10 книг, написанных живыми женщинами (вместо 10, написанных мертвыми мужчинами)

Устали от одних и тех же книжных рекомендаций авторства Старых Белых Мужчин – на самом деле, настолько Старых, что они уже Мертвые? У меня есть для вас простое решение: прочтите что-то другое. Я даже могу сказать вам, что стоит прочесть вместо – то, что утолит ту же самую жажду, но, что важно, написано женщинами, которые еще и живы. Чтобы внести ясность: я не говорю, что вы никогда не должны читать нижеупомянутые книги авторства белых мертвых мужчин или вообще какие-либо книги белых мертвых мужчин. На самом деле, почти все классические произведения, которые я упоминаю в этой статье, прекрасные. Но, во-первых, скорее всего вы их уже читали. Во-вторых, их авторы не могут претендовать на проценты с продаж, так как они мертвы и все дела. Наконец, рекомендованные мной книги авторства живых женщин если не обязательно лучше (хотя некоторые из них точно лучше, если вы сможете избавиться от своего «мужского взгляда»), то точно стоят вашего времени. Так что, если это соревнование вам не по душе, я рекомендую просто прочитать обе книги и считать их хорошим сочетанием, как очень старое вино и свежий фермерский сыр.

Вместо: Джеймс Джойс – Портрет художника в юности
Прочтите: Eimear McBride – A Girl Is a Half-Formed Thing (букв. пер.: Девушка – полусформировавшаяся вещь)

Почти каждый критик, освещавший этой роман, сравнивал его с Джойсом. Ну, у них на то есть веская причина. «Когда я начала писать, у меня не было плана, я думала о том, что я срочно хочу сказать, – сказала Макбрайд The Guardian. – Все, что у меня было, это идея о девушке, идущей по улице в Лондоне в течение дня, и чувство, что наблюдение Джойса – "Большая часть существования каждого человека проходит в состоянии, которое не может быть разумно передано с помощью бодрствующего языка, шаблонной грамматики и прямолинейного сюжета", – указывало на что-то интересное. Поэтому я написала его на кусочке бумажки, прикрепила над столом и начала писать». Эта отсылка Джойса относится к Поминкам по Финнегану , но, как заметила Энни Гальвин в статье в LARB, роман Макбрайд ближе всего к Портрету художника в юности , который также начинается с младенчества и показывает созревание молодого ума, пока тот уходит из удушающего дома детства к более перспективным горизонтам университета и городской жизни. Не говоря уже о языке – лихорадочном, фрагментированном, гибком – и стиле, экстравагантном, тяжелом и, в конце концов, неотразимом потоке сознания. Но для читателя, A Girl Is a Half-Formed Thing в конечном счете более приятная.

Вместо: Дэвид Фостер Уоллес – Бесконечная шутка
Прочтите: The Sky is Yours (букв. пер.: Небо твое), Чандлер Кланг Смит

Все карты на стол: я прочитала «The Sky is Yours» из-за рецензии Леи Шнельбах, которая начиналась так: «Есть много книг, которые провозглашают потомками "Бесконечной шутки", но я наконец-то могу с удовлетворением сказать: это она. Я нашла ее». Я подумала, что мне понравилась Бесконечная шутка , и мне нравятся драконы, так что это должно быть хорошим вариантом. Так и случилось. Справедливости ради, эта книга не совсем такая, как громадина Дэвида Фостера Уоллеса. Для начала, у Уоллеса много чего есть, но там редко встречаются глупости. Эта книга временами глупая. Я постоянно ее откладывала, думая, что больше не возьму в руки, потому что это просто смешно. А потом я брала и хихикала себе под нос.

Поэтому: не читайте эту книгу, если вы просто ищете что-то с претензией. Тем не менее, я в конце концов согласна с Шнельбах, что это достойный преемник «Бесконечной шутки». Оба романа большие, действие обоих происходит в будущем (хотя будущее Смит дальше, чем Уоллеса), оба критикуют наше потребление медиа, оба щетинятся деталями и сюжетными линиями. Но что важнее всего: как и Уоллес в «Бесконечной шутке», Смит для своей книги изобрела язык, который нужен ей, чтобы рассказать историю. Это книга, которая изобретает сама себя.

А еще у них у обоих три имени.

Вместо: Иван Гончаров – Обломов
Прочтите: My Year of Rest and Relaxation (букв. пер.: Мой год отдыха и расслабления), Отесса Мошфег

Что получится, если взять Обломова – эту икону лени верхушки среднего класса 19-ого века, нерешительности, поверхностности, которая не встает с постели первые 150 страниц одноименного романа – и перенести его в Нью-Йорк начала 2000-х? Может быть кто-то, похожий на рассказчицу прекрасного романа Мошфег, независимую богатую молодую женщину, которая не хочет ничего, кроме как постоянно спать и в случае необходимости использует для этой цели коктейль из наркотиков. В обоих этих романах есть критика избытка, класса и общества, но главной особенностью является роскошное злоупотребление главными персонажами, уют, становящийся навязчивым влечением. «Обломов» – классика, но «My Year of Rest and Relaxation» читать намного веселее.

Вместо: Фрэнк Герберт – Дюна
Прочтите: Цикл «The Broken Earth» (букв. пер.: Разбитая Земля), Н.К. Джемисин

Справедливости ради, цикл Джемисин (Пятый сезон, Ворота Обелиск, Каменное небо) не ощущается таким уж близким к циклу «Дюна» во время чтения. Но «Дюна» была одним из первых популярных спекулятивных романов, который в качестве основных тем обращался к экологии, изменении климата и систем земли, а роман Джемисин один из недавних (и лучших) в этом направлении. (Ни тот, ни другой, если вам интересно, абсолютно не дидактические.) Но на более существенном уровне я заявляю следующее: «Дюна» является фэнтези, которое все должны были читать 50 лет назад, а «Пятый сезон» – фэнтези, которое все должны читать сейчас.

Вместо: James Salter – A sport and a pastime (букв. пер.: Спорт и времяпровождение)
Прочтите: The Virgins (букв. пер.: Девственницы), Памела Эренс

Нет, не из-за того, что обе книги сексуальные (хотя обе книги сексуальные). Формально спесивость классического романа Сэлтера заключается в том, что это история о напряженной любовной связи (во Франции, в 60-х), частично наблюдаемой, но в основном воображаемой, одержимой третьей стороной. «The Virgins» сложены схожим образом, но Эренс наносит удар ближе к сердцу, делая действующие лица подростками в старшей школе – так как это то время, когда обычно (ну или обычнее, как минимум) быть одержимыми действиями других в спальнях. Эренс сама указала на Сэлтера как на вдохновение для этой структуры повествования:

Я ярый поклонник Сэлтера и прочитала все его сборники рассказов и романы «A Sport and a Pastime» и «Light Years». Статья Оутс напомнила мне структуру «A Sport and a Pastime» – рассказчик-мужчина показывает нам историю романа, в котором сам не принимал участия. Рассказчик описывает встречи и события, свидетелем которых он никак не мог быть. И внезапно я поняла, что хочу сделать в своем собственном романе.

Все что я могу сказать: я знала.

Вместо: Герман Мелвилл – Моби Дик, или Белый Кит
Прочтите: Хан Ган – Вегетарианка

Кстати об одержимости: поменяйте слишком длинный и часто утомительный роман, где мужчина одержим неуловимым внешним белым китом на тонкий, электрический о женщине, которая одержима неуловимым внутренним «белым китом». В то время как первый идет к саморазрушению, второй ведет к… ну, саморазрушению, но саморазрушению, которое также (для Ёнхе, как минимум) – триумфальный захват власти.

Вместо: Шервуд Андерсон – Уайнсбург, Огайо
Прочтите: The Beggar Maid (букв. пер.: Служанка-попрошайка), Элис Манро

Уайнсбург, Огайо – это роман-в-рассказах, происходящий в выдуманном маленьком городе (в Огайо, шок), в то время как книга «The Beggar Maid» так же хороша, если не лучше: в центре ее жители другого маленького городка (в этот раз в Онтарио), в частности, две женщины, Фло и Роза. (Смотрите также: Элизабет Страут – Оливия Киттеридж и, в сущности, любую книгу авторства Манро.)

Вместо: Уильям Фолкнер – Звук и ярость
Прочтите: Jesmyn Ward – Sing, Unburied, Sing (букв.пер.: Пой, непохороненный, пой)

«Наша нынешняя трагедия заключается в чувстве всеобщего и универсального страха, с таких давних пор поддерживаемого в нас, что мы даже научились выносить его, – сказал Фолкнер в своей речи при получении Нобелевской премии. – Проблем духа более не существует. Остался лишь один вопрос: когда тело мое разорвут на части? Поэтому молодые писатели наших дней – мужчины и женщины – отвернулись от проблем человеческого сердца, находящегося в конфликте с самим собой, – а только этот конфликт может породить хорошую литературу, ибо ничто иное не стоит описания, не стоит мук и пота». Так же, как Макбрайд с Джойсом, Уорд распечатала речь Фолкнера и прикрепила отрывки над своим письменным столом. Теперь каждая книга, которую выпускает Уорд, укрепляет ее положение как современного барда Миссисипи, и она принимает от Фолкнера предположительно слишком сложную эстафету. Ее работы совсем другие, но они такие же по масштабу, как работы Фолкнера, и часто говорят многими голосами, смешиваясь с привидениями, и песнями, и долгими семейными историями, которые продолжают бродить вокруг, даже когда члены семей уже давно превратились в прах.

Вместо: Дэвид Марксон – Любовница Витгенштейна
Прочтите: «Why Did I Ever» (букв.пер.: Почему я когда-либо), Мэри Робисон

Интеллектуальный, фрагментированный текст Марксона – якобы написанный женщиной, которая может быть, а может и нет, является последним человеком на земле – фантастический, блестящий и изобретательный, и я бы хотела, чтобы романы чаще были такими. И таким является «Why Did I Ever» Мэри Робинсон, с дополнительным бонусом, так как роман чрезвычайно забавный. (Смотрите также: Jenny Offill – Dept. of Speculation (букв.пер.: Департамент Спекуляций), и – хотя немножко другой – недавний роман Джейми Кватро «Fire Sermon» (букв.пер.: Пожарная проповедь), оба из которых фрагментированные, зажигательные и по-настоящему прекрасные.)

Вместо: Джером Дэвид Сэлинджер – Над пропастью во ржи
Прочтите: Тони Моррисон – Самые синие глаза

Что касается историй взрослений, у Моррисон она просто лучше – и намного ближе современному читателю.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ