Писатель в заложниках у пиратов: «Я только хотел взять у них интервью»

Есть ли опасности в работе писателя? Сиди себе да стучи по клавиатуре. Не пей кофе литрами и делай изредка зарядку для спины, и жизнь твоя в безопасности. Но есть на свете чудаки, которые ради сюжета готовы и в огонь, и в воду.

Майкл Скот Мур задумал сделать репортаж о современных пиратах. Подойдя к делу со всей серьезностью, он решил, что для полноценного репортажа обязан встретиться с пиратом и взять интервью. О последствиях такого решения можно прочитать в его новой книге «Desert and the Sea» (Пустыня и море: 977 дней в заложниках у Сомалийских пиратов).

Что вам приходит первым на ум при слове пират? Обаятельный Джонни Депп? Черная повязка на один глаз? Кортик? Покорители морей, романтично-бесшабашные сорвиголовы, искусные фехтовальщики, закаленные приключениями и опасностями, разудалые смельчаки? Майклу Муру пришлось с этими иллюзиями расстаться после того, как пираты взяли его в заложники. Три года в невыносимых страданиях, в борьбе с малярией и мыслями о самоубийстве, в сообществе «самовлюбленных и тупых уголовников, размахивающих пистолетами».

Будучи фанатом моря и сёрфинга, Мур, автор «Сладость и кровь» (роман об американской экспансии после второй мировой войны) видел в себе некую духовную близость с «людьми морей». Он пишет: «Северная Америка изначально была пиратским приютом, при этом антипиратская политика развилась всего за три поколения».

Мы виделись с Муром до его отъезда в Сомали. Выглядел он веселым и полным жизни. Спустя несколько лет, когда мы встретились в одном нью-йоркском кафе, я его не узнал: в 49 лет он выглядел как ветеран войны — травмированный, изможденный, многое повидавший.

Находясь в неволе, человек постоянно вспоминает и думает о своей предыдущей жизни. Отец Мура был авиа-космическим инженером, но из-за алкоголизма покончил жизнь самоубийством. Майклу тогда было 12 лет. Мать ему сказала, что отец умер от инфаркта и они переехали в Редондо Бич, где Майкл и научился сёрфингу. Правду о смерти отца он узнал только 30 лет спустя, прочитав в сертификате о смерти: «Умер от выстрела в левую сторону груди».

После развода с женой Майкл переехал в Берлин. Там впервые стал писать о пиратах для Spiegel Online International и в 2011 посещал судебный процесс в Гамбурге по делу десяти пиратов. Впервые за последние 400 лет германский суд решал дело о пиратстве. Пиратов арестовали за вооруженное нападение на немецкое судно.

«Всю жизнь я, как подросток, думал о пиратах с увлечением. Конечно, я их не романтизировал в стиле голливудских "Пиратов Карибского моря", но мне всегда хотелось узнать о них больше». Однажды он уже побывал на Африканском роге, будучи пассажиром на турецком военном судне.

А в январе 2012 года, получив поддержку нескольких журналов и грант от Пулитцеровского центра освещения кризисов, он отправился в путешествие. Перед поездкой пытался застраховаться от неприятностей, но никто ему такую страховку не дал. Майкл не был наивным, он знал, куда едет, и нанял охранников. Они-то его и предали. Попросту продали Майкла за деньги — пираты им заплатили больше, чем он. Люди, которым он платил за свою безопасность, принадлежали к тому же бандитскому клану, что и похитители.

В грязном и захолустном кабачке городка Хобойо провел Майкл свое первое и единственное интервью с пиратом. Звали пирата Мустафа, и за интервью он запросил 620 долларов. После встречи, по пути в аэропорт, машину Майкла остановили посреди дороги. Дюжина вооруженных человек. Его избили и втолкнули в Лэнд Крузер (любимая марка у пиратов).

Один из молодчиков обвинил Майкла: «Ты сам виноват». С чем Майклу пришлось согласиться. Потом он обвинял самого себя: «Белый западный мужик ищет дружбы с пиратами. Где были мои мозги?!»

Репортёр и писатель – пираты решили не мелочиться и запросили 20 миллионов долларов. Один из похитителей заявил: «Я видел тебя в интернете, ты точно какая-то знаменитость». Напрасно Майкл доказывал, что та фотография из Нью-Йорк Таймс в интернете это всего лишь статья о книге про сёрфинг (моя, кстати). Друзьям и родным Майкла сообщили о похищении. Все были предупреждены, чтобы о нем никто ничего не писал, потому что каждый раз, когда его имя упоминалось на ББС, пираты поднимали цену.

В плену его нередко били. Но самым невыносимым в неволе оказалась невозможность читать. Как он был рад, когда собрал куски газеты «The Gulf News», в которую пираты заворачивали еду. Когда его переправили на корабль «Naham 3» (тоже похищенный), один из заложников подарил Майклу Библию. Бывший католик, он перечитал оба Завета от корки до корки, находя утешение в этике выживания Ветхого Завета, правда, так и не прозрел до понимания Нового.

На корабле было много охранников, а вокруг судна плавало множество акул. Майклу разбили очки еще во время похищения, а без них он почти ничего не видел. Тем не менее, в неистовой жажде освободиться он попытался бежать, но его поймали и посадили в одиночную камеру, где продержали на цепях три недели. В интернете я тогда читал заметку о том, что пираты его ранили при попытке к бегству. Впоследствии выяснилось, что пираты сами запустили этот слух, чтобы быстрее получить выкуп.

Тогда Майкл впервые ощутил сожаление, что стал писателем, а не астронавтом, как мечтал в детстве. И теперь, находясь на борту земного, а не космического корабля, изнемогал, грезя о спасении или побеге. Конечно, всегда оставался последний вариант: похитить у пиратов оружие (охранники часто бросали его без присмотра) и пытаться вырваться с боем. На успех шансов почти нет, но можно оставить после себя некоторую «героическую» славу, пристрелив парочку негодяев. «Гнев меня переполнял настолько, что я готов был их всех там поубивать».

Но мысль о матери, и о том, что будет с ней, если и он, как отец, погибнет от пули, остановила его. О том, как героически вела себя мать Майкла, Марлис, он рассказывает в книге. Урожденная немка, настолько еще крепкая и сильная, что в свои преклонные лета играет в теннис и гольф, в тот день она собиралась на ланч в мексиканский ресторан, как в дом вошли пятеро мужчин в костюмах. По инструкциям ФБР Марлис должна была торговаться с похитителями по телефону и сбить цену за жизнь сына с 20 миллионов сначала до 8, потом до 5, и в конце концов до 1.5 миллиона. В конце концов она с великим трудом собрала по друзьям и знакомым 700 тысяч долларов и нашла наемника, который бы отвез деньги пиратам.

«Меня до сих пор переполняет гнев за потерянные два года жизни. Но тогда гнев приходилось прятать, чтобы остаться в живых. Как-то я попросил найти мне врача, у меня была сломана рука, а один из пиратов весело переспросил: "А где это ты ее сломал, во время операции?"» Мне так хотелось его разорвать, но я процедил только «да».

Майкл подружился и с другими заложниками. Там были китайцы, камбоджийцы, вьетнамцы, филиппинцы. Некоторым из охранников он даже симпатизировал. «Стокгольмский синдром?! Ну уж нет. Мне хотелось их всех перебить. Особенно одного мерзавца по имени Али».

Мы никогда не знаем, как прочитанные книги могут отразиться на нашей жизни. Для Майкла спасением стал римский философ-стоик Эпиктет . Стоицизм учит, что нельзя повлиять на судьбу, но можно поменять свое к ней отношение. Майкл горько усмехается: «Эпиктет спрашивает, что ты сделаешь, если твой раб на твоих глазах разбивает твою любимейшую вазу и она разлетается на тысячу осколков? Кинешься избивать раба? Лучше скажи: "ваза вернулась в свой первозданный вид". Когда я не мог оторвать взгляд от пистолета, то заставлял себя сидеть не шевелясь и пытаться осознать, что смерть рядом».

Помимо греческого философа, на помощь ему приходили и мультфильмы про Тома и Джерри, и репортаж ЧМ по футболу в 2014 г., когда Германия разбила Бразилию с оглушительным счетом в 7:0.

В истории Майкла не обошлось и без горькой иронии судьбы: большинство его мучителей были впоследствии убиты, а один из оставшихся в живых «зафрендил» Майкла на Фейсбуке.

Какой бы из Мура вышел астронавт — неизвестно, но писателем он стал непобедимым: даже среди ежедневных мучений умудрился украсть у пиратов ручку и листы, и писал, описывая происходящее. Эдакий Солженицын в сомалийском Гулаге. Правда, эти самиздаты так и не увидели свет — пираты, прочитав на листках свои имена, их рвали. В конце концов Майкл изменил Сомали на Калифорнию и стал писать роман о некоем наивном идеалисте, которого похитили бандиты. Писал он скорее для того, чтобы сохранить все в памяти. «И чтобы сохранить здравый ум. Эта своеобразная терапия – описывать происходящее подробно — помогла мне не сойти с ума».

Я спросил Майкла о том, было ли что-то, по чему он больше всего скучал в эти 977 дней. «Не могу сказать о какой-то одной вещи. Пиво? Фрукты? Семья и друзья, само собой. Скучал по всей своей жизни, со всеми её радостями и горестями. В конце концов, у меня осталась только благодарность за то, что остался жив».

Я внимательно слушаю, как Майкл рассказывает о своих злоключениях, о пиратах, и вдруг слышу в его голосе ностальгические нотки: «Традиционных пиратов больше не существует, вымерли как вид. А нынешние – это бандиты и торговцы людьми».

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ