостного пейзажа, особенно в катастрофическом финале.

Весь мир, казалось, был теперь под водой. Не было видно ни реки, ни канала — все слилось воедино. Вода была повсюду, до самого горизонта. Только деревня и храм святого Павла, казалось, находились на острове в бескрайнем водном просторе. Должно быть, вода все еще прибывала. Постепенно она поднималась все выше и выше, подступая все ближе к домам. Лорд Питер долго смотрел на воду, думая о том, что где-то там, у самого горизонта, в этом море нашли свой покой тела Вилли Тодея и его товарища… Все колокола замолкли по очереди. Гауде, Саваоф, Джон, Иерихон, Джубили, Димити и Бетти Томас… на пару секунд воцарилась тишина… и Тейлор Паул пробил девять тейлоров в честь двух погибших. Из храма донеслись тихие звуки органа.

[цитата в переводе А. В. Яшиной – прим. пер.]

«Встреча выпускников» (1935)

Да, мисс Вейн, вы многое пережили с нашей последней встречи.

Гарриет, вопреки ее здравому смыслу, убедили вернуться в колледж в Оксфорде на «Годи» — ужин воссоединения. По дороге туда она с сожалением размышляет, что «разорвала все свои старые связи и нарушила половину заповедей, растоптала свою репутацию в прах и заработала деньги», и действительно не знает, как ее примут. Оказывается, тепло… если не считать записки, которая она обнаружила в своем кармане: «ТЫ ГРЯЗНАЯ УБИЙЦА, НЕ СТЫДНО ПОКАЗАТЬ ЛИЦО?»

Это не последний такой шок. В течение следующих нескольких месяцев в Колледже Шрусбери было много подобных инцидентов — никто не был убит, но были попытки сделать это, плюс еще покушение, и несколько неприятных событий: оскорбительные анонимки, непристойные граффити, вандализм, чучела, шантаж, недоброжелательность во многих формах. Гарриет, приглашенная для расследования должна определить, кто несет ответственность за все это, но в романе происходит нечто больше, чем просто необычная загадка. Именно здесь Гарриет должна наконец разобраться в своих отношениях с Уимзи, найти баланс между любовью и работой, сердцем и мозгом, изучить ответственность, преданность, дружбу и необходимость найти то единственное, что вы будете готовы защищать любой ценой. В содействии или противостоянии с выдающимися второстепенными персонажами, в основном женщинами — преподавателями, деканами и бывшими студентами, сотканными из историй, противоречий, предпочтений, ошибок и встречных течений — сама Сэйерс на интеллектуальном и эмоциональном уровне исследует не только любовь и равенство, но место женщин в обществе и собственную работу. «Вы еще не написали той книги, что могли бы написать, если бы попробовали. И не будет вам покоя, пока вы не сделаете этого», — говорит Уимзи Гарриет.
Для Сэйерс это именно та книга, которую она написала. И в ней она говорит «то, что подсознательно хотела сказать всю свою жизнь». Она откровенная, провокационная и глубокая, и мне это нравится.

Книжный бонус

Здесь есть о чем поговорить!

Одним из романов Сэйерс не о Уимзи был «Следственные документы» (1930), написанный в соавторстве с выдающимся доктором Робертом Юстасом, который заложил конкретный научный сюжет поворот в основу книги. Это действительно роман в документах — письмах, заявлениях, заметках, новостях. И хотя сама Сэйерс была разочарована книгой, ее все же стоит прочесть.

Сэйерс также написала 44 коротких рассказа — 21 с Уимси, 11 с участием коммивояжера по имени Монтегю Эгг и 12 других. Все эти истории варьируются от традиционных головоломок и Хичкокианы «Подозрение» до светлых и игривых («Бутылки с молоком»), кровавых и грозных и даже откровенно ужасных. Есть также две милые и восхитительные истории с участием Уимзи, Гарриет и их семьи: «Призрачный полицейский», в котором мы видим совершенно обескураженного рождением первого сына Уимзи, и «Талбои», в котором у них уже три сына. Эта последняя история не была опубликована при жизни Сэйерс, а была найдена в ее бумагах. Короткие рассказы были опубликованы в четырех сборниках — «Лорд Питер осматривает тело» (1928), «Праздник палача» (1933), «В зубах доказательств» (1939) и «Наступающее безумие» (1972) и в пятом сборнике «Лорд Питер» (1972), который объединяет все истории о Уимзи в одной книге.

Бонус из кино и ТВ

Как вы увидите, по понятным причинам были сняты только два фильма о Уимзи. Первый, «Тихий пассажир» (1935), снят по оригинальному сценарию, который она написала для студии Ealing. В нем мы встречаем Уимзи в поезде от Лондона до Ла-Манша. Его знакомый обвиняется в убийстве, и Уимзи отправляется на поиски настоящего убийцы. После прочтения окончательного сценария она написала Питеру Хэддону, сыгравшему Уимзи актеру: «они ... превратили Уимзи в какого-то бездельника из Гаети-бара» вместо «прямолинейного чуть комичного истинного джентльмена, каким я пыталась изобразить его». Она потребовала, чтобы они вернули персонаж Уимзи обратно. Они этого не сделали. Когда Хэддон позже написала ей о съемках еще одного фильма о Уимзи, она ответила: «Не может быть ничего хуже, чем дать этим киношникам заполучить Питера. Только сначала я увижу всю эту кучку дураков и лжецов из Элстри и Илинга в аду».

В 1940 году MGM сняла фильм «Испорченный медовый месяц» с Робертом Монтгомери и Констанс Каммингс в главных ролях. Сначала это была пьеса в Лондоне, затем она превратила ее в роман, а затем в США вышел и фильм, названный «Медовый месяц с привидениями», мало напоминавший и того, и другое. Она отказалась даже смотреть фильм.

С телевидением ей повезло гораздо больше, хотя и уже после ее смерти. С 1972 по 1975 год BBC сделала мини-сериал из четырех-пяти эпизодов из пяти романов о Уимзи с участием великого английского комика Яна Кармайкла. Для него это был увлекательный проект, и потребовалось несколько лет, чтобы убедить BBC в том, что он будет работать как для британской, так и для американской аудитории: «Консультанты по продажам за рубежом выразили мнение, что этот предмет, и я цитирую, "ни в коем случае" не должен быть легко продан через Атлантику». Как выяснилось, когда они были показаны в Театре шедевров PBS, они имели такой успех, что заставили PBS создать сериал «Mystery!», продолжающийся по сей день.

Кармайкл стремился экранизировать все романы Сэйерс, но после пятого BBC остановился. «С того дня я больше ничего не слышал от своего работодателя. Сериал был заброшен, и Гарриет Вэйн никогда не появилась на экране телевизора» — написал он в 1984 году. Однако у кого-то случилось просветление, потому что в 1987 году BBC сняла десятисерийный сериал: «Смертельный яд», «Разыскивается труп», и «Встреч выпускников» с Эдвардом Петербриджем в роли Питера и Гарриет Уолтер в роли Гарриет. Несмотря на свое мастерство, Кармайкл был уже немного староват в свои 56 лет, чтобы сыграть 30-летнего Уимзи. Петербридж в 41 год был ближе по возрасту, и, как пишет The New York Times, он «не только подмечает детали, но и умеет передать более темные тона под поверхностным легкомыслием персонажа».

Что до меня, я видел сериалы с обоими актерами, когда они транслировались, и мне понравились обе версии. Найдите их, они все еще доступны. И Кармайкл адаптировал девять книг Сэйерс для радио BBC, в том числе две о Вейнс. То, что не получилось сделать одним путем, он сделал другим.

Мета-бонус

Гарриет, осаждаемая на встрече выпускников:

О, небеса! Здесь была та ужасная женщина, Мюриэл Кэмпшотт, и она приближалась, желая возобновить знакомство. Кэмпшотт всегда жеманничала. Она и сейчас всё ещё жеманничала. И она была одета в нечто зелёное шокирующего оттенка. Она явно собиралась спросить: «Как вы придумываете все свои сюжеты?» — и действительно спросила. Проклятая женщина.(«Встреча выпускников»)

Уимзи говорит Гарриет, что он думал о сюжете для детективного рассказа:

Знаете, люди такого типа отводят вас в сторонку и говорят: «Я часто думал сам это сделать, если бы только нашел время, чтобы сесть и написать». Я сделал вывод, что сидеть — это все, что нужно для производства шедевров. («Смертельный яд»)

Гарриет находит кого-то спящим на пляже (или она так думает):

Если бы мне повезло и он оказался трупом, я должна была бы сообщить о нем и указать свое имя в газетах. Это было бы что-то вроде рекламы. «Известная писательница детективов обнаруживает на Одиноком берегу загадочный труп». Но с авторами такого никогда не бывает. («Разыскивается труп»)

—Если бы только знать, зачем им понадобилось разнюхивать о ночи понедельника-а-а, — протянул он.
— Хотят найти последнего, кто видел Кэмпбелла живым, — Мгновенно нашелся его светлость. — Обычное дело. Все расходования начинаются именно с этого. Вспомните детективов романы! И конечно, последний, кто видел беднягу живым и здоровым, никогда не окажется преступником. Это было бы слишком просто. Я как-нибудь напишу книгу: двоих мужчин видели заходящими в тупичок, через некоторое время раздался выстрел, и один из них упал замертво, а другой выбежал из тупика с пистолетом в руке. Через двадцать глав расследования, на протяжении которых детективы перебирают всевозможные варианты, следуя по ложному пути, выясняется, что человек с пистолетом и есть убийца. («Пять отвлекающих маневров»)

Отдельный бонус

— Боже мой! — воскликнул его светлость, — Неужели это сделал я?
— Все доказательства указывают на это, — ответила его жена.
— Тогда я могу сказать, что никогда не видел, чтобы столь убедительные доказательства давали такой неадекватный результат.
Медсестра, похоже, приняла это на свой счет. Она сказала с упреком:
— Он красивый мальчик.
— Хм, — сказал Питер и поправил очки, — Ну, вы свидетель-эксперт. Дайте его мне.
Медсестра сделала это с выражением сомнения на лице. Она с облегчением увидела, что этот странный отец отлично справился с ребенком. Для человека с таким количеством племянников это не было, в конце концов, так уж удивительно. Лорд Питер осторожно сел на край кровати.
— Как ты думаешь, он соответствует стандартам? — спросил он с некоторым беспокойством? — Я, конечно, уверен в твоем мастерстве, но никогда не знаешь, что выйдет с этими совместными усилиями.
— Я думаю, он будет, — сонно сказала Гарриет.
— Хорошо.
Он резко повернулся к медсестре:
— Хорошо, мы берем его. Заверните его, и пусть мне пришлют счет.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ