Писатели рекомендуют

Однажды я слышал, как на встрече писателей Айовы Джон Ирвинг читал лекцию о своем творческом процессе. Он подробно рассказывал, как появляются на свет его романы. Джон Ирвинг написал на доске одно-единственное предложение, последнюю строчку из романа «Последний вечер на извилистой реке» (Last Night in Twisted River), и пояснил, что начинает писать с конца, а затем развивает сюжет в обратном порядке, продвигаясь к началу истории. Получается краткое содержание, вроде SparkNotes* еще не существующей книги. Только после этого Джон Ирвинг начинает по-настоящему писать.

Помню, меня увлек этот подход. Он определенно эффективен и логичен в теории, хотя совершенно не похож на другие творческие стратегии, которыми я когда-либо пользовался, о чем важно помнить, когда промышляешь секретами писательского мастерства: если так работает Джон Ирвинг, не значит, что вы должны работать так же. Дело не только в том, что все писатели разные. Любое стихотворение, любое произведение в прозе (будь то рассказ, роман, эссе) требует соблюдения определенных правил. Совет может оказаться подспорьем в какой-то момент, но суровая правда в том, что литературную мудрость трудно систематизировать. Просто один и тот же способ не сработает дважды.

И тем не менее. За пять лет бесед с авторами для нового сборника «Свет в темноте: писатели о творчестве, вдохновении и художественных приемах» (Light the Dark: Writers on Creativity, Inspiration, and the Artistic Process), который публикуется в литературном журнале «Атлантик» в серии «На память» («By Heart») нельзя было не заметить, что определенные идеи всплывают снова и снова. В свободное от ведения колонки и книги время я взял интервью у большой группы писателей. Объем выборки составил более ста пятидесяти человек, однако в высказываниях этих людей угадываются общие черты. Вот какие идеи я извлек из многочисленных бесед с писателями, которые, я думаю, помогут вам, независимо от того, насколько нетривиален ваш творческий процесс, насколько уникально ваше видение.

Уясните простую истину: если вы не найдете время на то, чтобы писать, вам не поможет ни один другой совет. Вероятно, именно по этой причине многих писателей, с которыми мне довелось говорить, так беспокоит тайм-менеджмент. Дэвид Митчелл, автор «Облачного атласа», заметил: «Скорее всего, у вас есть время быть довольно хорошим родителем и кем-то еще». Вероятно, он хотел сказать, что нужно учиться пренебрегать другими обязанностями. Или, как он это коротко сформулировал: «Отложить все в сторону».
В поиске способов сделать свою работу проще многие авторы нуждаются в «шорах», чтобы меньше отвлекаться. Кому-то, как, например, Виктору Лавалле, удается выкраивать в своем графике окно. Каждое утро у него есть два часа, когда он не занят родительством и преподаванием. Другие стараются не отвлекаться на цифровые каналы. Митчелл с этой целью по умолчанию установил в браузере главную страницу Apple, скучнее которой трудно что-либо придумать.

Наконец, литературное мастерство оттачивается путем поиска способов сохранить то, что легко разрушить, а именно состояние умиротворения, в котором воображение особенно живо. Как сказал Джонатан Франзен: «Мне нужно убедиться, что я не потерял свое "я". Потому что творчество начинается с этого ощущения».

Всем известно, что первая строчка — это приглашение, которое имеет решающее значение: оно или зажжет, или погасит интерес читателя к книге. Но гораздо меньше внимания уделяют тому, какую роль первая строчка играет для писателя — она ведет его сквозь кромешную тьму работы, она, как маяк, указывает путь в неизвестности.

«Первая строчка должна давать мне уверенность, что она заключает в себе весь ненаписанный текст», — сказал мне Уильям Гибсон. Это радикальное убеждение, напоминающее коан**. Тем не менее оно распространено. Стивен Кинг признался, что днями, месяцами и даже годами работает над первыми предложениями, чтобы каждое было наделено силой раскрыть замысел целой книги. А Майкл Шейбон сказал, что однажды ему пришло в голову первое предложение «Вундеркиндов» (Wonder Boys), и остаток романа напоминал письмо под диктовку. «В этом первом предложении было самое главное в романе (кто и о чем повествует), наконец меня осенило», — сказал он.

Не имеет значения, относитесь ли вы к категории писателей, которые тщательно составляют план: позвольте себе некоторую свободу действий, когда пишете черновик. Отбросьте все свои планы и предположения, позвольте себе удивляться.

В терминологии Андре Дабуса это значит следить за фарами: как будто вы ведете машину по незнакомой дороге в темноте и просто описываете то, что видно в лучах света. «Что вы видите у дороги? — спрашивает он. — Какая погода? Какие звуки вы слышите? Стоит мне записать все, что происходит со мной на пути, структура раскручивается сама собой. Я руководствуюсь этим принципом в построении сюжета — просто смотреть под фары. Так строится здание».

То же самое мне говорили десятки писателей. «В моем понимании хорошо пишет тот, кто интригует», — поделилась Айми Бендер. «Это получается, когда я просто сворачиваю с пути — когда я просто позволяю себе отвлечься, я удивляю саму себя».

Конечно, сказать проще, чем сделать. Как узнать, что вы двигаетесь в верном направлении, если у вас нет конкретного плана? Многие писатели, с которыми я говорил, придают особое значение тому, как звучат слова.

«Сюжет можно переоценить. Мне важнее ритм», — признался Джим Гаррисон. «Стоит настроиться на ритм этого голоса, и ты словно пишешь под диктовку». Джордж Сондерс описал похожий процесс, объясняя, что звук указывает ему на источник энергии, демонстрируя, что именно в истории важно, какие линии следует вести дальше. Повторное чтение тоже может помочь. Когда взгляд замыливается, многое можно пропустить. Джесси Болл тогда начинает воспринимать на слух. «Звук помогает понять, что действительно нужно», — сказал он. «Начав читать [свой текст] вслух, вы обнаружите места, которые вам захочется проскочить, вам не захочется их произносить. Это и есть слабые места. По-другому, если просто читать, найти их сложно».

Больше всего меня удивило то, что творческий процесс даже для самых продаваемых и признанных критиками писателей нисколько не становится легче. Об этом свидетельствует эпизод из книги Халеда Хоссейни «Свет во тьме»: материальный успех не компенсирует боль, которую чувствует автор, когда ему не хватает слов.

Но писатели способны преодолеть отчаяние, которое охватывает их в процессе. Подробнее об этом я писал в эссе для литературного журнала «Атлантик», поэтому обойдемся здесь одним примером. Элизабет Гилберт называет это явление «упрямой радостью», выражением, которое она заимствовала у поэта Джека Гилберта. Это обещание спокойно относиться к трудностям, не терять присутствия духа, как бы ни было сложно. «Мой писательский путь стал гораздо более гладким, — поделилась Элизабет, — когда я научилась с любопытством смотреть на трудности, а не огорчаться».

Широко известно, что Чарльз Диккенс писал, расставив на столе несколько фарфоровых статуэток, которые составляли ему компанию, пока он корпел над книгами в условиях жестких сроков. Не такая уж это странная привычка, как может показаться. У многих писателей, с которыми я разговаривал, есть талисман — особо дорогой сердцу предмет, будь то брелок или плакат с мотивацией. Их держат под рукой во время работы, талисман вдохновляет или помогает не впасть в отчаяние.

Джейн Смайли рассказала, что у нее над столом висит плакат со словами «Никто не просил тебя писать этот роман» в качестве напоминания о том, что творческие муки — ее добровольный выбор. Мохсин Хамид наклеил на принтер цитату из книги Мураками — строчки о том, что важно чередовать творчество и физическую активность, благодаря чему он включил в свой режим ежедневные прогулки по десять километров. А Рассел Бэнкс держит у себя в кабинете часть надгробия с выгравированной эпитафией: «Помни о смерти». Ничто так не вдохновляет, как осознание того, что жизнь коротка и конец приближается.

Наконец, писатели, с которыми я разговаривал, стараются получать удовольствие от работы, даже если приходится искать его в самых неожиданных местах. «Лично мне больше всего помогает уверенность в том, что человеку в самом широком понимании не свойственно приходить в отчаяние, — говорит Айяна Матис. — Есть огромное смятение, есть огромная боль, есть страдание — все это есть, да. Но отчаяние? Я не верю в отчаяние. Мною движет не отчаяние. Мною движет проблема. Я пишу о людях, которые страдают, испытывают острую нужду, несчастны. Но отчаяние для меня значит полное отсутствие надежды. Это ничто. Надежда на лучшее есть всегда».

Но смысл не в том, чтобы оставлять место надежде и легкости на бумаге, а в том, чтобы сохранить собственное умение находить удовольствие в процессе, чтобы трудности никогда не вытесняли чувства радости.

«Удовольствие быть автором — это удовольствие от осознания того, что я могу все, — замечает Нил Гейман в книге «Свет во тьме». — Правил нет. Но вот вопрос: можете ли вы писать уверенно? Можете ли вы писать со вкусом? Можете ли вы писать с удовольствием?»

Получайте удовольствие. Тогда для вас правил нет.

* SparkNotes — приложение для чтения книг в пересказе, содержит также контрольные тесты, чтобы читатель мог проверить себя.
** Понятие, используемое в дзен-буддизме. Коан представляет собой предназначенное для медитации утверждение, которое ставит в тупик разум. Учитель, предлагающий это утверждение, требует ответа на него; он не торопит с ответом, но ученик должен заниматься этой проблемой до тех пор, пока не найдет решения.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ