Майкл Каннингем о романе, который превратился в «Миссис Дэллоуэй»

Автор: Майкл Каннингем
Переводчик: Эллина Попонникова

Хотел бы я назвать совпадением то, что в 1991 году я опубликовал роман «Часы» , выросший из воображаемого дня из жизни Вирджинии Вулф в начале 1920-х, когда она поняла, что пишет книгу под названием «Миссис Дэллоуэй», а не – как собиралась сначала – «Часы».

Использование мной первоначального названия Вирджинии Вулф было обычным воровством, пусть и воровством с благородными намерениями. Тот факт, что это было законное воровство (названия не могут быть защищены авторским правом, даже если они еще не стали общественным достоянием), лишь немного оправдывает меня.

Скажу, что для меня это была дань уважения. Казалось правильным, что мой собственный роман, который не существовал бы без работ Вулф, должен подобрать название, которое она выбросила на свалку.

Мой роман с присвоенным названием был о величии «Миссис Дэллоуэй» и о загадочности процесса создания книги. Один из базовых вопросов о важных литературных произведениях: как писателю удается от нескольких образов прийти к книге наподобие «Миссис Дэллоуэй»? В какой момент и с помощью чего этот внутренний вихрь в голове и сердце трансформируется в предложение, затем в другое, третье и наконец, в цельное, завершенное повествование?

Надеюсь, не разочарую никого тем, что в своем романе не разгадаю эту загадку. Но, насколько я могу судить, писатели редко – если вообще когда-либо – разгадывают загадки. Писатели могут лишь надеяться, что высветят и углубят основные тайны человечества и отметят точку, в которой относительно простые вопросы превращаются в серьезные.

Писатели в процессе работы над книгой часто неоднократно меняют ее название, и переосмысление заголовка порой отражает серьезный сдвиг в меняющейся природе всей книги. Изменение Вирджинией Вулф названия романа означает, что она довольно быстро решила не писать ту книгу, которую изначально задумывала. Заверши Вулф роман под названием «Часы», не было бы той «Миссис Дэллоуэй», которая стала краеугольным камнем литературы XX века. Неизвестно, разумеется, оказался бы роман «Часы» менее значительным, чем «Миссис Дэллоуэй», но он несомненно был бы другим.

«Миссис Дэллоуэй» – пятая книга Вулф. Первые две – «По морю прочь» и «Ночь и день» – лучше многих произведений литературы, но они сравнительно традиционны. Это еще не работы радикальной, революционной писательницы, которую мы знаем. Только после того, как Вирджиния с мужем Леонардом переехали из центра Лондона в пригород Ричмонда и открыли собственную типографию The Hogarth Press, она начала писать книги так, как ей хотелось, без оглядки на требования редакторов и издательств.

В своем дневнике она провозгласила: «Я единственная женщина в Англии, которая свободна писать то, что хочет».

Среди первых публикаций The Hogarth Press был сборник рассказов Вулф «Понедельник или вторник» ( Monday or Tuesday ) и ее третий роман «Комната Джейкоба» . Эта книга стала огромным шагом на писательском пути Вулф: фактически набросок персонажа без главного героя, портрет человека, составленный в основном из рассказов знавших его людей.

Это была очень хорошая, изобретательная книга. Но следующий роман «Миссис Дэллоуэй» (недолго известный под названием «Часы») стал ее первой неоспоримо великой работой.

Начиная свою пятую книгу, Вулф намеревалась рассказать историю о Лондоне после Первой Мировой войны, войны, которая должна была положить конец всем войнам и которая не только уничтожила 17 миллионов жизней, но и познакомила мир с такими смертоносными изобретениями, как бронированный танк, огнемет и иприт. Многие из выживших солдат оказались изуродованы, их лица и сознание стали практически буквально неузнаваемы. По улицам бродили люди, которые, с одной стороны, представляли собой глубоко поврежденных призраков конфликта, а с другой стороны, были братьями, сыновьями и мужьями, вернувшимися домой, чтобы продолжать жить.

Вулф намеревалась написать роман, действие которого разворачивается в Англии, сложным образом измененной и восстановленной. В Англии, которая стряхивала с себя остатки длинного кошмара, наложенной на Англию, которая никогда не сможет оправиться от потерь.

История начинается в неповрежденном Лондоне статуй, шпилей и колоколов. Среди всего этого прохаживается мужчина средних лет по имени Питер Уолш, а отряд солдат марширует мимо, чтобы возложить мемориальный венок погибшим на войне у Кенотафа в Уайтхолле. Питер Уолш, размышляя о своих провалах и слабостях, приходит мыслями к женщине по имени Кларисса…

И в каком-то смысле он передал эту историю ей. Питер Уолш продолжил играть важную роль, но книга принадлежит Клариссе Дэллоуэй. И ее название – «Миссис Дэллоуэй» (отметим, что Вулф решила использовать фамилию Клариссы по мужу).

Кларисса Дэллоуэй маячила на периферии внимания Вулф все время. Миссис Дэллоуэй появилась в первом ее романе «По морю прочь» и в нескольких рассказах, наиболее заметна она была в «Миссис Дэллоуэй на Бонд-стрит» (Mrs. Dalloway in Bond Street), рассказе, написанном перед носящим ее имя романом.

Кларисса Дэллоуэй была квинтэссенцией добродетели английского высшего класса, если включить в это понятие способность управлять изрядных размеров домашним персоналом, организовывать большие и щедрые вечеринки, выглядящие так, сложно на них совсем не затрачено усилий, и не только очаровывать всех гостей, но и помнить имя каждого из них.

Если эти способности не очень высоко оценивались по шкале международных отношений, то они не очень-то относились к делу. Муж Клариссы Ричард Дэллоуэй, член парламента, полагался на Клариссу в том, чтобы продемонстрировать подчиненным и начальству теплоту и обаяние, которыми он сам не обладал.

Она была не просто украшением. Она была жизненно важным элементом карьеры мужа. Также Кларисса была чувствительна к красоте и к жизни в целом, отличаясь от мужа и от остального своего окружения. Может быть, Кларисса и была способна на приятные социальные хитрости, но, что более важно, она обладала по-настоящему щедрым духом. Хоть ее личностью пользовались для определенных нужд, эта личность не была ни расчетливой, ни циничной. Она была поистине чарующим человеком. И как бывает, ее очарование сделало ее особенно сильным кандидатом на позицию, которую она занимала – светской львицы – в то время, когда общество предлагало женщинам не так уж много возможностей.

Вулф не осуждала Клариссу за больший интерес к покупке цветов в дом, чем к конвенциям или гражданскому населению, но и не недооценивала ее ценность и ее усилия. Как поясняла сама Вулф, «Критик скажет, что это важная книга, потому что в ней говорится о войне. Это незначительная книга, потому что в ней говорится о чувствах женщины в гостиной».

Затем пятый роман Вулф развился в своего рода диптих: параллельные истории Клариссы Дэллоуэй и контуженного ветерана войны Септимуса Уоррена Смита. Как отмечала Вулф, «благоразумие и безумие рука об руку, миссис Д. видит правду, [Септимус] видит безумную правду».

И вот, книга о двух параллельных жизнях, которые отражают разделение Англии времен Первой Мировой: одна Англия возвращается к благоразумию, а другая окончательно сходит с ума.

И вот, первая фраза книги, которая выглядела так: «В Вестминстере, где храмы, встречи, дома, условности и шпили всех сортов собрались вместе, есть в течение часов и получасов колокола, исправляющие друг друга, утверждающие, что время пришло немного раньше или осталось немного дольше, тут или там»…

...стала: «Миссис Дэллоуэй сказала, что сама купит цветы. Люси и так с ног сбилась. Надо двери с петель снимать; придут от Рампльмайера. И вдобавок, думала Кларисса Дэллоуэй, утро какое – свежее, будто нарочно приготовлено для детишек на пляже».

Как сказала Вулф о «Миссис Дэллоуэй», «я хотела написать о смерти, но жизнь прорывается повсюду, как всегда».

Если бы кто-то попытался описать Вулф как художницу самым коротким возможным предложением, эта ее мысль, вероятно, подошла бы. Мы видим, как это разыгралось, пусть в миниатюре, в первых строках книги под названием «Часы» – о колоколах и мемориальных венках, ставшей книгой под названием «Миссис Дэллоуэй», о неугасаемой красоте самой жизни.

Смерть в виде Септимуса Уорена Смита появится в книге. Но сама книга начинается и заканчивается жизнью, которая продолжается.

Жизнь прорывается повсюду, как всегда.

По ссылке можно посмотреть примеры страниц из оригинальной рукописи книги Вирджинии Вулф «Часы»

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ