Самая презираемая и самая мятежная героиня Джейн Остен. Слово в защиту миссис Беннет из «Гордости и предубеждения»

Автор: Рэйчел Данфи (Rachel Dunphy)

Персонаж Джейн Остен, над которым больше других принято потешаться, – в то же время самый революционный из созданных этой писательницей.

Из всех восхитительных глупцов, населяющих страницы наших заслуженных, потрепанных, множество раз перечитанных томиков Гордости и предубеждения , одна из лучших фигур оказалась наиболее недооцененной. В том числе самим автором, Джейн Остен, которая даже не наделила эту героиню именем, ограничившись лишь фамилией. Миссис Беннет – мать пятерых сестер Беннет и неисправимо шумная и назойливая представительница провинциального общества, в значительной степени отвергается и презирается как читателями книги, так и ее остроумным рассказчиком. Но при этом она, пожалуй, главный бунтовщик в этом романе: персонаж, ниспровергающий устои.

Читатели склонны воспринимать ее буквально – о ней обычно судят по тому, что лежит на поверхности: она взбалмошна, болтлива, частенько выпивает и одержима стремлением выдать замуж своих дочерей. Умные шутки ее ироничного мужа пролетают мимо ее ушей, что в немалой степени забавляет его самого и огорчает ее старших дочек. Но сознательное пренебрежение условностями и благопристойностью, столь важными для большинства ее соотечественников, и нежелание принимать в расчет чужое мнение, которые демонстрирует миссис Беннет, – это, если разобраться, не слабые, а самые сильные ее стороны.

На протяжении всего романа у героини одна неизменная цель: она хочет видеть всех своих дочерей замужними и, следовательно, финансово защищенными. По закону о наследовании (согласно которому недвижимое имущество мог наследовать только старший сын или родственник мужского пола – прим. пер.), никто из ее детей, пятерых девочек, не может получить поместье своего отца, а значит не будет иметь ни постоянного жилья, ни источника доходов, если только не приобретет их в результате замужества. Если смотреть сквозь туман истории, который скрадывает детали, ее одержимость может казаться смешной и нелепой. Но если перед вами выбор всего из двух опций: либо брак, либо нищета, – и при этом вы живете в деревне, где образованные и обеспеченные мужчины встречаются нечасто, а по меньшей мере двое из ваших дочерей уже миновали тот возраст, который считается лучшим для замужества, – есть от чего впасть в панику. Любовь – это чудесно, но забота миссис Беннет – выживание.

В отличие от прочих членов семьи, лепечущих о чувствах, и манерах, и ценностях, и уме (да-да, я говорю о тебе, Лиззи!), она всерьез воспринимает непростое положение своих детей и неустанно трудится, чтобы обезопасить их будущее. Она строит планы и придумывает сценарии, призванные помочь зарождению чувств между какой-либо из ее дочерей и мужчиной со средствами. Она то провоцирует длительную болезнь (а стало быть, и пребывание) Джейн в поместье Незерфилд у мистера Бингли, то пытается принудить Элизабет к нежеланному браку с ее кузеном мистером Коллинзом, и при каждом удобном случае отправляет Китти и Лидию туда, где у них есть возможность оказаться среди множества офицеров. Само собой, не все ее усилия приносят плоды, но брак – это игра чисел, где предпринятые усилия увеличивают шансы на успех, а матриарх семейства Беннет – единственный и необходимый прагматик в доме, полном праздных мечтателей.

Примечательно, что миссис Беннет, взяв на себя груз заботы о будущем своей семьи и неся его в одиночку, не перестает возмущаться несправедливыми ограничениями, которые считаются в порядке вещей в женоненавистническом обществе ее времени. В ответ на ее гневные непрекращающиеся восклицания на тему невозможности для ее дочерей унаследовать собственность (она называет это «самой несправедливой вещью в мире»), наши героини – Джейн и Лиззи – принимаются в который раз устало объяснять ей логику сексистского принципа наследования.

Подобные попытки делались ими и раньше.
Но предмет этот выходил за пределы ее разумения, и она продолжала горько сетовать на жестокость законов, отнимающих дом у семьи с пятью дочерьми в пользу человека, до которого никому нет ни малейшего дела.

(Перевод И. Маршака)

Какая глупая у них мать, что не в состоянии понять простую и очевидную вещь: это же абсурд, чтобы женщина могла унаследовать дом!

Джейн и Лиззи не питают иллюзий по поводу своего критического положения. Они знают, что им необходимо выйти замуж раньше, чем их выселят из родного дома в силу традиции и стараниями упомянутого недалекого и агрессивного зануды-кузена. Они знают, что в свои двадцать с лишним лет скоро выйдут из того возраста, когда у девушки есть вероятность получить предложение руки и сердца. Но они не только не возмущены несправедливостью, они ничего не делают для того, чтобы свести ее последствия к минимуму. Ни у одной нет горьких чувств по поводу закона о майорате: это неизбежно, это судьба. И ни одна из них не проявляет никакой активности в брачной охоте, вместо этого предпочитая лениво (а в случае с Лиззи еще и упираясь) брести навстречу восхитительно-счастливому браку с богатыми лучшими друзьями. (Поздравляю! Очень рада, что это сработало.) Когда давняя подруга Элизабет, Шарлотта, принимает предложение отвергнутого мистера Коллинза, Лиззи больно смотреть, как женщина немногим старшее ее самой жертвует своими стандартами ради материальной защищенности – но то обстоятельство, что Шарлотта получит ее собственный дом со всем его содержимым, для нее не проблема. Мать же Лиззи смотрит на это иначе и при каждой возможности поносит Шарлотту и мистера Коллинза, даже годы спустя после их свадьбы. У нее нет возможности изменить закон, касающийся ее и ее дочерей, но все равно она отказывается принять его как данность. Она не станет молчать о его несправедливости даже несмотря на то, что те, чья жизнь напрямую зависит от этого закона, считают вопрос решенным и находят выход из положения. Миссис Беннет революционна в своем простом и настойчивом нежелании заткнуться, пусть даже те, за чьи интересы она вступается, отчаянно этого желают.

Да, система (как сама она открыто признает) против нее, но миссис Беннет в рамках этой системы действует свободно и без излишних ограничений. Она говорит то, что думает, вне зависимости от того, давали ли ей слово, и выражает свое мнение невзирая на то, популярно оно или нет. «Кто такой для меня твой мистер Дарси, чтобы мне его бояться? – говорит она в ответ на очередной упрек Лиззи. – Разве мы у него в долгу за любезное обращение, чтобы стараться не сказать ему чего-нибудь не по вкусу?» Это качество она передает и своей любимой младшей дочери Лидии: у них обеих вошло в обычай регулярно вмешиваться в разговор, своими замечаниями и восклицаниями перебивая тех, кто, с точки зрения социальных норм, во всем их превосходит. Миссис Беннет не боится совершать ошибки и нередко дает себе, как полагают многие, слишком много свободы в поступках и высказываниях, однако она никогда не проявляет смущения и не стремится оправдываться за свое поведение. И это достойно внимания, учитывая, как дорого стоит в ее мире репутация и как немного надо, чтобы ее разрушить.

Не будем забывать, что самые драматические события романа вращаются вокруг ужасающего открытия, что Лидия, самая юная и глупенькая из сестер Беннет, могла иметь добрачный секс – и если это так, то бремя позора ляжет на всю семью. Пятнадцатилетнюю Лидию от верной общественной гибели спасает только вмешательство богатого покровителя-мужчины – мистера Дарси. В своих действиях он руководствуется не моралью или человеколюбием – ведь поначалу мысль иметь хоть какое-то отношение к Лидии настолько претила ему, что даже удерживала от того, чтобы сделать предложение ее сестре – но из любви к другой девушке, чье поведение не вызывает нареканий, и из необходимости сберечь свою собственную репутацию в случае, если Беннеты станут его родственниками.

После замужества Лидии отец и сестры разве что не отрекаются от нее за то только, что ей хватает наглости вести себя как ни в чем не бывало. Ведь ей должно быть стыдно! Мистер Беннет, который в свое время отправил печально известную своим кокетством и легкомыслием Лидию провести несколько месяцев в компании кучки солдат практически без присмотра, удовлетворяется тем, что во всеуслышание порывает с дочерью и ее мужем единственно потому, что зол на нее. Остен, судя по всему, осуждает действия Лидии ничуть не меньше – в романе упоминается как о чем-то само собой разумеющемся, что Лидия с мистером Уикхемом будут несчастливы и лишены покоя на долгие годы. Хотя и Лиззи, и Джейн вступаются за Лидию, говоря, что неодобрение и ссора лишь больнее ударят по семье, в основном именно благодаря матери и ради матери, которая, несмотря ни на что, продолжает любить Лидию и (вот глупая женщина!) гордится дочерью, ей вообще было позволено ступить на порог родного дома.

Бесспорно, Лидия легкомысленна и тщеславна, но идиотские и эгоистичные выходки подростков заслуживают снисходительной насмешки и прощения, а не осуждения на всю оставшуюся жизнь. Нелепое девчоночье сумасбродство Лидии – вещь, от эпохи не зависящая, а вот решение матери не подвергать ее остракизму за недопустимое сексуальное поведение и даже отказ признать его таковым – в корне современны. Немногие из родителей в романах Остен поступают подобным образом.

Этот отказ осуждать и винить – не просто доброта. Это революционный поступок. Между тем, как остальные родственники собираются терпеть брак Лидии из милости, ее мать – ни больше, ни меньше – радуется ему. И поскольку первое правило вежливости в обществе – никогда не оскорблять людей в их присутствии, семье не остается ничего другого, кроме как изображать на публике солидарность и поддерживать миссис Беннет в ее ликовании. Пусть внутренне и негодуя оттого, что «Лидия по-прежнему оставалась Лидией – бесцеремонной, нескромной, шумной, неугомонной и бестактной», Элизабет воздерживается от уничижительных комментариев в адрес новобрачных. Она даже находит в себе силы примириться с Уикхэмом, которого справедливо ненавидит, лишь бы избежать любых признаков открытого конфликта внутри семьи. Потому что по натуре Лиззи глубоко традиционна. Традиционны ее ценности и сдерживающие ее рамки. Она изъясняется изысканно-остроумно; такая манера речи служит тому, чтобы развлечь ее союзников и смутить тех, кто стал мишенью для ее остроумия, не вступая с ними в прямой конфликт. Она стыдится несдержанности своих родных, ей неловко за изъяны в их поведении, ведь она боится, что неподобающее поведение ее ближайших родственников в обществе бросит тень и на нее. «Если бы все члены ее семейства нарочно сговорились выставить в этот вечер напоказ свои недостатки, – думает Элизабет во время бала в Незерфилде, – им едва ли удалось бы выполнить это с большим блеском и добиться более значительного успеха».

Лиззи замечательная женщина своего времени, но она ограничена рамками своего положения в обществе и не ждет для себя от других ничего большего. Ей удается проложить себе путь к счастью и материальному благополучию, но это только личная победа, достигнутая в рамках и по правилам подавляющей системы, которую Лиззи полностью поддерживает и ни в чем не подвергает сомнению.

Победы, одержанные ее матерью и сестрой, куда весомее. Хотя поведение обеих противоречит общественным стандартам и считается по меркам их времени непозволительным, просто-напросто отказываясь принимать во внимание эти стандарты и хоть сколько-нибудь беспокоиться или ощущать вину из-за своих прегрешений, мать и дочь вынуждают окружающих приспосабливаться к ним и ради них далеко отодвигать границы дозволенного. Как из любви, так и из чувства самосохранения старшие сестры Лидии и их мужья весь остаток жизни будут заботиться о ее финансовом и социальном благополучии, всячески ее поддерживая, часто посылая деньги и приглашая погостить в своих поместьях. Саму Лидию мало беспокоит общественное мнение, но раз уж ее статус и их собственный связаны, Джейн и Лиззи делятся с ней своей безупречной репутацией и надежным положением в обществе, а Лидия может и впредь поступать исключительно так, как ей захочется, ни в чем не жертвуя своим комфортом и удовольствиями.

Таким образом, младшая дочь миссис Беннет – это ее подлинная наследница, которая предпочитает действовать так, как хочется, а не как положено, и использует стыд как инструмент влияния вместо того, чтобы позволить ему управлять ее поступками или подрывать ее самооценку. Это рискованный путь, он требует храбрости, и идти по нему способны только те, у кого достаточно дерзости и уверенности в себе, чтобы не нуждаться в положительной оценке окружающих – их мнение о себе от чужого мнения нисколько не зависит – и требовать от жизни того, что им нужно, вместо того, чтобы принимать несправедливость в качестве судьбы. Этому Лидия научилась от матери, это передаст она своим дочерям, и в этом их наследие – в этой их способности ломать стандарты, которая формирует будущее.

Перевод: youdonnowme
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ