Los Angeles Times: О том, как английский перевод бестселлера Хан Канг «Вегетарианка» вызвал волну споров в Южной Корее

Автор: Charse Yun — приглашенный профессор в университете Korea National Open University, также преподает перевод и письмо в университете Ewha Womans University в Сеуле. Он вырос в Милуоки, получил степень бакалавра английского языка в Университете Висконсина-Мэдисона и имеет звание магистра в творческой научной литературе из Университета Антиохии.

Прежде чем опубликовать свой знаменитый перевод китайской поэзии Cathay в 1915 году, Эзра Паунд , по-видимому, вообще не знал китайского языка. Он работал по черновикам другого переводчика, которые попали к нему случайно, смело навязывая свое творческое видение классической китайской поэзии. Неудивительно, что он сделал немало ошибок во время работы. И все же сегодня «Cathay» является глубоко уважаемой модернистской классикой, а «The River-Merchant’s Wife: A Letter» [стихотворение, переведенное Эзрой Паундом – прим. пер.] появляется во многих поэтических антологиях. Эту работу с большой натяжкой можно считать переводом. Недавно один профессор классической литературы сказал мне, что он думает то же самое и о «воссозданиях» Паундом элегий латинского поэта Sextus Propertius: «Я даже не думаю об искажениях в переводе как об ошибках», — сказал он. Версия переводчика стала канонизированной.

Были бы свободные переводы Паунда столь же прекрасны, если бы он переводил романы? Или если бы он опубликовал свои работы спустя столетие?

Этот вопрос пришел мне на ум, когда я размышлял о недавних спорах в Южной Корее по поводу блестящего, но совершенно неверного перевода Дэборы Смит книги Хан Канг Вегитарианка . Впервые опубликованная в 2007 году, работа Хан получила высокую оценку критиков, но не пользовалась популярностью среди читателей. Многие южнокорейские читатели посчитали роман странным: темный, сюрреалистический рассказ о женщине, которая отказывается есть мясо и постепенно сходит с ума.

Все изменилось, когда в 2016 книга «Вегетарианка» получила международную премию Man Booker Prize. Премия привела книгу на первые строчки американских и британских списков бестселлеров, во многом потому что внимание средств массовой информации было сосредоточено на Смит, тогда еще 28-летней аспирантке, медиа делали акцент на том, что переводчица начала изучать корейский язык только шесть лет назад.

В интервью международному общественному радио (PRI) «The World» ведущий Марко Верман прямо спросил Смит: «Как вы думаете, если бы не вы перевели книгу, выиграла бы Хан Канг международную премию?» Последовала неловкая пауза, во время которой чувствовалась нерешительность Смит. Это странный вопрос: очевидно, что без перевода никто не смог бы прочесть книгу, и, следовательно, ее не могли бы рассматривать. Кажется, ведущий подразумевал другое: может быть, награду книги принес лишь исключительный талант переводчика?

Так как этот вопрос стал очень важной темой в Южной Корее, его начали изучать критики. Вскоре корейскоязычные СМИ начали сообщать о многочисленных ошибках, упущениях и приукрашиваниях. В отличие от восторженного признания на Западе, у корейцев возникло чувство тревоги. Газета «Huffington Post Korea» назвала перевод полностью «несоответствующим». Один корейский ученый даже заявил, что англоговорящих читателей «предали».

Huff Post Корея продвинулась дальше неудобных вопросов в эфире PRI и примешала сюда национальную подоплеку: если перевод настолько сильно изменил оригинал, может ли вообще корейская литература претендовать на какую-либо славу?

Я подумал, что этот вопрос – полный абсурд. Когда я впервые прочитал перевод Смит, я был поражен. «Великолепно!» — подумал я.

Как «Cathay» Паунда, так и «Вегетарианка» стилистически довольно красивы. Редактируя на протяжении десятков лет южнокорейские литературные переводы, я много работал, чтобы сделать их более читабельными. Сейчас, наконец-то, появилась корейская книга, которая читалась прекрасно на английском языке. Как я уже сказал, потрясающий талант Смит неоспорим. Я глубоко восхищаюсь её писательским стилем.

Потом я просмотрел текст оригинала.

Второй раз я был поражен, в этот раз книга меня отрезвила.

Во-первых, в книге действительно очень много ошибок, что неудивительно для новичка в корейском языке. И все же, я бы сказал, что они в основном незначительны и мало могут повлиять на сюжет. Большинство английских читателей просто не будут их осознавать. Мало кто знает, например, что Смит путает руку (pal) c ногой (bal), или что она ошибочно переводит корейское слово «хороший аппетит» как «компетентный повар».

Больше беспокоит то, что Смит иногда не может определить подлежащее в предложениях. В нескольких сценах она ошибочно приписывает слова и действия не тем персонажам, как в одном странном разговоре, где зять в одой фразе ссылается на себя же в третьем лице.

Один из моих коллег, профессор Юнг Ха-юн из Университета Ewha Womans в Сеуле, отметила, что перевод может показаться унизительным, потому что он раскрывает наши слабости. «Твои умения полностью брошены на произвол судьбы», — сказала она. Эти ошибки компрометируют оригинал и, по словам Юнг, делают перевод «окололитературным продуктом». Но, очевидно, эти ошибки никак не повлияли на успех у бесчисленных англоязычных читателей.

На мой взгляд, неточности перевода Смит — это что-то вроде отвлекающего маневра. Критики, как правило, сосредоточены на мелких ошибках, но более глубокой проблемой является ее стилистическое изменение текста.

Даже если Смит исправит все очевидные ошибки, она все равно не изменит того факта, что она «поэтизировала» роман. С точки зрения тона и голоса «Вегетарианка» поразительно отличается от оригинала.

С одной стороны, Смит усиливает спокойный стиль Хан и украшает его наречиями, превосходными степенями и другим эмфатическим выбором слов, которых нет нигде в оригинале. Это происходит не один и не два раза, а практически на каждой второй странице. Ясно, что Смит свободно обращалась с текстом.
Мне трудно найти адекватную аналогию, но представьте себе простой, современный стиль Раймонда Карвера, украшенный сложной дикцией Чарльза Диккенса. Приукрашивание Смит – это причина интереса английского читателя, но для тех, кто может прочесть книгу в оригинале, это приукрашивание выделяется достаточно резко.

Интересно, что литературный критик Тим Паркс, не зная ни единого слова по-корейски, смог обнаружить этот диссонанс и опубликовал, возможно, единственную негативную рецензию на «Вегетарианку» в Нью-Йоркском обзоре книг. Отмечая «кольцо девятнадцатого века», которое напоминает ему о Чехове, Паркс остро указывает на загадочные прыжки в стиле записи и в языке, с которыми он столкнулся в «ровном» повествовании рассказа. Он углядел куски текста, которые «полностью не соответствуют» с «выразительными способностями» рассказчика.

Взгляд Паркса «изнутри» впечатляет, но вопрос в том, действительно ли перевод настолько далек от оригинала? Один уважаемый переводчик сказал мне, что он чувствует, что контекст и стиль были настолько разными, что было разумнее говорить о работе Смит как об адаптации, а не о переводе.

Это в некотором смысле спорный вопрос. Большинство читателей перевода никогда не прочтут оригинал. Более того, одно из «преимуществ» перевода Смит — любовь к ее работе — пока что перевешивает любые «недостатки»: читатели и критики очень наслаждались ее работой, южнокорейская литература привлекла мировые взгляды, продажи оригинала и английской версии возросли, и взлетел интерес к корейскому литературному переводу. Самое главное, Смит успешно познакомила мир с Хан, уважаемой южнокорейской писательницей, которая так заслужила признание за рубежом.

«Вегетарианка» может быть и не шедевр, как «Cathay», но точно так же как и «Cathay», книга превратилась в «новое творение». На мой взгляд, это нужно воспринимать так, как есть. Другой переводчик мог сделать более точно, но мне кажется сомнительным, что кто угодно мог бы соответствовать виртуозности работы Смит. Перевод Смит как первая попытка это в любом случае ошеломляющее достижение.

Конечно, некоторые критики не согласятся. Они уверены, что перевод настолько отклонился от оригинала, что несоответствие напрягает глаза и разрушает наслаждение. Действительно, перевод может быть сродни двойному видению. Иногда приходится блокировать «один глаз», чтобы сосредоточиться на одном языке.

Что касается меня, я до сих пор восхищаюсь этим переводом, мне нужно лишь закрыть один глаз.

Перевела zdalrovjezh
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ