Стивен Кинг тайно покорен «Любовной песней Дж. Альфреда Пруфрока»

Было три часа ночи воскресенья, мне было 17 лет. Растянувшись на полу своей прохладной спальни, я читала моим скучающим кошкам строки Томаса Стернса Элиота «Песни о любви Дж. Альфреда Пруфрока».

Для подростков того времени «Пруфрок» — это первое опубликованное стихотворение Элиота, в нем титулованный Дж. Альфред изолирован и одинок, неспособен самостоятельно принять решение или полностью насладиться своей жизнью. Он заканчивает стихотворение, наблюдая за тем, как на пляже поют сирены и приходит к выводу, что они никогда не будут петь ему, тем самым подтверждая его одинокое существование.

Стихотворение впервые было опубликовано в 1915 году в выпуске «Поэзия: журнал стихов», с которого началась карьера одного из величайших поэтов двадцатого века. Элиот продолжал писать такие классические произведения, как «Бесплодная земля» 1922 года и «Популярная наука о кошках, написанная Старым Опоссумом» 1939 года, которая была поставлена на сцене Бродвея Эндрю Ллойдом Уэббером в 1981 году, однако, речь идёт не об этом.

Как начинающая актриса, я решила, что хочу выучить все слова Пруфрока для прослушивания. И как подросток из пригорода, я увидела в словах захватывающее чувство эскапизма, даже если он там не подразумевался:

Что ж, пошли, вы да я,
В час, когда на небе вечер разлегся,
Как на столе пациент под эфиром.
Что ж, пошли по пустынным кварталам,
Убежищам беспокойно бормочущих ночей,
В дешевые номера, что сдаются «на ночь»,
В усыпанные устричными раковинами пивные.

Но только в последние годы, когда я начала интересоваться произведениями Стивена Кинга , я действительно поняла стихотворение. Об этом нигде не говорится, но Стивен Кинг одержим Пруфроком. Строки из стихотворения появляются повсюду — от «Сияния» до «Под Куполом» и серии про детектива Билла Ходжеса ( «Мистер Мерседес» , «Кто нашел, берет себе» , «Пост сдал» ). Я не уверена, осознает ли это сам Кинг — я не смогла взять у него интервью — но он потратил десятилетия, разбирая это стихотворение, часто обращаясь к грустному, отчаянному Дж. Альфреду, чтобы выяснить мотивы своих героев и то, что заставляет их испытывать ужас, который пронизывает его произведения.

Кинг, безусловно, поклонник Элиота; пьеса поэта «Полые люди», которая рассказывает о надежде, войне и браке, также фигурирует в таких его работах, как «Кладбище домашних животных» и «Под куполом». «Бесплодная земля» также занимает важную роль в серии «Темная башня», особенно в «Темной башне III: Бесплодные земли».

Тем не менее, Пруфрок получает больше всего внимания, возможно, потому, что он выглядит так, словно является творением самого Стивена Кинга. Романы Кинга существуют в основном в контексте маленьких жизней: семьи, писателя, подростка — как и Пруфрок. Это то, что делает страхи настолько страшными, эмоции — более эмоциональными. Пруфрок мог бы быть персонажем одного из романов самого Кинга, за неимением ядовитого тумана или суперспособностей.

Но тогда, на полу моей спальни, я пребывала в блаженном неведении обо всем этом. Я видела судьбу Пруфрока, как ворота в другой мир — место, куда я стремилась попасть, когда вырасту. Место, куда, как я представляла себе, вело шоссе из моего родного города Мистик, штат Коннектикут. Полупустые улицы означали приключения, романтику, пивнушки с устричными раковинами были местами, где взрослые тусовались, пили и писали стихи.

В последующие годы я формировала свою личность вместе с Элиотом и Пруфроком. Моя сестра купила мне великолепную гравюру сирены, составленную из слов к стихотворению; мое имя пользователя часто было «Миссис Пруфрок» (игнорируя то, что если бы была миссис Пруфрок, не было бы никакого стихотворения); и однажды скучным днем в свои тридцать я сделала татуировку «Девушка Гиацинта» на своём запястье, ассоциируя тату с другом, которого я больше не вижу. Я была разносторонней! Мне так же нравилась «Бесплодная земля» .

Тем не менее, Элиот вновь вернулся в мою жизнь, когда я начала марафон чтения Стивена Кинга в 2017-2019 годах. Я впервые заметила симпатию Кинга к Элиоту, когда я углубилась в чтение книги «КлаТбище домашних жЫвотных» в 2018 году. «Ах, не спрашивайте куда, просто пойдем и нанесем визит в Родные Пенаты…» — говорит себе Луис Крид, вспоминая, как нес на магическое кладбище окоченевшее тело кота своей дочери (эта же строчка есть в поэме о Пруфроке).

Когда я была подростком, эта строка была о возможностях, но в этом контексте она пронизана тревогой и ужасом. Крид не хочет признавать, как он довел момент «до кризиса», когда он «последовал за Виктором в священное место» (строчка из одноимённой песни группы Ramones), как выразились Рамоны (американская панк-рок группа, написавшая песню для экранизации книги). Черч вернулся, и теперь он одержим этим ужасом.

Мне было неприятно видеть, как мой старый друг Пруфрок машет мне рукой из одной из самых страшных книг, которые я когда-либо читала. Но я понимала, что он сыграл там большую роль, чем когда мне было 17-ть. Я поняла, что эта строка была о попытке идти вслепую навстречу тому, что пугает больше всего. В случае Пруфрока — разговаривать с женщинами, в случае Крида — смотреть на смерть.

Смерть всегда незримо присутствовала со мной на протяжении моей жизни. Хотя я теряла людей, я никогда не видела этого; я даже никогда не была на похоронах. Это всегда было грустно и, так сказать, изящно, но не воспринималось мной, как что-то реальное. Однако за несколько месяцев до чтения «КлаТбища домашних жЫвотных» я видела, как умерла моя кошка Эди. Я чувствую искушение обойти стороной этот эпизод со словами «Я знаю, что это была просто кошка», потому что я знаю, что есть худшие, кого можно потерять, но процитирую Элли: «Он мой кот! Пусть Бог заведет себе своего кота!»

Эди появилась у меня, когда мне было одиноко и грустно, я жила одна в Бруклине и делала такие вещи, как спонтанная татуировка с литературным персонажем. Когда я впервые увидела Эди, она была дикой, злой кошкой из винного погреба, которая оставила шрамы на моих руках. К тому времени, когда я переехала в квартиру в Куинси с моим нынешним мужем Морганом, Эди была самым близким существом среди лучших друзей.

Ночь, когда она разбудила меня, дрожа и тяжело дыша, была одной из худших в моей жизни. Морган бросился вызывать такси до больницы скорой помощи для животных, и мы все, включая водителя, затаили дыхание, когда Эди то, казалось бы, уже переставала дышать, то оживала вновь. Ветеринар провел нас вдоль шеренги грустных кошек и собак, и я беспомощно плакала в вестибюле, пока они её усыпляли.

Таким образом, я могу начать понимать отчаяние и страдание, которые привели Луиса Крида к решению отнести Черча на кладбище домашних животных. В тот момент в вестибюле, заплаканная и уставшая в 3 часа ночи, я бы сделала то же самое. Я бы сделала все, чтобы вернуть Эди, и я бы любила ее, даже если бы она пахла могилой и приносила останки в нашу постель.

Пруфрок также появляется среди толпы призрачных гостей в классической книге Кинга, «Сияние» , в которой алкоголик-писатель Джек Торранс наконец уступает демонам, которые скрываются внутри него. «В комнате женщины приходят и уходят... и Красная Смерть властвует над всеми», — думает Торранс, размышляя об ужасной истории отеля «Оверлук», где он работает зимним смотрителем.

Для Пруфрока женщины олицетворяют то, к чему стремится Джек: утонченность, благоговение. Они порхают через какую-то вечеринку, говоря о Микеланджело, вне досягаемости Пруфрока, когда он думает: «смею ли я [присоединиться к ним]?»

Торранс играет с подобным вызовом: он когда-нибудь действительно закончит книгу? Или пьесу? Будет ли он когда-нибудь соответствовать богатым детям, которых он когда-то учил, прежде чем потерять работу в результате своего нрава? Писательство и насилие переплетаются в характере Торранса; разочарование в собственных способностях подталкивает внутреннего монстра к действию.

Эта болезнь также захватывает сына Джека, Дэнни Торранса; мало того, что он попадает в АА (Анонимные Алкоголики) в книге «Доктор Сон» , он также цитирует нашего старого друга Элиота: «Дэн видел клиентов "Ковбойского сапога", обсуждавших явно не творчество Микеланджело», поскольку он убеждает себя не заходить и не пить.

Не думаю, что я когда-либо понимала, насколько подавлен Пруфрок. Или как был подавлен Торранс; в экранизации Стэнли Кубрика Джек Николсон проскакивает сквозь сюжет, переходя от уравновешенного состояния до безумия в очень короткий срок. Ужас в книге исходит не от безумца, а от человека, испытывающего глубокое разочарование. Пруфрок, конечно, не страшен, но его жизнь поистине страшна. Он стареет, носит брюки закатанными и даже не может собраться с силами, чтобы съесть чертов персик.

Альфред не раз появлялся в серии Кинга про Билла Ходжеса: рассказах об отставном детективе, которого втягивают в игру, чтобы поймать мистера Мерседеса, сумасшедшего убийцу, который въезжает прямо в толпу невинных людей на классическом автомобиле. Серия, конечно, сводит с ума (есть компьютерная игра, которая доводит людей до самоубийства, утраченные черновики писем убитого романиста и т. д.), но Пруфрок остается неизменным: даже если меняется занятое им сознание человека. В «Кто нашел, берет себе» , Ходжес отправляется в больницу, чтобы навестить мистера Мерседеса (он же Брейди Хартсфилд), который находится в коме после того, как отставной детектив и его друзья сорвали план убийцы по взрыву музыкальной группы. Ходжес размышляет о жизни, смерти и болезнях, когда его мозг одержим «кусочком поэзии»: «Ах, не спрашивайте куда, просто пойдем и нанесем визит в Родные Пенаты…» В этом случае бывший детектив выполняет всё буквально и с некоторым трепетом. Когда он навещает серийного убийцу, он боится, что однажды тот проснется.

Я не уверена, было ли это намеренно (зная Кинга, скорее всего, так и было), но в последнем романе «Пост сдал» Пруфрок перемещается из мозга Ходжеса в мозг Брейди. С тех пор Брейди проснулся, и, хотя, и был недееспособным, научился убеждать людей совершить самоубийство с помощью компьютерной игры. (Вам просто нужно прочитать книгу, чтобы разобраться с этим.) Когда он сосредотачивается на другой жертве, «ему приходит фрагмент стихотворения, прочитанного в старшей школе», и, как вы знаете, это та же строчка, которую Ходжес вспомнил во второй книге.

Тот факт, что убийца и полицейский ухватывают одну и ту же строку стихотворения, может говорить о том, что клише добычи и охотника одно и то же, или это может быть промах со стороны Кинга (я сомневаюсь в этом). Тем не менее, Ходжес — гораздо больше Пруфрок, чем Брейди: он на пенсии, лысеет, решает, уйти в отставку или вернуться в игру. Брейди, скорее всего, психопат, поэтому, возможно, вполне уместно то, что он видит стихотворение более буквально: «Эй, давай пойдем», — цитирует другого фаворита Кинг.

Существует намного больше романов Кинга, которые цитируют стихотворение, и я не имела возможность прочитать их все: «Под Куполом» , «Противостояние» , и кто знает, сколько написано и не написано. Пруфрок — это безошибочное присутствие в книгах Кинга, напоминание о том, что, хотя этот знаменитый писатель ужасов является автором кошмаров, он также очарован малыми жизнями, малыми персонажами. И под малым я не имею в виду «незначительное», а просто реальное.

Независимо от того, возвращает ли он мертвых к жизни, владеет ли массивными прозрачными куполами или борется с более чем одним психом-убийцей, Кинг всегда держит руку на пульсе: человечество, самые маленькие проблемы, которые могут стать самыми большими ужасами.

Когда-нибудь я доберусь до всех этих отсылок. У меня меньше времени, чтобы сидеть и читать, чем когда мне было 17-ть, но я все еще делаю это. А пока, однако, я могу ответить только на этот часто повторяющийся зов: «Что ж, пошли, вы да я...»

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ