Жизнь с привидением Габриэля Гарсиа Маркеса

Автор: Люсия Бенавидес (Lucia Benavides)

О том, что Габриэль Гарсиа Маркес когда-то жил в моей барселонской квартире, я узнала только через год после того, как туда переехала.

Это было в марте, в день, когда ему исполнился бы 91 год. Моя подруга-журналистка готовила материал о годах, которые Гарсия Маркес провел в Барселоне. Она наткнулась на старую статью 2014 года, в которой упоминалось о двух квартирах, в которых он жил в это время, и сразу же позвонила мне.

Я тут же ощутила присутствие Габо. Конечно, я искала его. После рассказов о своей жизни, поисков того нематериального, что стоит за окружающими меня реальными предметами, я хотела поверить, что в этом месте обитало привидение Габо. Если отвлечься от терминов, подходящих для фильма ужасов, то можно сказать, что я верила, что в моей комнате присутствует какое-то волшебство, которое сможет проникнуть и в мои произведения. Я бы хотела, чтобы оно меня вдохновляло, хотела использовать его в качестве проводника для муз, которых я ощущала раньше в своей жизни в других, не таких волшебных местах, где я жила.

Но потом Габо зашел слишком далеко.

Через несколько дней после того, как мне позвонила подруга, я проснулась ночью от того, что мне послышалось, как открывается дверь моей спальни. Когда я открыла глаза, то увидела, что дверь закрыта. Была глубокая ночь, снаружи было еще темно, но в груди была такая тяжесть, что мне казалось, будто бы я проспала много часов. Затем я услышала звук закрывшейся двери кабинета, который использовала моя соседка по квартире, и шаги.

На следующее утро обе мои соседки клялись, что всю ночь спали.

Были ли эти шаги в реальности или я просто хотела получить подтверждение своим мыслям, одно было ясно: Габо здесь останется.

Габриэль Гарсиа Маркес переехал в Барселону в 1967 году вместе со своей женой Мерседес и двумя сыновьями: Родриго и Гонсало. В столице Каталонии он прожил 7 лет. Именно там он написал Осень патриарха — роман о жизни латиноамериканского диктатора, или, как сам Гарсиа его назвал, «поэму об абсолютной власти». За несколько месяцев до переезда в Южной Африке был опубликован его роман Сто лет одиночества , получивший чрезвычайно высокую оценку, благодаря которой он быстро получил там статус знаменитости. В Испании, где книга еще не была опубликована, опять же благодаря успеху его книги, впервые в карьере у Маркеса появилась возможность посвятить всё своё время литературному творчеству. 50 лет спустя, в 2017 году, я также переехала в Барселону, только без спутника жизни и без детей. Я не опубликовала самый знаменитый роман Латинской Америки и не сделала популярным новый жанр литературы, но приехала я с похожей целью – стать профессиональным журналистом.

И то ли благодаря писательскому везению, то ли каким-то высшим силам, я оказалась в том же месте, в котором Габо прожил первый свой год в Барселоне, на Авенгуда де ла Република Аргентина (Avinguda de la República Argentina), в той самой квартире.

Первое, что привлекло меня в квартире, это название улицы. Я родом из Аргентины. Когда я увидела объявление в испанской версии сайта электронных объявлений Крейгслист, подумала: это знак. Эта квартира была самой первой, которую я посмотрела, и сразу поняла, что именно она мне нужна. Хотя много раз мне говорили, что на поиски подходящего жилья по подходящей цене у меня уйдет несколько недель. В комнате было много естественного света, она была больше тех, что я снимала в Штатах, и в ней было огромное окно с видом на главную улицу. В комнате не хватало мебели, но я сразу представила стол под этим окном, где я могла бы часами читать, мечтать и писать.

Комната автора. Фото Люсинды Бенавидес.

Тогда я еще не знала, что когда-то похожую картину представлял себе журналист каталонской газеты La Vanguardia Хави Айен (Xavi Ayén). В 2005 году он беседовал с Габо, собирая информацию для своей книги «Aquellos años del Boom», которая рассказывала о латиноамериканских писателях, живущих в Барселоне в 60-х и 70-х годах. Он подтвердил, что Гарсиа Маркес верил в духов и сверхъестественное, в энергию дома, в его историю, что меня совсем не удивило. Как не удивило бы никого, кто читал его книги. Айен рассказал мне, что скорее всего именно здесь Габо начал писать «Осень патриарха», в той самой комнате, в которой я пишу этот свой рассказ.

«Несомненно, он был бы уверен в том, что какой-то его след, след того, что он написал, остался в этой квартире, — сказал Айен. — В этом нет никакого сомнения».

Обладатель Нобелевской премии в области литературы 1982 года, Габриэль Гарсиа Маркес больше всего известен как родоначальник магического реализма и автор самых знаменитых романов «Сто лет одиночества» и Любовь во время чумы . Но он был не просто писателем. Он был активным политическим деятелем, поддерживал левых, окружил себя такими революционерами, как Фидель Кастро, испанскими антифашистами. Кроме того, он был журналистом и продолжал писать статьи даже после того, как достиг успеха в художественной литературе.

Он писал о кубинской революции в 50-х годах. Он писал о потерпевшем крушение колумбийском судне, после чего разразился военный скандал и шумиха государственного масштаба. Лично меня, большую фанатку «Битлз», больше всего тронул опубликованный в 1980 году некролог Джону Леннону. В нем он сказал, что песня «Lucy in the Sky with Diamonds» (Люси в небесах с алмазами), в честь которой меня назвали, самая красивая песня Леннона.

Незадолго до своей смерти Гарсиа Маркес основал благотворительную организацию, которая поддерживает (финансово и организационно) испаноговорящих журналистов. И здесь еще одно совпадение: я нашла в интернете сайт The Gabriel García Márquez New Journalism Foundation, на его первой странице находятся фотографии трех журналистов, в том числе и моего преподавателя, профессора). Когда я спросила у Айена, хотел бы Габо, чтобы в его доме жили журналисты, он ответил очень по-испански: «Hombre, sí». Конечно.

Гарсиа Маркес был одним из первых латиноамериканских писателей, которые приехали в Барселону в конце 60-х годов. В современной истории литературы этот период назвали латиноамериканским бумом. Большую часть этих писателей, в том числе Марио Варгас Льоса , Хосе Доносо и Хулио Кортасара , привезла в Барселону Кармен Балселлс — каталонский литературный агент. Она изменила имидж литературы в испаноговорящем мире. (Кортасар жил в Париже, но очень часто приезжал в Барселону.) Появившись в Испании, писатель сразу получал доступ к читателям всей Европы, а не только испаноговорящих стран.

Летисия Эскарио и ее муж Луис Федучи оказались в эпицентре этой литературной бури. Супруги, испанцы (она психолог, он психиатр), встретили Габо и Мерседес на ужине, организованном их общим другом в первые месяцы в Барселоне. Они мгновенно поладили, их дружба была очень важна для Габо, друзья общались много лет и часто ходили друг к другу в гости.

«Слушать, как он рассказывает свои истории, было сплошным наслаждением, — сообщила мне Эскарио, когда я встретилась с ней за чашечкой кофе одним весенним утром. — Они оба рассказывали и писали истории, он был очарователен».

В голове засела мысль, что эта женщина напротив меня была одним из лучших друзей Габо, поэтому я сразу же спросила, была ли она когда-нибудь в его (теперь моей) квартире на Avinguda Argentina. Эскарио сказала, что не была здесь, так как в то время они были не очень хорошо знакомы и вообще, по ее мнению, у Габо и Мерседес в первый их год в Барселоне было мало посетителей. Но она хорошо помнит, как подвезла их до этой квартиры в тот вечер, когда они познакомились.

«Мы остались поболтать в машине и решили встретиться с детьми за обедом на следующий день, — рассказала Эскарио, у которой дочери одного возраста с сыновьями Габо. — Но в квартиру мы не поднимались».

Даже биограф Гарсиа Маркеса Джеральд Мартин знает не так много о том времени, которое тот провел на Avinguda Argentina. Мы несколько раз переписывались по электронной почте, долго говорили по скайпу, и Мартин, который до сих пор видел мою квартиру только с улицы, во время командировки в Барселону заехал сюда в надежде «почувствовать Габо».

За чашкой чая в той самой гостиной, в которой когда-то сидел сам Габо со своей семьей, возможно, тоже за чашкой чая, Мартин рассказал мне о тех годах, которые он провел рядом с Гарсиа, работая над своей книгой Габриэль Гарсиа Маркес. Биография . Он встречался с Маркесом в самых разных уголках мира: в Колумбии, Мексике, однажды на Кубе, где встретился еще и с Фиделем Кастро.

«Он обладал невероятной интуицией, — сказал Мартин. — Он видел людей насквозь». А еще он был суеверным. Однажды Гарсиа Маркес не захотел покупать какой-то дом, так как был уверен, что в нем живут привидения. Интересно, стал ли он привидением в моем доме?

Узнав о том, что Гарсиа Маркес жил в моей квартире, я сначала бросилась на поиски информации: какой была его жизнь в моей квартире, о чем он думал, о чем писал и мечтал, пока жил здесь? Смотрел ли он на то же самое дерево, которое я вижу из окна своей спальни, на то, как каждую осень оно теряет листву, а весной снова становится зеленым?

Но дальше встречи с Летисией Эскарио и Джеральдом Мартином в поисках информации о его жизни в моей квартире я не продвинулась.

Я знаю, что он жил здесь с ноября 1967 по февраль 1969 года, чуть больше года. Я знаю, что квартира была слишком мала для того, чтобы они с Мерседес принимали гостей. Никто из тех, с кем я говорила, не был в этой квартире. Все мои соседи не старше 50 лет. Я не нашла никаких фотографий Маркеса в этой квартире.
Недалеко от квартиры находится много разных кафешек, в которых пожилые сидят в темных углах с газетами в руках, люди встречаются и пьют пиво. Их владельцы непонимающе смотрели на меня, когда я спрашивала, бывал ли когда-нибудь у них Габо.

«Вы знаете, что он жил здесь, на этой улице?» — спрашивала я, указывая на окно квартиры.

Они пожимали плечами, хмурились, говорили, что никогда об этом не слышали. К тому же, самому старому бару на этой улице не больше 33 лет. Единственное кафе, в котором можно было бы хоть что-то узнать, находилось в местном продовольственном магазине и было закрыто в октябре прошлого года. Оно просуществовало больше 80 лет. Да и отец хозяина этого заведения умер, а сын его вряд ли помнит что-то о том времени, когда Гарсиа Маркес жил в двух домах от него.

Похоже, что соседи будто стерли его из коллективной памяти, оставив только привидение для тех, кто будет о нем спрашивать. Но чуть дальше, в Саррии, истории о нем всё еще носились в воздухе.

Габо вместе с семьей переехал в Саррию в 1969 году и прожил там все время до отъезда в Мехико в 1974 году. Саррия – престижный район невысокой застройки, в котором до сих пор царит дух независимого города (он был аннексирован Барселоной в 1921 году). Узкие извивающиеся улочки, уличные кафе и старые площади, покрытые брусчаткой. Когда ты там находишься, тебе кажется, что ты попал в другое время, в другой мир. Каждый раз, выходя из автобуса, я погружаюсь в то прекрасное время, которое провел Габо в Барселоне.

Габриэль Гарсиа Маркес, Хорхе Эдварс, Марио Варгас Льоса, Хосе Доносо,
Рикардо Муньос Суэй и литературный агент Кармен Балселлс

Луис Мигель Паломарес, сын литературного агента Кармен Балселлс, в детстве почти каждый день со своей матерью приходил в квартиру Габо в Саррии.

«Я помню каждый уголок этого дома, могу о нем рассказать всё, каждую деталь», – сказал он, беседуя со мной в своем офисе в центре Барселоны. После того, как в 2015 году его мать умерла, Паломарес возглавил литературное агентство Кармен Балселлс, которое по-прежнему представляет таких писателей, как Варгас Льоса и Исабель Альенде . «Мы ходили в гости к Габо, я играл с Родриго и Гонсало».

В своем рассказе Паломарес часто называл Гарсиа Маркеса «дядей Габо». Он вспоминает о нем с большой нежностью, говорит о его щедрости и заботе. Паломаресу много что перешло по наследству от Габо, в том числе его фотоаппарат и его первая машина. Он говорит, что вырос в окружении не только самого Гарсиа Маркеса, но и целой группы писателей, которые часами говорили о политике и своих предпочтениях.

«Боже мой, это такая честь, – говорит Паломарес. – Только слушать их беседы – этого уже более, чем достаточно, чтобы получить хорошее образование. Мне не было еще 16, а благодаря этим разговорам я уже столько всего узнал!»

Сегодня квартира Габо в Саррии выглядит почти так же, как и тогда. Это небольшое пятиэтажное здание со своим садом на пересечении двух тихих пешеходных улиц. Я хотела побеседовать с тем, кто там сейчас живет. По слухам, это был океанограф, который проводит под водой больше времени, чем на суше. Почти как герой романа Гарсиа Маркеса. Мне было интересно, чувствовал ли он энергию этого места, слышал или видел ли он что-то необычное, чувствовал ли он, что это не было простым совпадением – оказаться в квартире, в которой когда-то жил Гарсиа Маркес.

Я стояла у входа в здание, не знала, в какую квартиру позвонить, когда к крыльцу подошла пожилая женщина с палочкой. Я спросила у нее, как давно она здесь живет. И она ответила: «Мне 81 год. Я слишком долго живу, чтобы это помнить». Было неясно, говорит ли она о жизни вообще или о жизни в этой квартире. Довольно скоро к разговору присоединился еще один сосед. Никто из них двоих не знал, где именно жил Гарсиа Маркес, но оба они слышали о том, что он когда-то здесь жил.

Мне так и не удалось встретиться с тем, кто сейчас живет в квартире Маркеса, но чуть дальше от дома я нашла газетный киоск, в котором Габо часто покупал бумагу для своей печатной машинки. Новый хозяин магазина рассказал, что Габо помог предыдущим владельцам открыть эту лавку, когда впервые появился в этом районе. Это маленький магазинчик, заполненный книгами и журналами. На стене справа висит черно-белый портрет Гарсиа Маркеса. Как будто он король Испании или какой-то религиозный лидер.

Есть один район города, из которого Маркес, похоже, совершенно исчез. Когда сейчас идешь по улице Рамбла, трудно себе представить там Габо. Пешеходная улица, заполненная туристами, в самом сердце Барселоны, была его любимой частью города. Тогда на улице были многочисленные книжные ряды и уличные рынки, где продавали птиц и маленьких животных. Но 50 лет спустя мы видим не очень уютное и чрезвычайно людное место, в котором царят палки для селфи. Туристические группы растягиваются по всей улице, мимо проносятся люди на сегвеях.

Теоретически это место должно обладать какой-то магией. Ведь улица Рамбла богата историей революций, мятежей. Кроме Маркеса, здесь много времени проводили и другие писатели. Например, Джордж Оруэлл . Но когда я иду мимо бесконечных групп туристов, которые останавливаются рядом со мной, чтобы сфотографировать Рамблу, я начинаю сомневаться в том, что когда-то была романтиком. Может, места на земле никак не связаны с людьми, которые их населяют, которые проводят там время, ходят по дорогам?

С тех пор как я узнала, что когда-то Габо жил в том месте, в котором я живу сегодня, каждый усатый мужчина средних лет, который идет по улицам Барселоны, на какую-то долю секунды становится им. Хотя раньше я бы никогда не оглянулась, чтобы посмотреть во второй раз.

Истории о квартире, которые мы с моими соседками теперь рассказываем друг другу, тоже изменились. После той первой ночи, когда Габо попытался открыть дверь моей спальни, в нашем здании сломался лифт. Причем только на нашем этаже. Наша пожилая соседка несколько минут не могла выбраться из лифта, пока не приехали спасатели и не вызволили ее оттуда. Ремонтная бригада нашего дома несколько раз приходила чинить лифт, но он продолжал ломаться. Повторюсь – только на четвертом этаже. Надо ли говорить, что я на всякий случай продолжаю пользоваться лестницей? Как-то ночью после того, как лифт окончательно починили, наша соседка разбудила нас ужасным криком – ей приснился кошмар.

Если бы всё это случилось несколько месяцев назад, я бы уже не смогла собрать эти истории в сколько-нибудь связный рассказ. Скорее всего, дело в моем стремлении смотреть на жизнь так, будто кто-то описывает эти события, наблюдая за всем из окна самолета. Ищет темы, мотивы и знамения. Помещает в мою квартиру привидение писателя.

Возможно, энергия Габо и есть в квартире. Просто физики почему-то еще это не обнаружили (интересно, через сколько секунд я получу опровергающее сообщение от моего брата-физика?) А может, и нет этой энергии. Мой выбор – верить в это или нет. Так какая разница?

В итоге ничего не изменится. В моей комнате по-прежнему будут четыре белые стены, аргентинский флаг и окно с видом на улицу с аргентинским именем. Изменится только моё восприятие. Пока я ощущаю здесь присутствие Габо, он будет находиться здесь. По крайней мере, это будут мои личные ощущения. В конце концов, я люблю разные истории. А что может быть лучше истории о привидении Гарсиа Маркеса в моей комнате?

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ