О привлекательности героя — серийного убийцы

Читая романы о Рипли, написанные Патрицией Хайсмит , я неизменно болею за героя-убийцу. Похоже, в этом я далеко не одинока. Все чаще появляются статьи с заголовками вроде «Новый американский герой: Декстер, серийный убийца для массового читателя/зрителя». И все же я не могу не задуматься о своей моральной неустойчивости, да и вообще ломаю голову над вопросом, почему так много читателей любят этих серийных убийц, которые превращаются в привлекательных идолов.

Том Рипли. Ганнибал Лектер. Декстер Морган. Эти трое - мои персональные любимчики. Может, они и смертельно опасны, но это искупается их шармом. Они не скучны. Без особых усилий они переходят от учтивости к жестокости, от утонченности к гротеску – и обратно. У них привлекательная внешность, но в своеобразном смысле (вспомним о притягательных красновато-коричневых глазах Лектера). Они обаятельные, стильные, интеллигентные и образованные, а также обладают поразительными и уникальными способностями. Но самое главное – они холодно ироничны и остроумны.

В большинстве случаев эти персонажи не убивают исключительно ради удовольствия или личной выгоды. Они скорее придерживаются определенного морального кодекса, каким бы порочным он ни был. Тот вымышленный серийный убийца, который вызывает у читателя отвращение, наоборот, убивает преимущественно ради сексуального удовлетворения. Обычно его изображают троллеподобным монстром, таким как Баффало Билл, который держит своих жертв в грязном подвале.

А вот при создании таких персонажей, как Лектер, Декстер и Рипли, используется эстетика, согласно которой убийство может ассоциироваться с утонченностью вкуса. Поэтому в романе Мистер Рипли под водой заглавного героя оскорбляет как вульгарность его новых соседей, так и то, что они могут разоблачить его прежние преступления и тем самым разрушить его мирное существование, при котором он заботится о содержимом своего винного погреба, пишет картины и играет на клавесине. А Лектер, как известно, любит пригубить «Амароне» после очередного кусочка печени своей жертвы.

Несмотря на все отвращение, испытываемое данными персонажами по отношению к плохим манерам и любому проявлению уродства, их утонченность может перерасти в грубость. Рипли, конечно же, боится, что его преступления будут раскрыты. Но он так же сильно боится, что кто-то распознает в нем человека из низшего класса, не принадлежащего благородному миру, за право обитать в котором ему пришлось побороться. Демонстрируя низменную эмпатию, которая противоречит всем существующим клише о том, что серийные убийцы якобы не способны понимать чувства других людей, Лектер точно знает, как уязвить мать пропавшей женщины. Сделав «один глоток ее боли» и найдя ее «отменной», он спрашивает, кормила ли она грудью, а затем говорит ей: «Мне нравится ваш костюм». Неоднократно в своих романах Харрис наводит читателя на мысль, что эмпатия без сочувствия может быть использована как оружие.

У этих умных вымышленных серийных убийц много общего с литературными распутниками вроде Дона Жуана – персонажа, у которого мало совести, но который обладает психологической проницательностью, позволяющей ему манипулировать другими людьми. Эти распутники – культурно образованные мужчины со вкусом. В этом они схожи с Декстером, который на начальных титрах сериала бреется, тщательно готовит, а затем пережевывает свой завтрак, потом одевается; и с Рипли, который убивает, чтобы защитить свой образ жизни землевладельца; и с Лектером, который при еще одном проявлении низменной эмпатии убеждает Миггса проглотить свой язык в качестве наказания за то, что он обрызгал своим семенем Кларису Старлинг. «Я считаю хамство отвратительным уродством», – говорит ей Лектер.

У Декстера есть четкий «кодекс» самосуда и моральные принципы для преступлений, которые принимаются читателем с большей готовностью, потому что он отправляет на тот свет гнусных убийц и сексуальных маньяков. В романе Игра мистера Рипли жертвами главного героя становятся члены мафии. Элемент самосуда всегда присутствовал в произведениях криминального жанра, где отдельный человек выступает против системы. Герои-детективы часто действуют отдельно от своей полицейской организации – они почти становятся вершителями самосуда, – а граница между охотником и тем, на кого охотятся, интересным образом разрушается.

По мере развития событий в Дремлющем демоне Декстера главный герой нарушает свой кодекс, запрещающий ему убивать невинных, безжалостно расправляясь с предполагаемыми злодеями, которые, как он потом узнает, оказываются невиновными. Это один из главных аргументов против смертной казни. Декстер, как и система уголовного правосудия, не застрахован от ошибок. А еще он заигрывает с возможностью убийства тех, кто угрожает раскрыть его тайную жизнь серийного убийцы. Однако обычно потребность убивать исключительно из своекорыстных соображений очень кстати переходит от Декстера к другим персонажам. Таким образом писатели снижают вероятность того, что зритель перестанет восхищаться главным героем.

Принципы Ганнибала Лектера заключаются не в том, чтобы защитить общество, а чтобы устранить тех, кто оскорбляет его хороший вкус или угрожает его свободе. Однако и Лектер тоже не очень строго придерживается этого кодекса. Вспомнить хотя бы невинных водителей машин скорой помощи, которые пересекают дорогу Лектеру, чтобы спасти людей, за что он их безжалостно убивает. Читатель также узнает, что Лектер откусил лицо медсестре. Лектер настолько же садист, насколько эстет, и Харрис дает понять, что второе может привести к первому. В такие моменты читатель осознает, что автор соблазнил его на почитание сомнительного персонажа.

Внушающие симпатию серийные убийцы используют нормальность как маску, чтобы скрывать свою преступную деятельность, но со временем начинают желать этой нормальности – по крайней мере, до определенной степени. Это некоторым образом объясняет, почему читатели не только восхищаются подобными антигероями, но и испытывают (низменную) эмпатию по отношению к ним. Вопреки стереотипному представлению о серийных убийцах, такие персонажи не лишены способности чувствовать, они переживают эмоции, знакомые и понятные читателю. Декстер начинает осознавать любовь к сестре. У Рипли развивается сильная привязанность к подростку, которому требуется его помощь. «Люди скажут, что мы влюблены друг в друга», – говорит Лектер агенту Старлинг.

Эти привлекательные серийные убийцы вырастают из традиций мелодрамы, где театральные злодеи существуют частично потому, что главному герою нужен достойный антагонист. Это справедливо для супергероев из комиксов, чье альтер эго сталкивается с такими противниками, как Джокер или Пингвин. Комиксные злодеи – убийцы, но поскольку их изображают как обладающих чем-то вроде супергеройских способностей, они вырастают в нечто большее и извращенно привлекательное. Они также становятся своеобразным кривым зеркалом для главного героя, а Декстер часто недвусмысленно признает сходство между собой и душегубами, которых он убивает.

Подобно многим другим умным злодеям, отрицательные герои комиксов выражают некоторую неприязнь, которую читатель может испытывать по отношению к добренькому главному герою. Литературный серийный убийца действует схожим образом. Если читатели по какой-то причине злятся на мир, в котором они живут, они могут еще больше идентифицировать себя с этим героем. То есть, притягательность этих персонажей частично кроется в фантазии читателей о мести с целью избавиться от тех элементов общества, которые им не нравятся.

Девиз Декстера «Электропилу – людям» [«Power saw to the people»] можно встретить на плакатах, кружках и футболках. Лучшие из этих историй вынуждают читателя осознать тревожный смысл этого желания, особенно когда убитые оказываются невинными жертвами. Романы о Лектере и Рипли вызывают то же беспокойство, какое Декстер вызывает у Телевизионного Совета Родителей (выступающий за цензуру орган), с которым многие вынуждены согласиться: «сериал заставляет зрителей сопереживать серийному убийце, болеть за него, надеяться, что его не разоблачат».

В финале Ганнибала Лектер и Старлинг живут вместе семьей из двух человек. В последних романах о Рипли герой ведет счастливую семейную жизнь в своем загородном шато. А вот Декстер теряет всё и всех, кого он любит. Его сестра умирает. Его сын и новая возлюбленная живут в другой стране. В момент бафоса мы наблюдаем героя в добровольном изгнании, где он работает лесорубом.

Декстер избежал наказания за свои преступления со стороны системы правосудия, но все же читатель может воспринимать его финал как «мораль». Его история не заканчивается наградой или триумфом, в отличие от историй Лектера и Рипли. Однако изгнание – это традиционная часть путешествия героя, которая в данном случае работает на антигероя. Сложно представить, что Декстер теперь всю оставшуюся жизнь будет валить деревья, даже если сериал заканчивается именно на этом.

Читатель больше всего погружается в такие драмы, когда их антигерои подвергаются наибольшему риску быть пойманными, и нарративное напряжение в подобные моменты усиливается. Моральная позиция этих обаятельных убийц трансформируется до того состояния, когда лишение человека жизни становится допустимым и даже желательным. Но каким образом кто-то предположительно настолько интеллигентный, как эти персонажи, может прийти к подобному убеждению? А читатели и писатели? Эти вопросы продолжают меня занимать, и они часто возникают на страницах моих романов.

Перевод: zverek_alyona
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ