Случайный букинист

Автор: Элисса Олтман

Были Скрибнер и Брентано, Барнс и Нобл с «Coliseum» («Колизей»), «Books and Company» («Книги и компания»), а еще «The Corner Bookstore» («Книжный на углу»), в котором, когда я жила в моей первой квартире на Манхеттене (Восточная 93-я улица; на пятом этаже, что защищало меня от визитов моей мамы, которая не стала бы подниматься по лестнице), мне завели личный счет: служащий занес мое имя и адрес карандашом в небольшую картотечную карточку, а затем записывал на ней мои покупки и каждый месяц присылал мне выписанный от руки счет с запиской следующего содержания: «Надеюсь, что скоро Вас увижу. Скоро в продаже эссе Лори Колвин» (американская писательница, была известна своими изображениями нью-йоркского общества и своими колонками еды в журнале Gourmet).

Были также книжные магазины в Нью-Йорке в моем детстве и лет так до двадцати, которые имели свой особенный запах книг и плесени. Запах этот настолько проник во все клеточки моего тела, что стал для меня таким же родным, как и запах в коридоре моей бабушки, который я ощущала, едва выйдя из лифта по пятничным вечерам. Тогда я еще не знала, что однажды я тоже стану продавать книги: это было в конце 1980-х годов, я недавно закончила университет, сменила несколько работ в качестве ассистента редактора и оказалась на полной ставке в первом магазине «Dean & Deluca» на 121-й Принс Стрит менеджером книжного отдела. По вечерам я ходила на кулинарные курсы, а в ночи до первых проблесков зари писала в углу моей маленькой квартирки на шумном компьютере бежевого цвета IBM Selectric размером с Фольксваген.

«Тебе нужен муж», – сказала моя мама однажды вечером, когда заехала за мной в магазин с моим отчимом, чтобы сводить меня на ужин в ресторан «У Рауля» ниже по улице. Она нахмурилась, увидев меня: шевелюра в стиле Бананарама 1980-х, подплечники, стою я на верхних ступенях в фартуке, а в руках я заботливо держу коробку книг Лори Колвин по кулинарии, словно ребенка укачиваю.

Работа была изматывающей – надо было вести учет всех книг, которые мы закупили и продали; отслеживать заказы на иностранные книги, которые хотели наши покупатели; бегать вверх и вниз по лестнице на склад; содержать полки в порядке; иметь дело с одним из владельцев и его поползновениями использовать стопку из первых кулинарных книг Марты Стюарт в качестве подставки для чучела тетерева из магазина Дейролл (магазин подарков и сувениров из таксидермии в Париже) стоимостью в тысячу долларов, – все это в сочетании с моим собственным напряженным расписанием, состоящим из курсов кулинарии и писательства. Но моя работа была и захватывающей – я начала понимать на собственном опыте, почему читатели покупали то, что покупали. Были те, кто любили повествовательную линию (они читали М.Ф.К. Фишер (выдающаяся американская писательница еды), Эдну Льюис (известная афроамериканская шеф-повар, учитель и автор, который помог уточнить американский взгляд на южную кулинарию), Лори Колвин, Джима Харрисона (американский поэт, писатель и публицист), Джона Торпа). Были и любители самого процесса (Жак Пепин «La Technique» и Джулиано Буджиалли «On Pasta»/«О пасте»), а еще те, кто покупали книги для своего кофейного столика, но чайник никогда не ставили («The Taste of France», «Glorious Food» – «Вкус Франции», «Чудесная еда»).

«Ты могла бы выучиться на юриста, – сказала мне мама в тот вечер «У Рауля» за стейком с картофелем фри и бокалом красного вина. – Я даже за все заплачу».

Работа в книжном магазине дала мне возможность заглянуть в личную жизнь и привычки других людей, а для молодого начинающего писателя, который мечтает однажды написать свои собственные книги, ничто не может быть более привлекательным и интригующим. И когда мои покупатели возвращались и говорили, что им очень понравилась книга и не могла бы я порекомендовать еще что-нибудь почитать да лучше с рецептами, я поняла, что моя работа включает в себя что-то намного большее, чем финансовые транзакции, точки продаж и штрихкоды. Это глубоко личное дело, проводник от сердца к сердцу, нечто человечное в этом мире, который становится все холодней. Это работало и в обратном направлении: покупатели советовали мне добавить больше или меньше шафрана в рецепт ризоттто Паулы Волферт (американский автор девяти книг по кулинарии и обладатель многочисленных наград за кулинарную книгу) – что мне не очень нравилось; рассказывали о том, что больше любят Джулию Чайлд, а не Мадлен Камман (французский шеф-повар и ресторатор, учитель кулинарии и автор семи поваренных книг, которая провела большую часть своей трудовой жизни в Америке, привнося строгость французской техники в американские ингредиенты и аудиторию) – с чем я не соглашалась; настаивали на том, чтобы я прочитала «Crazy Salad» Норы Эфрон и принесла эту книгу в магазин, иначе они никогда не появятся снова – что я и сделала. Продавала ли я книги о еде или художественную литературу, сам акт продажи книги, как я осознала, был просто другой формой питания, и это улица с двусторонним движением.

Теперь, тридцать лет спустя, когда я собираюсь опубликовать «Motherland» («Страна материнства»), свои третьи мемуары, я четко вижу, как стечение обстоятельств сделала меня тем, кем я сейчас являюсь: продажа книг, питание, что далеко не заканчивается за обеденным столом, теперь уже пожилая мама, которая когда-то жаловалась на мою любовь к книгам в то время, когда все мои сверстники выбирали спутника жизни. И хорошо это или плохо, но как автор я не могу представить себя и свои книги без того периода в жизни, когда я работала служащим в книжном магазине, распаковывала книги и ставила их на полку, продавала «из рук в руки» и советовала, привносила вкус и текстуру в мир незнакомцев, которых я бы иначе и не узнала. Хотя давно прошли те дни, когда магазины вели картотеку по клиентам, все же продавцы книг продолжают это делать.

Могу только надеяться на то, что мои книги достигают читателей подобным образом: как небольшие звенья, связывающие людей.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ