Мадам Тюссо: поразительная история жизнеспособности женщины, вошедшей в историю

Автор: Эдвард Кэри

Лет двадцать назад, когда я испытывал финансовые трудности с оплатой учебы в университете и был вынужден искать себе подработку в Лондоне, я проработал несколько месяцев в Музее мадам Тюссо. Как и многие другие, впервые я попал туда в детстве, и наградой мне стали ночные кошмары. Гай Фокс, присевший у бочки с порохом, напугал меня так же сильно, как и необычно рябая восковая фигура Ганса Христиана Андерсена. Комната ужасов, конечно, тоже оставила неприятный осадок, но не такой сильный, как инсценировка битвы при Трафальгаре. Там повсюду был шум и свет, и ты чувствовал, что стоишь на пушечной палубе «HMS Victory», а там – ты почти видел его последний вздох – лежит окровавленное бледное тело Горацио Нельсона.

Но главная восковая фигура в «Мадам Тюссо» – это сама Тюссо. Маленькая старушка с большим носом и подбородком, одетая в подходящую случаю ужасную бумазею, стоит на страже остальной части воскового населения. В ней чувствуется нечто мифическое, как если бы она была героиней фольклора или какой-нибудь сказки. Она кажется выдуманной, сама выглядит как часть истории.

Однако она была реальным человеком, и эта восковая фигура – на самом деле автопортрет художницы и бизнесвумен, создавшей одно из самых известных и живучих развлечений Лондона. Она родилась под именем Анны Марии Гросхольц в Страсбурге в 1761 году и скончалась как мадам Тюссо в Лондоне в 1850 году. В период между этими датами она успела познакомиться со многими известными историческими фигурами.

Тюссо училась у швейцарского мастера восковой анатомии Филиппа Курция. Вместе со своей юной ученицей Курций перебрался в Париж, где она со временем переключилась с лепки внутренних органов на образы Вольтера, Людовика XVI, Бенджамина Франклина и Жана-Жака Руссо. Она жила в Париже во время Революции, и 12 июля 1789 года толпа похитила с организованной с её участием выставки восковые бюсты герцога Орлеанского и министра финансов Неккера, после чего потащила их по улицам, изображая их похороны. (Реальные прототипы к тому времени были изгнаны из города, но протестующие чувствовали, что хотя бы их восковые копии должны понести наказание.) В эту толпу стреляли – так пролилась первая кровь Революции, и это событие приведет к штурму Бастилии два дня спустя.

Вскоре Тюссо пришлось отливать в гипсе и воске отрубленные головы. Даже без тел они по-прежнему оставались выдающимися личностями своего времени, и их требовалось сохранить для потомков. Её позвали, чтобы снять гипсовый слепок с быстро разлагающегося тела Жана-Поля Марата сразу после того, как он был заколот в ванне Шарлоттой Корде. Больной и уродливый облик её версии Марата сильно отличается от ужасающе пропагандистской картины Жака-Луи Давида.

Посмертная маска Марата, сделанная Тюссо
Фото: James L. Stanfield/National Geographic/Getty Images

Восковые фигуры стали довольно опасным предприятием, поскольку иметь у себя бюсты людей, которые ныне считались неприемлемыми с политической точки зрения, было незаконно. В разгар террора Тюссо арестовали и посадили в тюрьму. Когда её освободили, чтобы сделать слепок с отрубленной гильотиной головы Робеспьера, Революция закончилась. Когда за несколько лет до этого умер её учитель Курций, он оставил ей всё, но теперь, в 1794 году, она была сама по себе. В надежде укрепить свое положение она вышла замуж за бесталанного инженера по фамилии Тюссо, который чуть не потопил весь её бизнес. Когда Франция зациклилась на Наполеоне, Тюссо оставила Париж и своего мужа, чтобы привезти свою историю в Англию, где мы могли бы её увидеть. За отдельную плату, конечно.

Представьте, как необычно было для лондонца в начале 1800-х годов видеть точные копии знаменитых лиц того времени. Вот здесь, по её словам, хранилась настоящая история. И свою роль в ней она связывала с развлечением публики. Послушайте, говорила она, я жила в Версале, учила рисованию сестру Людовика XVI и создала его восковую фигуру ещё при его жизни, а во время Революции, по приказу Национального Собрания, сделала слепок его отрубленной головы. У меня на коленях была королевская кровь. Я – сама история, говорила она. Возможно, она что-то приукрасила в своей жизни, вероятно, кое-что преувеличила здесь и там, но кто из нас может упрекнуть её в этом – ей нужно было самой стать частью этого развлечения, чтобы преуспеть в нём.

Когда я пришел работать в Музей мадам Тюссо, фигуры Андерсена и Фокса, которые так напугали меня в детстве, были уже убраны, но на выставке по-прежнему оставались многие из созданных ею оригиналов – Франклин, Вольтер, Мадам дю Барри (в роли Спящей красавицы, чья грудь движется вверх-вниз благодаря механическому устройству), Людовик XVI, Мария-Антуанетта, Робеспьер и зарезанный Марат. И, конечно, там всё еще был её восковой автопортрет.

Фигуры, отлитые самой Тюссо, выглядят и ощущаются абсолютно иначе, чем сделанные позднее. Я стоял рядом с ними и очень внимательно их изучал; меня наняли вместе с примерно двадцатью другими сотрудниками следить за тем, чтобы посетители не касались восковых фигур. Такая работа не требовала никакого особого опыта. Но оставаться наедине с восковыми фигурами в начале и в конце дня мне всегда было тревожно. Ты не мог избавиться от чувства жалости к ним. Они были очень близки к тому, чтобы ожить (и зачастую были одеты в настоящую одежду своих прототипов), но в итоге хранили лишь часть их личности. Казалось, они и сами это понимают, и их это возмущает.

Хранилище в Музее мадам Тюссо в Лондоне, 1996 год
Фото: Ullstein Bild/ullstein bild via Getty Images

Тишина залов рано или поздно нарушается – людьми из толпы, которые ходят туда-сюда, показывают пальцем, останавливаются рядом с Ганди и кричат, что это на самом деле он. Знаете, как дети делают вид, что их куклы живые? Вот вам взрослый вариант. Мы стоим рядом с восковой фигурой Черчилля или Гитлера и сравниваем, насколько наш рост и вес отличаются от их. Мы хотим точно знать, сколько места в пространстве занимала Мария Антуанетта и как выглядела её голова после того, как её отрубили. В основе «Тюссо» лежит не история – это музей человеческого тела. Всё дело здесь в физиогномистике – не в том, чего достигли эти люди, а в том, как они при этом выглядели. Какие же мы все разные! Меня нередко тревожило, как реальные люди ведут себя, стоя перед восковыми фигурами. В итоге мне пришлось сделать вывод, что восковые персоны имеют куда больше достоинства.

Чем дольше я там работал, тем больше узнавал об оригинальных восковых произведениях Тюссо и о её жизни. Мне захотелось написать об этой странной женщине, которую не пугали внутренние органы. Я начал писать роман о ней 15 лет назад и закончил его только сейчас. Меня всё время смущали восковые фигуры, я никак не мог найти им правильное место в тексте. И только после того, как я несколько раз оказался от этого проекта, а потом вернулся к нему снова, я наконец увидел, что представляла собой жизнь Тюссо – самую поразительную историю жизнеспособности женщины, историю маленькой иностранки, малютки, сумевшей войти в историю.

Фамилия Тюссо, если произносить её правильно, звучит довольно мягко и подходит, скорее, её слабовольному мужу, чем ей. Мне приятен тот факт, что объявление в метро на станции «Бейкер-стрит» чаще всего сопровождается неправильным произношением: «Выходите здесь, если хотите попасть в «Мадам Ту-содз» (звучит как «Two-Swords», «два меча» в переводе с английского – прим. перев.). Так или иначе, такое имя кажется мне более уместным.

Она умерла в возрасте 89 лет в 1850 году, когда в стране едва начали появляться зачатки массовой фотографии. Мне нравится думать, что она именно так она всё и задумала – оставить нас до того, как изобретение фотографии сможет зафиксировать её в кадре. Вместо этого она сохранила себя для нас только в воске.

Книга «Little» Эдварда Кэри опубликована издательством «Aardvark Bureau»

Перевод: Count_in_Law
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ