Познакомьтесь с любимыми питомцами Чарльза Диккенса – воронами

Автор: Кристофер Скайф (Christopher Skaife)

Многие писатели держали птиц семейства врановых в качестве домашних питомцев и компаньонов. Например, у лорда Байрона была ручная ворона, хотя, по правде говоря, у него кого только не было – собаки, обезьяны, павлины, куры, орел и даже медведь. Ворон жил у поэта Джона Клэра . Такая же птица была и у Трумена Капоте , чьего ворона звали Лолой. Капоте довольно подробно написал о Лоле в эссе, впервые опубликованном в 1965 году, где сообщил, что она любила прятать различные предметы в его книжном шкафу за полным собранием сочинений Джейн Остин , в том числе «зубной протез […], давно потерянные ключи от моей машины […], массу денежных купюр […], старые письма, мои лучшие запонки, резинки, ярды веревок и шнурков», а также «первую страницу рассказа, который я бросил писать, потому что не мог найти его первую страницу». Подобные вещи кажутся мне маловероятными, поскольку вороны в лондонском Тауэре в основном склонны прятать по углам мышей и недоеденные кусочки крыс. Однако Капоте был литератором, и его ворон вполне мог оказаться как-то по-особенному литературным. Либо это, либо он всё это выдумал.

Но самые известные вороны жили, конечно, у английского писателя Чарльза Диккенса . Диккенс несколько раз упоминает Тауэр в своих романах. Семейство Квилпов из Лавки древностей живет на Тауэр-Хилл. Дэвид Копперфилд приводит Пегготи в Тауэр на экскурсию. А в Больших надеждах Пип и Герберт проплывают мимо Тауэра, когда пытаются увезти Мэгвича на лодке по Темзе. На этом, признаюсь, мои познания о произведениях Диккенса заканчиваются, хотя, когда дело доходит до воронов, я могу категорически заявить, что он отлично знал своих птиц.

История о воронах Диккенса хорошо известна. В январе 1841 года великий автор написал своему другу о новом романе, над которым он тогда работал. Его идея, как писал Диккенс, состояла в том, чтобы главный герой «всегда появлялся в компании с ручным вороном, который знал бы гораздо больше, чем он сам. С этой целью я изучал свою птицу и, думаю, мог бы создать в итоге очень необычного персонажа». И такой очень необычный персонаж действительно появился в Барнеби Радже , его пятом романе, действие которого происходит во время антикатолического восстания лорда Гордона 1780 года. В нём у героя, именем которого назван роман, есть говорящий ворон по кличке Грип, который сопровождает его везде, куда он отправится. (Здесь, в Тауэре, у наших Гриппов в имени всегда была лишняя буква «п»; что стало тому причиной, я не знаю, но склонен подозревать канцелярскую ошибку.)

Кристофер Скайф на работе

Возможно, я ошибаюсь по причине узости мышления, но, на мой взгляд, Диккенс считается гением вовсе не потому, что написал много книг или много выступал перед публикой, а потому, что совершенно точно описал каждую деталь, связанную с воронами. Он описывает крик Грипа как «хриплый и такой глухой, словно голос исходил не из горла, а откуда-то из-под его пышного оперения», и именно там, как мне кажется, и зарождается голос ворона. А как он описывает походку Грипа? Точно так же наш Грип ходит сегодня!

Как Диккенс сумел понять всё это, в то время как другие авторы не смогли и, похоже, видели в воронах исключительно символы? Он жил с этими птицами – вот как. Он проводил с ними много времени. Как он сам объяснил в предисловии к «Барнеби Раджу»: «Грип в моем романе соединяет в себе черты двух замечательных воронов, которые жили у меня в разное время и были предметом моей гордости». Исследователи считают, что у Диккенса за его жизнь успело пожить три или четыре ворона. Первый из них, которого звали Грип, любил хватать за лодыжки детей Диккенса, из-за чего попал в опалу и был изгнан из дома и ночевал в конюшне. К сожалению, всего через несколько недель после того, как Диккенс написал другу о своей идее включить ворона в роман, Грип умер от того, что выпил или съел свинцовую краску.

Диккенс заменил Грипа двумя новыми птицами – вторым вороном, которого он также нарек Грипом, и орлом. Второй Грип, по словам старшей дочери Диккенса Мэми, был «вредным и наглым», однако в итоге его превзошел третий Грип, который настолько захватил власть в доме, что даже огромный мастифф Диккенсов по кличке Турок разрешал ему есть из своей миски.

Глубокая привязанность Диккенса к первому Грипу проявилась в том, что он сделал из него чучело, которое поместил в стеклянный футляр и держал его над своим столом. (На самом деле, Диккенс вообще был склонен превращать своих умерших питомцев в странные объекты. Например, когда умер его кот Боб, писатель сделал из его лапы нож для писем.) После смерти Диккенса в 1870 году и распродажи его имущества Грип попал в Америку, где его теперь можно увидеть в Свободной библиотеке Филадельфии. Поездка в Филадельфию с целью посмотреть на Грипа – это одно из тех приключений, в которых я пообещал себе когда-нибудь поучаствовать, хотя воронов у нас здесь в Тауэре хватает и без него. На первом этаже Дома Королевы у нас есть небольшой частный музей, который закрыт для публики, но если вы всё-таки попадете внутрь, то увидите там довольно красивое чучело ворона, сидящего на насесте внутри прекрасного резного деревянного футляра.

Табличка на футляре гласит: «Блэк Джек, смерть которого была вызвана страшным грохотом пушки на похоронах Его Милости герцога Веллингтонского, покойного констебля лондонского Тауэра, в году 1852». Некоторые считают, что Блэк Джек и сам мог быть одной из птиц Диккенса, но я никогда не встречал убедительных тому доказательств. Всё, что мне известно, так это то, что несколько воронов Тауэра действительно были названы в честь птиц Диккенса, как и наш нынешний Грип, и что один из прежних тезок Грипа жил здесь во время Второй мировой войны и вместе со своей подружкой Мейбл и еще одним вороном по кличке Полина сумел пережить бомбардировку Тауэра Люфтваффе, хотя документы Тауэра показывают, что уже после победы в войне Полина, увы, была убита Мейбл и Грипом. Поистине трагическая история Тауэра.

Разумеется, Грип Диккенса влияет на то, как мы называем наших птиц. Диккенс был большой знаменитостью и, подобно современным «звездам» с их шарпеями и французскими бульдогами, сумел породить определенный тренд. Благодаря Диккенсу и Грипу вороны вошли в моду – и, возможно, именно поэтому бифитеры решили завести несколько ручных воронов в Тауэре в 1880-х годах? Я не претендую на эту идею и готов предложить её для исследования любому врановеду и диккенсолюбу.

Текст представляет собой фрагмент книги «Смотритель воронов: Моя жизнь с воронами в лондонском Тауэре» (The Ravenmaster: My Life With The Ravens At The Tower Of London) Кристофера Скайфа.

Кристофер Скайф – член церемониальной Йоменской стражи (бифитер) и Смотритель воронов в лондонском Тауэре. Он служил в британской армии на протяжении 24 лет, в течение которых успел стать специалистом по пулеметам, а также экспертом по выживанию и сопротивлению допросам. Теперь он живет в Тауэре вместе с женой и, конечно же, воронами. Это его первая книга.

Перевод: Count_in_Law
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ