«Невероятно зрелищный провал»: возвращение грандиозного фиаско Мюриэл Спарк

Автор: Шарлотта Хиггинс

Во вторник 2 октября 1962 года в Артс-театре в Лондоне состоялась премьера пьесы Мюриэл Спарк под названием «Доктора философии». В актерский состав пьесы вошли Фенелла Филдинг и Кэтлин Брек. Фактически в пьесе 6 центральных женских ролей, остальные три персонажа — это мужчины, которых всех зовут Чарли, что весьма типично для Спарк. Несмотря на то, что Мюриэл Спарк написала ряд аудио-драм и что многие из ее романов были адаптированы к постановке и экранизации, ее единственной работой, предназначенной для сцены, являлся известный роман Мисс Джин Броди в расцвете лет .

В то время Спарк была на пике популярности. Она только что опубликовала роман о мисс Джин Броди и работала над другой своей известной книгой Девушки со скромными средствами . Однако именно «Доктора философии» получили столь неоднозначные отзывы. Кеннет Тайнен, критик британской газеты «Observer», пишет следующее: «Поздняя пьеса Элиота, обширно переписанная зрелой Айрис Мёрдок». Однако это не было комплиментом. «Без сомнения, здесь есть своя форма, — писал критик, — и даже, возможно, смысл; но, боюсь, они не столь очевидны».

В журнале «Таймс» критика была еще менее восторженная. Но также был и более вдумчивый обзор, написанный Томом Стопардом, который развивал свой талант, работая для шикарного, однако не долгоживущего журнала об искусстве «Сцена». Он отмечает, что пьеса Спарк «несомненно провалилась». Но, несмотря на это, он находит этот провал «весьма зрелищным».

Двумя годами позже «Доктора философии» успешно показали себя в королевском драматическом театре Швеции. Режиссером, согласно книге Мартина Станнарда «Спарк», был не Ингмар Бергман (увы, а как интригующе было бы это), а актер и режиссер Мими Поллак, близкий друг и, возможно, любовник Греты Грабо. После этого пьеса исчезла без следа. И даже среди поклонников Спарк о ней почти ничего не слышали и, более того, не читали.

Однако в этом году в Эдинбурге, к столетию со дня рождения Мюриэл Спарк, пьесе дается еще один шанс. В августе планируется чтение на международном книжном фестивале, под руководством Имри Мерилин. Если все пойдет хорошо, то последует полноценная постановка в театре Лицеум. Драматург и художественный руководитель театра Дэвид Грейг не разделяет разочарования ранних критиков. Он согласился на постановку спектакля без промедления, после того как Вилли Мэли (Willy Maley), профессор английского языка университета Глазго, прислал ему копию.

«У меня не было больших надежд насчет книги, – говорит Грейг, – но в течение четырех или пяти строк я громко смеялся. Она начинается как нечто уайлдовское, а потом внезапно сменяется чем-то пиранделловским. Предложение за предложением безукоризненно подобрано». И я подумал: «Эти фразы нужно услышать на сцене».

Действие пьесы происходит в гостиной с французскими окнами – конечно, это хитрый жест Спарк в направлении салонной пьесы, которая у неё несколько страдает. Мы встречаемся с Чарли, академиком, и его женой Кэтрин, которая также имеет докторскую степень, но работает школьным учителем, отказавшись от возможности академической карьеры для семейной жизни.

Ее подруга Леонора – преподаватель на летних каникулах. Леонора хочет ребенка, и посреди ночи появляется в ночном белье, чтобы попросить Чарли дать ей ребенка; однако уже утром она отрицает это. Появляются и другие персонажи – эксцентрично одетая Энни; дочь Кэтрин – Дафни, и ее жених Чарли; и Чарли, водитель грузовика. Любовь идет не так, как надо, а потому правильно. Это погружение в русло. В пьесе прослеживается сильная жилка фарса.

Однако, возможно, самым интересным персонажем остается миссис С., довольно великолепная уборщица. Бдительная, знающая и прекрасно осведомленная об изданиях стихотворений У. Б. Йейтса, она может напомнить нам другую миссис С. – автора. Позже, во втором акте, миссис С. будет описывать себя как «полирующую реальность», что весьма похоже на деятельность Спарк.

Писательница Али Смит, которая в честь столетия будет читать лекцию о Спарк на Эдинбургском книжном фестивале, считает, что пьеса частично представляет собой «сатиру на социальный класс Лондона. Где вокруг все со своими дипломами, и вот она, эта дикая, умная анархистка рабочего класса».

Самая главная проблема пьесы объявляет о себе на первой же странице – это идея реальности, той реальности, которую так усердно полирует госпожа С. «Я думаю, что Леонора должна взглянуть на реальность», – говорит Екатерина. Идея о том, что «реальное» – это что-то хрупкое и обманчивое, протекает через весь вымысел Спарк. В «Докторах философии» даже убранство гостиной само по себе хрупкое и буквально сгибается – и театральная иллюзия в конечном итоге трескается.

Том Стоппард в своем обзоре отметил, что прозаическая фантастика Спарк также касалась «мира повседневной реальности, хрупкой из-за признания нереального». В своем первом романе Утешители героиня Кэролайн Роуз, писательница, начинает верить, что она слышит пишущую машинку и голос, повествующий о событиях ее жизни – точно такими же словами, как и роман, который держит читатель. Читатель входит в зеркальный зал. Вполне возможно, что вся книга является чем-то невозможным: заблуждением одного из ее персонажей.

Шотландская писательница Али Смит отмечала радикализм «Утешителей». Книга вышла в 1957 году, во время, «когда разгневанная молодежь была в ярости в литературной Британии. Такие писатели, как Джон Уэйн, Колин Уилсон, Джон Брэйн и Джон Осборн, оттачивали документально-реалистическое искусство, которое, благодаря слиянию реализма, ярости и мирской суеты, провозгласило себя подлинным». С вызовом провозгласив себя нереальными, недостоверными, «Утешители» плыли против течения.

В 1962 году театральная сцена Лондона продолжала пропитываться тем же преобладающим тоном мужской, реалистичной драмы. Игривость «Докторов философии» была, как выразился Мэли, «не на шутку». Спарк в своих романах временами особо рада показать нам, какими рычагами она манипулирует, чтобы создать свой вымышленный мир. Так и в «Докторах философии»: она раскрывает точную, материальную реальность механизма за иллюзионистической оболочкой. Эта работа также показывает, что она имеет дело с идеями о слежке, подслушивании и шантаже; с публицистикой; с идеей самого выступления – особенно тем, как женственно изображены женские персонажи. Всё это то, чего она пытается достичь в своем произведении.

Али Смит предполагает, что частью проблемы с ранним восприятием ее работ, возможно, было нежелание критиков «позволить людям, которые приобрели репутацию в одном искусстве, преуспеть в другом». Даже беглый взгляд на сцену дает достаточно доказательств повседневного сексизма того времени. В одном интервью чувствуется, например, протест 21-летней актрисы Сюзанны Йорк: «Я не хочу быть для всех просто обладательницей своих форм или просто милым личиком. Я хочу быть чем-то большим».

«Том Стоппард тщательно усвоил механизм драмы Спарк для своих собственных целей» – такое предположение делает Али Смит. В то время он уже начал работать над пьесой Настоящий инспектор Хаунд (хотя она не будет завершена, и премьера не состоится вплоть до 1968 года, после выхода другой его пьесы Розенкранц и Гильденстерн мертвы ). Обе эти ранние работы Стоппарда также любопытны в своей природе «реального»; обе, по-своему, являются фарсовой диверсией драматических тропов. Том был явно глубоко заинтересован в появлении Спарк на сцене театра. Он также взял у нее интервью, будучи под псевдонимом «Уильям Бут», вдохновленный Ивлином Во, и позже вернулся размышлять о «Докторах» в последующем обзоре пьесы другого романиста, Эдны О'Брайен.

Вилли Мэли, редактор книги «The Edinburgh Companion to Muriel Spark» («Эдинбургский попутчик Мюриел Спарк»), считает, что пьеса пострадала от затмевающего роста ее самых известных работ. Он утверждает, что на самом деле существует ряд произведений Спарк, которые несправедливо игнорируются, в том числе многие из ее 22 романов, радио пьес, стихов и ранних критических и биографических работ.

Вполне возможно, что «Доктора философии» все равно станут известны – как отсылка на экстраординарные достижения Спарк в роли романиста, так же как и единственный роман Стоппарда – это что-то вроде отсылки к его репутации драматурга. Том Стоппард явно понимал, что обращение Спарк с драматической формой было неопытным; есть также вероятность, что такая сатира, которая столь резко читается на страницах романа, может показаться «неуклюже популистской» на сцене, как предполагает один из соавторов книги Мэли.

Обо всем этом мы узнаем наверняка только тогда, когда пьеса будет полностью поставлена. Бесспорны две вещи: во-первых, пьеса убийственно смешная, полная проницательных строк. И во-вторых, в своем глубоком интересе к ролям, которые играют женщины, и как они должны их выполнять, это поистине актуально. В этом, как и во многих других своих темах, Спарк была совершенно дальновидна. Как говорит Вилли Мэли: «Мюриэл Спарк – наша современница».

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ