4 августа 2019 г., 01:52

3K

Редьярд Киплинг в Америке

23 понравилось 2 комментария 3 добавить в избранное

Что случилось с великим защитником Империи, когда он поселился в Соединенных Штатах?

Автор: Чарльз МакГрэт

Редьярд Киплинг раньше был общеизвестной персоной. Он родился в 1865 году в Бомбее, где его отец преподавал в школе искусств, мальчиком был отправлен в Англию, вернулся в Индию уже подростком и быстро зарекомендовал себя как отличный журналист, пишущий об англо-индийском жизненном опыте. Он стал первым англичанином, получившим Нобелевскую премию по литературе, и, возможно, самым читаемым писателем со времен Теннисона . Люди знали его стихи наизусть, читали его рассказы детям. Королева хотела сделать его рыцарем. Но в последние годы репутация Киплинга была настолько подмочена, что было бы удивительно, если любой здравомыслящий критик захотел бы подступиться к нему. Киплинга клеймили по-разному: колонизатором, шовинистом, расистом, антисемитом, женоненавистником и даже разжигателем войны правого крыла империализма. И хотя некоторые ученые утверждали, что его взгляды были гораздо более сложными, чем ему приписывают, в какой-то степени Киплингу были присущи все эти черты. То, что он был невероятно одаренным писателем, который создал несомненно великие произведения, теперь вряд ли имеет значение, по крайней мере для многих учебных заведений, где Киплинг считается политически токсичным.

В прологе книги «Если: Нерассказанная история американских лет Киплинга» издательства Пенгуин Кристофер Бенфи, профессор колледжа Маунт-Холиок, пишет, что некоторые из его друзей, когда узнавали, над чем он работает, спрашивали, о чем вообще он думает, и предупреждали его, что лучше ему быть готовым защищаться. Лучшей защитой Бенфи оказалась сама книга, которая не пытается провести полную реабилитацию Киплинга. Бенфи – американец, который написал очень хорошие книги об Эмили Дикинсон и Стивене Крейне , среди прочих, в основном, избегает политических взглядов Киплинга, а вместо этого концентрируется на малоизвестной главе в жизни Киплинга: четырех годах, которые этот откровенный защитник Британской Империи прожил в окрестностях города Братлборо, штата Вермонт, где он написал некоторые из своих лучших работ, включая «Книгу джунглей» , «Вторую книгу джунглей» , «Отважных капитанов» и первый черновик романа «Ким» . Временное пребывание Киплинга в Америке с трудом можно назвать «нерассказанной историей» — оно присутствует во всех биографиях Киплинга, но Бенфи пишет о нем очень тщательно, улавливая нюансы, которые упустили другие биографы. Он утверждает, что Киплинга глубоко изменило его пребывание в Америке, и Америка, в свою очередь, была изменена жизненным опытом Киплинга. Но кое-что так и осталось неизменным. Киплинг так и не научился веселиться или ценить американский юмор и неформальность. А Америка, с его точки зрения, никогда не переставала быть своевольной и чрезмерно уверенной в себе.

Киплинг оказался в Братлборо потому, что в январе 1892 года, когда ему было 26, и он был уже знаменит опубликованными сказками и поэмами об Индии, женился на уроженке Вермонта Кэрри Балестиер. У них был очень запутанный союз, и хотелось бы, чтобы Бенфи пролил побольше света на него. Он не рассказывает, например, как семье Киплинга и большинству его друзей не нравилась Кэрри. Они считали ее непривлекательной и упрямой, и ни капли не женственной. Отец Киплинга говорил, что она была «испорченным хорошим мужиком». Большинство биографов Киплинга описывали ее как сварливую тетку, ведьму, стерву. Что же тогда Киплинг нашёл в ней? В большей степени, кажется, он нашел ее брата, который был другом и литературным агентом Киплинга.

Уолкотт Балестиер был стремительной и яркой личностью, которая заслуживает, наверно, отдельной книги. Артур Во (отец Ивлина Во ), который недолгое время проработал на него, говорил, что он обладал «социальной мимикрией». Бросив Корнэллский университет, Уолкотт в поисках приключений отправился путешествовать по Колорадо и Мехико, затем стал редактором непритязательной газетенки под названием «Пикантные новости» в Нью-Йорке, после чего обосновался в Лондоне, где он стал предприимчивым и амбициозным агентом — Эндрю Уайли своего времени. Некоторые считали его вульгарным, но большая часть литературного Лондона была им очарована; Генри Джеймс и Эдмунд Госс были особенно сражены. Киплинг тоже любил Балестиера, и их дружба, если не была откровенно сексуальной, имела эротический подтекст. Они даже писали вместе — чего Киплинг никогда не делал с кем-либо еще – совместно работая над романом «Наулака» , приключенческой историей о бесценном индийском ожерелье.

В декабре 1891 года Балестиер внезапно умирает от тифа, в возрасте 29 лет. Киплинг, который находился в Индии, где все еще жили его родители, помчался обратно в Лондон и чуть ли не через неделю после своего возвращения женился на младшей сестре Балестиера, с тоскливой скромной церемонией, которая больше походила на похороны, чем на свадьбу. Генри Джеймс выводил невесту под венец, хотя позже говорил: «Это союз, у которого я не вижу будущего». Киплинг для их медового месяца переписал любовное стихотворение, которое он посвятил ее брату, изменив местоимения, обращаясь к ней «Дорогая девушка» вместо «Дорогой парень».

Романтическая жизнь Киплинга на тот момент, кроме посещений индийских борделей, состояла, в основном, из флирта с более старшими, замужними женщинами и продолжительных, мечтательных привязанностей к женщинам моложе, которые оставались далекими и недоступными. Кэрри не относилась ни к одной из этих категорий. Похоже, что она спланировала этот брак, хотя Бенфи задается вопросом, мог ли Балестиер на смертном одре заставить сестру пообещать выйти замуж за его друга. Биограф Киплинга Мартин Сеймур-Смит выдвинул, с недостаточным количеством доказательств, другую теорию: что Балестиер признался своей сестре, что он и Киплинг были любовниками, и она предложила жениться на Киплинге, чтобы защитить его репутацию.

В любом случае, это был не идеальный брак. Генри Адамс , оказавшийся на лайнере, на котором Киплинги отправились в свой медовый месяц, сказал о них позже: «Как-то, где-то, Киплинг и американка были не вместе, но вдвоем, и их нельзя было соединить». Но Адам Николсон, который опубликовал книгу о Кэрри в 2001 году, предположил, что постоянное представление о ней как о домашнем тиране несправедливо. Он говорит, что с Киплингом — мрачным, капризным, склонным к разрушению — жить было нелегко, и Кэрри сделала все возможное, чтобы обеспечить ему покой, чтобы писать. Она управляла домашним хозяйством, заботилась о деньгах, устраняла отвлекающие факторы. Как минимум, она привезла его в Вермонт, после того, как он потерял значительное состояние, что в результате привело к финансовой панике в 1893 году. На земле, купленной у другого брата Кэрри, Битти, они построили дом «Наулаха», названный в честь романа, хотя произносящийся по-другому. Это было длинное, узкое, покрытое зеленой дранкой здание, один конец которого был похож на нос корабля, и немного напоминало ковчег. Некоторое время Киплинг, который не чувствовал себя полностью дома ни в Индии, ни в Англии, был счастлив там, как никогда раньше. (Наулаха все еще стоит, и его можно арендовать на время отпуска. Однажды я провел там ночь, в огромной спальне Киплинга.)

Как и Диккенс пятидесятью годами ранее, Киплинг очень одобрял Америку в принципе — ее открытость и свободу, кажущееся отсутствие каст и классов — но он был менее увлечен самими американцами. Он считал их грубыми, надоедливыми, чрезмерно увлекающимся алкоголем и опасно склонными к насилию. Тем не менее, он был непоколебим в своем восхищении американскими писателями, особенно Марком Твеном . Он даже совершил паломничество, чтобы встретиться с Твеном, стартовав в Сан-Франциско и проехав по всему американскому континенту, прежде чем наконец поймать великого человека в Эльмире штата Нью-Йорк. Они вместе курили сигары, и Твен позже сказал о своем молодом посетителе: «Я думал, что он знает больше, чем любой человек, которого я когда-либо встречал».

Поселившись в Америке, говорит Бенфи, Киплинг был полон решимости переосмыслить себя как особенного американского писателя и некоторое время считал, что его статус аутсайдера делает его уникальным для изучения американского общества. Он был «единственным среди живущих, — хвастливо вспоминает его друг, — кто мог бы написать великий американский роман». Первоначально он планировал набросать серию заметок с местным колоритом в манере Сары Орн Джуитт , еще одной писательницы, которой он восхищался, но затем отказался от этого плана, поступив, вероятно, мудро, и вместо этого начал работать над тем, что станет первой «Книгой джунглей» . Обстановка в этих историях вряд ли американская, но даже в этом случае, говорит Бенфи, Киплинг был частично вдохновлен своим окружением в Вермонте и его убежденностью, что он живет в необузданной дикой местности.

Наибольшая напряженность в «Книгах джунглей» возникает из-за конфликта между Законом Джунглей, с его настаиванием на иерархии и индивидуальной ответственности, и теми, кто стремится подорвать его, особенно тигром Шер-Ханом, одиноким, безжалостным хищником и глупым, ищущим развлечений, Обезьяньим народом. В последующие годы Киплинг никогда не препятствовал нахождению читателями в «Книгах джунглей» политической аллегории. По одной из интерпретаций, Закон Джунглей — это Рай, а Обезьяний народ — это несчастные индейцы, которых британцы пришли цивилизовать. Или, как предполагал Киплинг, вы могли бы увидеть в «Обезьяньем народе» обвинение в сторону американских популистов и их привычку обещать все и не делать ничего.

Ещё одна важная тема в «Книгах джунглей» — это личностный рост через отважное, напряженное приключение в дикой природе. Эту идею воодушевленно поддерживал Теодор Рузвельт, тогда бывший комиссаром гражданской службы в Вашингтоне. Они с Киплингом подружились и вместе ходили в зоопарк (где Рузвельт любил наблюдать за медведями, а Киплинг предпочитал бобров). Киплинг также обсуждал свою философию с Уильямом Джеймсом , который посещал Наулаху в 1895 году и который использовал идеи Киплинга, говорит Бенфи, чтобы сформулировать свое понятие «морального эквивалента войны» —предлагаемого им режима приключений и испытаний, призванного избавить американскую молодежь от её растущей мягкости. Джеймс, в свою очередь, частично вдохновил Киплинга на одну по-настоящему американскую работу — «Отважные капитаны» , роман, написанный в 1897 году, о своенравном, богатом ребенке, который падает за борт океанского лайнера и подбирается рыбаками, плывущими из Глостера, штата Массачусетс, и потом учится у них ответственности и тяжелой работе.

Еще до того, как Киплинг поселился в Америке, он был там чрезвычайно популярен. Два города в Мичигане были названы в его честь: Редьярд и Киплинг. А представления Киплинга о природе как об испытательном полигоне и о жизни как своего рода борьбе за существование по Дарвину оказали большое влияние на более поздних американских писателей, таких как Джек Лондон , Стивен Крейн и Эрнест Хемингуэй . Но американские приключения Киплинга были испорчены осенью 1895 года, когда президент Гровер Кливленд, ссылаясь на доктрину Монро, выступил против Британии в споре за границы с Венесуэлой. Киплинг истолковал дипломатическую ссору как личное оскорбление и почувствовал себя преданным своим приемным домом. Это было так, как если бы, сказал он другу, в него «швырнули графином за дружеским обеденным столом». Опасаясь, что Британия и Америка могут начать войну, он даже планировал бежать в Канаду.

Последней каплей стала следующая весна, когда Киплинг вступил в спор со своим шурином Битти Балестиером. Если бы он не был американцем и родственником, он был бы таким персонажем, который очаровал бы Киплинга: Битти был шумным, но обаятельным пьяницей, банкротом, тунеядцем и сказочником. Но он и Киплинги не ладили — помимо других вещей, он считал, что его сестра зазналась, — и однажды днем пьяный Битти наткнулся на Киплинга, катавшегося на велосипеде, и угрожал вышибить ему мозги. Слишком бурно отреагировав, как он часто делал, Киплинг отправил его под арест. Последовавшее за этим слушание привлекло всеобщее внимание, репортеры набились в ратушу Братлборо, и, по мнению большинства, веселый, общительный местный житель выглядел гораздо лучше, чем чопорный, раздражительный англичанин. Киплинг был настолько унижен этим, что решил, что у него нет другого выбора, кроме как вернуться в Англию. «Есть только два места в мире, где я хотел бы жить, — сказал он. — Бомбей и Братлборо. А жить я не могу ни там, ни там».

Три года спустя Киплинги дали Америке еще один шанс. Они прибыли как раз в тот момент, когда должна была быть опубликована одна из самых незвучных и оскорбительных поэм Киплинга — «Бремя белого человека» . Киплинг задумал ее как своего рода имперский хребет, призывающий Америку колонизировать Филиппины и присоединиться к Англии в задаче «цивилизации» якобы отсталых наций. И почти сразу же, как только он приплыл в Нью-Йорк, его стали одновременно и хвалить, и пародировать. Но этот визит обернулся катастрофой. Еще до того, как они причалили, шестилетняя дочь Киплинга Жозефина, заболела пневмонией, и он тоже заразился несколькими днями позже. Жозефина умерла через пару недель, а Киплинг был так болен, что никто не осмеливался сообщить ему эту новость. В бреду у него были яркие галлюцинации, и после этого он нанял стенографистку, чтобы записать все, что он видел: параноидальный лихорадочный сон, в котором его обвиняли в супружеской неверности и, пока он пытался нанять подводную лодку, чтобы посетить Роберта Луиса Стивенсона , его, одетого в ночную рубашку, преследовала толпа линчевателей. Когда он выздоровел, Киплинги вернулись в Англию, и нога его больше никогда не ступала на берег Америки.

Описание Бенфи кратко резюмирует оставшуюся часть карьеры Киплинга, особенно годы, предшествующие Первой мировой войне, когда его слава и богатство возросли, а политические взгляды стали более экстремальными. Отношения в браке Киплингов стали еще более холодными и претерпели ещё один продолжительный удар в 1915 году, после того как их младший ребенок, Джон, решил записаться в армию. Он был несовершеннолетним и болезненным, с таким же плохим зрением, как у Киплинга, и ему дважды отказывали, но его отец пустил в ход некоторые связи и устроил его в ирландский полк. Как мог Киплинг не сражаться с немцами? В первый же день боя, в битве при Лоосе, Джон Киплинг был убит, и его родители, терзаемые чувством вины, так и не оправились от этого.

Бенфи заканчивает свою книгу во Вьетнаме, во всех отношениях. Похоже, что роман Киплинга «Ким» , о маленьком мальчике, который ввязывается в Большую игру в Индии, шпионя за русскими для англичан, был практически справочником для агентов ЦРУ в Юго-Восточной Азии в пятидесятых и шестидесятых годах. Аллен Даллес, глава управления, держал копию книги на своём прикроватном столике, а Эдвард Лэнсдейл, главный разработчик ранней американской стратегии во Вьетнаме, заставлял всех своих тайных агентов прочитать ее и обратить особое внимание в «Киме» на «подготовку контрразведки по управлению иллюзиями». Позже, как оказалось, когда американцы на родине стали с нетерпением ждать результатов во Вьетнаме, сторонники войны всегда цитировали — или, скорее, неправильно цитировали — малоизвестное стихотворение Киплинга (всего четыре строки, написанные как глава к «Наулаке»), говоря, что «вы не можете торопить Восток». Эта фраза, пишет Бенфи, «проникла на самые высокие уровни принятия решений». Но на самом деле в стихотворении говорится, что вы не можете «суетиться» на Востоке, и даже тогда, доказывает Бенфи, это слово подразумевает мошенничество и обман. Вы отрываетесь от его книги, думая, что было бы неплохо затыкать уши всякий раз, когда кто-то из властей начинает ссылаться на Киплинга, если только это не цитата из его «Военных эпитафий» :

Если кто-то спросит, почему мы погибли,
Ответьте им, потому что наши отцы лгали нам.

Когда я учился в школе, нам приходилось каждый день читать наизусть стихотворение Киплинга «Если», сразу после Клятвы Верности (*Клятва Верности (флагу США) — как правило произносится в начале дня в государственных органах и учреждениях, например, школах – прим. пер.)

И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, —
Земля — твое, мой мальчик, достоянье.
И более того, ты — человек!

Я понятия не имел, пока не прочитал книгу Бенфи, что Киплинг опубликовал его в качестве послесловия к короткому рассказу о Джордже Вашингтоне. Сомневаюсь, что такие декламации все еще проводятся, так же как сомневаюсь, что много школьников все еще читает «Книги джунглей». Однако они смотрят фильмы, и можно доказать, что «Книги джунглей» являются самым долгосрочным американским наследием Киплинга, даже если киноверсии не всегда имеют большое сходство с тем, что написал Киплинг. Как ни странно, чем более реалистичными они становятся, тем менее правдивыми кажутся. На мой взгляд, причина неудачного проката недавних модернизаций с живыми актерами (версии кинокомпании Дисней 2016 года и «Маугли: Легенда джунглей», которая вышла на Нетфликс в прошлом году), заключается в том, что вся компьютерная графика, совершенствующая реальность — переливающийся мех, блестящие копыта, дрожащие усы — не может скрыть тот факт, что Балу, Багира, Каа и остальные никогда не воспринимались как настоящие животные. В основном это знакомые типажи рубежа веков, типы парней, которых вы встречаете в книгах того периода: строгий директор (Багира), добрый лидер скаутов (Балу), изворотливый политикан (Каа) и так далее. Поэтому многие старые мультипликационные «Книги джунглей», особенно классическая версия Диснея 1967 года, на самом деле производят лучшее впечатление, с их остроумием и сентиментальностью.

То, что захватывает в большинстве фильмов — это магия джунглей Киплинга, одного из тех зачарованных царств, которые есть во многих великих детских книгах: мир без родителей и практически без правил. Не нужно быть большим поклонником Фрейда, чтобы прочитать в «Книгах джунглей» попытку Киплинга переписать свои собственные травмы детства, в котором он был, по сути, оставлен своими родителями и отправлен из Индии, единственного места, которое он когда-либо знал, в Англию, где был устроен в приемную семью, управляемой религиозными фанатиками с тираническими замашками. В книгах главная задача Маугли заключается в том, чтобы воспитать себя, без вмешательства взрослых.

Конечно, есть все эти наставления о необходимости подчиняться Закону Джунглей, но есть также показательный момент в новой версии Диснея, когда Маугли предлагает сделать песню из основной формулировки закона: «Вот Закон Джунглей — такой же старый, и такой же истинный, как небо; и волк, который будет соблюдать его, будет благоденствовать, но волк, который нарушит его, должен умереть». Балу (в озвучке Билла Мюррея) поворачивается к нему и говорит с презрением: «Это не песня — это пропаганда». Пренебрежительный тон Мюррея заставляет задуматься на мгновение, насколько Киплинг действительно верил в свое собственное послание. Самые захватывающие отрывки в «Книгах джунглей» — это дикие, неконтролируемые: погони, охота, похищение Маугли обезьянами, удивительный момент во втором томе, когда Маугли, чтобы наказать жителей деревни, которые прогнали людей, которые заботились о нем, заставляет джунгли взбунтоваться и зарастить деревню.

Киплинг пишет:

Через месяц от деревни остался рыхлый холмик, поросший нежной молодой зеленью, а когда прошли дожди, джунгли буйно раскинулись на том самом месте, где всего полгода назад были вспаханные поля.

В такие моменты начинаешь подозревать, что Киплинг, хотя и боялся беззакония и беспорядка, был также наполовину влюблен в них, или, по крайней мере, в их невинную, детскую версию: маленькую передышку от бремени хорошего поведения.

Америка была тем местом, где он мог вести себя и так, и так, страной более или менее просвещенной, но также новой, открытой всему и немного дикой. Возможно, самое американское в «Книгах джунглей» — это то, как они отражают эту амбивалентность. «Эти четыре года в Америке запомнятся мне на всю жизнь», — писал Киплинг другу, профессору Гарварда Чарльзу Элиоту Нортону, и в другом письме добавил: «Это грубая земля (я все еще сохраняю связь с ней), но как, черт возьми, она так затронула струны моей души?»

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ

Источник: The New Yorker
В группу Клуб переводчиков Все обсуждения группы

Авторы из этой статьи

23 понравилось 3 добавить в избранное

Комментарии 2

Очень увлекательная статья! Спасибо за перевод!) Столько всего интересно узнаю в клубе переводчиков)

Nedotroga401, Спасибо! Мне тоже интересно узнавать новые факты из жизни писателей в процессе перевода. Теперь вот планирую почитать что-нибудь еще у Киплинга помимо "Рикки-Тикки-Тави" и "Маугли", и его полноценную биографию.

Читайте также