Краткая история антиутопии: от Замятина до Мураками

Автор: Ивон Шиау

Джордж Оруэлл снова в моде сегодня. Всё было совсем по-другому в 2014 году, когда в The Guardian появилась статья, в которой ставился вопрос: «1984» — это не совсем плохое или не очень хорошее произведение. В январе этого года «1984» взлетел в списках бестселлеров, и на этом дело не кончилось. Вскоре в топе оказались и старые добрые образцы жанра, «О дивный новый мир» и «У нас это невозможно». Более того, в 2016 году на 30% поднялись продажи «Рассказа служанки».

Мы перечитываем этих гигантов антиутопии, даже несмотря на то что свыклись с тем, что жанр стал частью современной поп-культуры (надо отдать должное «Голодным играм»). И всё же роман-антиутопия в его современном понимании и во всём великолепии тоталитаризма — это относительно недавнее явление. До 1900 года только британский сатирик Джонатан Свифт писал произведения, которые с большой натяжкой можно назвать антиутопиями. Итак, когда антиутопии и антиутопические темы появились в современной литературе? Прослеживаются ли в прошлом взлёты и падения антиутопии?

Истоки

Вначале появилась концепция утопии, инь для яна, антиутопии. Идея зародилась в голове сэра Томаса Мора, который в 1516 году написал Утопию . Как это ни странно, у Мора были серьёзные сомнения в существовании утопий. Само слово может быть каламбуром, происходящим от греческих слов οὐ τόπος («не место») и ου τόπος («благое место»). Кажется, Мор утверждает, что такое благое место не похоже ни на что из того, что известно нам и, следовательно, не существует.

Если утопия слишком хорошее место, чтобы существовать, то антиутопия — это место, где совершенно точно не хотели бы существовать мы.

Сегодня мы можем определить антиутопию как «выдуманное место или государство, обычно тоталитарное или экологически деградировавшее, в котором всё плохо и неприятно» (Оксфордский словарь английского языка, 2017 год). Впервые слово было использовано Джоном Стюартом Миллем в 1868 году. В своей речи в Палате общин [1] Милль заявил, что «наверное, было бы слишком лестным назвать их утопистами, скорее следовало бы назвать их анти-утопистами или како-топистами» (термин «како-топия» в конечном итоге очутился на задворках истории). Но только через 50 лет, когда авторы включили это слово в свои книги, идея антиутопии начала укореняться в общественном сознании.

1920-30-е: формирование жанра

Возможно, тому, что современный роман-антиутопия возник на рубеже XIX-XX вв., есть объяснение. Это был период политических волнений и глобального беспокойства, в то время как в ближайшем будущем вырисовывались контуры двух мировых войн. Появившийся в 1908 г. роман Джека Лондона Железная пята был назван замечательным предсказанием надвигающейся международной напряжённости, которая привела к Первой мировой войне. Тем не менее, лишь с публикацией в 1921 году небольшого романа «Мы» Евгения Замятина можно говорить о том, что антиутопия более-менее оформилась как жанр.

До «Мы» литература об «идеальном» обществе (за исключением произведений Герберта Уэллса и Джека Лондона) обычно заканчивалась утопически. После появления романа Замятина кривая жанра пошла вниз (или вверх, в зависимости от того, в какую сторону вы смотрите). Многие приёмы и темы «Мы» впоследствии будут доминировать в романах-антиутопиях, в частности тревожные и открытые финалы (очень смешно! сарказм-сарказм) и тоталитарное правительство, сходящее с ума.

Как пишет критик Нил Постмэн[2]:

Оруэлл боялся, что запретят книги. Хаксли боялся того, что причины запрещать книги не будет, поскольку никто не захочет их читать. Оруэлл боялся, что нас лишат информации. Хаксли боялся, что нам будет дано столь многое, что мы опустимся до пассивности и эгоизма. Оруэлл боялся, что правда будет скрыта от нас. Хаксли боялся, что правда утонет в море бесполезной информации. Оруэлл боялся, что мы станем культурой пленников. Хаксли боялся, что мы станем тривиальной культурой, озабоченной своими ощущалками, пей-гу-ляй-гу и центробежной лаптой. Если вкратце, Оруэлл боялся, что нас погубит то, что мы ненавидим. Хаксли боялся, что нас погубит то, что мы любим.

Но почва для появления жанра была подготовлена, несмотря на все различия. В первом урожае романов-антиутопий мы видим темы, которые будут преследовать нас и в последующих произведениях: политический капитал, значение свободы воли и, возможно, самое значительное — страх перед государством и ничем не сдерживаемой властью правительства.

Романы-антиутопии эпохи

О дивный новый мир
Леденящая душу картина мира по Хаксли: люди дошли до того, что обожают властей, которые лишают их способности мыслить. Один из двух титанов жанра.

1984
Если антиутопия Хаксли зиждется на изобилии и удовольствии, то роман Оруэлла представляет собой махровый тоталитаризм: выдающийся анализ государственной слежки, проблемы информации и смысла свободы. Автор породил идею Большого Брата. Один из двух титанов жанра.

Мы
Иногда забываемый отец современных романов-антиутопий. «Мы» Евгения Замятина появился ещё до Оруэлла и Хаксли и стал источником вдохновения к написанию «О дивного нового мира».

У нас это невозможно
Вновь ставший популярным после 2016 года роман с намёком на сатиру. «У нас это невозможно» был написан в 1935 году и показал фашистскую Америку под контролем диктатора.

1950-е и 1960-е: война и технологии

Вот мы и пережили Вторую мировую войну, скажете вы. Можно выдохнуть. Без сомнения, авторы, полные послевоенного оптимизма, воспряли духом, ведь правда?

Извините. Этот график с сайта Goodreads показывает, что это не так.

Политическая ситуация определила многие темы романов-антиутопий, появившиеся после войны. Вторая мировая война сделала перспективы Третьей мировой войны и апокалипсиса более вероятными (см. классический роман Курта Воннегута «Механическое пианино» (1952 г.) и Предпоследнюю правду (1964 г.) Филипа Дика). Мы различаем постапокалипсис и антиутопию, но когда общество разваливается и в этом виноваты власти, то жанры во многих местах пересекаются.

Кстати сказать, на этом этапе проявляется растущее недоверие писателей к технологиям. Вот некоторые основные технологические прорывы того времени:

• появление теста Тьюринга (тест на определение, разумна ли машина или нет)
• запуск искусственного спутника
• изобретение первого персонального компьютера

В результате романы-антиутопии начинают всё чаще пересекаться с научно-фантастическим сеттингом, как например в произведении Ф. Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах» (1968 г.).

Будучи свидетелями войны, авторы становятся всё более обеспокоенными способностью тоталитарных правительств регулировать развитие искусства. Одним из самых популярных примеров остаётся «451' по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Роман ярко воспроизводит возможное будущее, в котором книги сжигают (сегодня «451' по Фаренгейту» запрещён во многих школах Соединённых Штатов, так что можно сказать, что ирония судьбы существует). [3]

Романы-антиутопии эпохи

Заводной апельсин
Очень жестокая молодёжь с промытыми мозгами в антиутопическом, но довольном жизнью обществе «Заводного апельсина» позволяет Энтони Бёрджессу поставить вопрос: «Быть может, человек, выбравший зло, в чем-то лучше человека доброго, но доброго не по своему выбору?»

Механическое пианино
Обзорные статьи в интернете о доминировании машин даже близко не так мрачны, как «Механическое пианино», действие которого происходит в разделённом на классы обществе после Третьей мировой войны.

Подвиньтесь! Подвиньтесь!
Классическая повесть о перенаселении. В страдающем от засилья преступности Нью-Йорке не хватает продовольствия, и правительство выдаёт порции таинственного вещества, именуемого «зелёный сойлент».

451' по Фаренгейту
Вы спросите, почему именно 451 градус? При такой температуре горит бумага. В мире, описанном Брэдбери, все книги запрещены и должны быть сожжены.

Мечтают ли андроиды об электроовцах
В этом романе один человек всё больше задумывается о разнице между андроидами, которых он должен убивать, и людьми. Также эта книга стала источником вдохновения при создании фильма «Бегущий по лезвию» (1982).

1970-1990-е: корпорации и человеческое тело

В начале 1970-х количество новых романов-антиутопий снизилось, зато увеличились вариации в рамках жанра. Если антиутопия отражает наши страхи, то мы видим, что в 1970-х читатели ушли от вечного страха войны на новые просторы. Экологический кризис стал основной темой для разговора (закон о чистом воздухе был принят только в 1980 г. [4]), в то время как колоссальные объёмы рекламы, опасения по поводу человеческого тела и экономическая стагнация ознаменовали собой новую эпоху цинизма.

В результате значительное число классиков-антиутопистов стали развивать жанр в других направлениях, и у них это отлично получилось.

В 1985 г. мир потряс «Рассказ служанки»; в книге описывается мир, в котором женское тело есть не более чем машина для воспроизведения потомства.

«Нейромант» (1984 г.) Уильяма Гибсона дал начало жанру киберпанк.

Во многих романах-антиутопиях наряду с тоталитарными правительствами источником подавления и врагом общественности №1 стали корпорации, как например в Лавине Нила Стивенсона.

И в то же время чёрная сатира становится всё более явной в жанре, как например в романе Жозе Сармаго «Слепота» и его продолжении «Прозрение». В обоих произведениях для достижения большего эффекта используется прием «всеведущий повествователь».

Заметим, что в 1994 г. Лоис Лоури без особого шума опубликовала «Дающего». В этой небольшой книге описывается сообщество будущего, в котором люди больше не чувствует боли. «Дающий» — роман-антиутопия в стиле янг-эдалт, появившийся ещё до того, как это стало мэйнстримом. Эта книга воплотила в себе традиции взрослых романов-антиутопий, при этом автору удалось популяризировать жанр среди молодых читателей. И это будет иметь значение, потому что где-то через десять лет…

Романы-антиутопии эпохи

Дающий
Никто никогда не говорил «Мир без цвета, круто!» И всё же люди принимают общество, описанное в «Дающем». Книга ставит перед нами вопрос: а разве мир с Одинаковостью — это не антиутопия в овечьей шкуре?

Пересмешник ( Mockingbird )

Роман о предсмертном желании робота в мире, где люди не обладают способностью, и что ещё хуже — желанием читать.

Слепота

Сарамаго ведёт повествование от третьего лица в зловещей манере, чтобы создать непростую, леденящую душу книгу об обществе, которое внезапно пострадало от эпидемии слепоты.

Нейромант
Антиутопический мир в этом не очень серьёзном научно-фантастическом романе был одним из первых воплощений киберпанка. Этот дебютный роман принёс Уильяму Гибсону премии Хьюго, Небьюла и премию Филипа Киндреда Дика в 1984 г.

Рассказ служанки
Антиутопия, погрязшая в гендерной дискриминации. «Рассказ служанки» будоражил умы читателей за десятилетия до того, как на Hulu появилось популярное телешоу [5].

Начало тысячелетия: молодёжь, которую предали

Сегодня романы-антиутопии в основном ассоциируются с жанром янг-эдалт. Среди них серии антиутопий: «Бегущий по лабиринту», Дивергент , «Первому игроку приготовиться» и множество других, которые мы часто можем видеть на книжных полках. Сюжеты этих произведений проникают и в Голливуд. Одна только серия «Дивергент» собрала 700 миллионов долларов кассовых сборов по всему миру.

Как мы дошли до жизни такой? Во многом это заслуга «Голодных игр». Заданный «Дающим» тренд стал чрезвычайно популярен среди молодых людей после публикации книг Сьюзен Коллинз. В романах-антиутопиях присутствует массив сюжетов, которые находят отклик у молодых читателей: темы самопознания и противостояния молодого героя всему ужасному миру. В целом, есть мнение, что подъём антиутопии с 2000 года обусловлен ростом беспокойства после терактов 11 сентября и других тревожных геополитических событий.

Но всё же «Голодным играм» удалось поменять многие правила игры. В одной из статей развлекательного блога AV Club есть такое замечание:

«Дающий» продолжает, по-видимому, утерянную традицию антиутопического повествования. Когда-то было достаточно одного не похожего на остальных человека, который хочет вырваться из гомогенного социума и убежать из угнетения в более безопасное сообщество. Сегодня, даже просто убежать недостаточно — главные герои триллера-антиутопии должны изучить жестокую военную тактику и узаконить насилие, чтобы в результате последовательности всё более кровавых событий свергнуть тиранию.

В итоге, в сегодняшних представителях жанра антиутопии ставки как никогда высоки. Благородная традиция продолжается, подтверждается определение антиутопии как худшего из возможных миров. Но каждая из сегодняшних книг (иногда) вселяет мимолётную светлую надежду на то, что положение вещей можно исправить. И сейчас рост продаж таких произведений как «1984» и «О дивный новый мир» демонстрирует, что многие из нас продолжают обращаться к жанру за утешением или за ответами.

Романы-антиутопии эпохи

Голодные игры
Трилогия «Голодные игры» больше не требует представления. Кроме этого: пусть удача будет на вашей стороне во время прочтения этой книги.

Первому игроку приготовиться
Любите онлайновые ролевые игры? Возможно, вы пересмотрите свои предпочтения, когда ознакомитесь с «Первому игроку приготовиться». Эта книга получила премию «Алекс» Американской библиотечной ассоциации и премию «Прометей» 2012 года. [6]

1Q84
(Не)случайно 1Q84 всего на одну цифру отличается от 1984 Джорджа Оруэлла. Когда-то 1Q84 называли антиутопией, которая положит конец всем антиутопиям. Такие хитросплетения эпичного сюжета могли возникнуть только в воображении Мураками.

Супергрустная история настоящей любви
В центре сюжета роман между кореянкой и русским. А в это время Америка балансирует на грани экономического коллапса, а консьюмеризм грозит заполонить все сферы жизни.

Уродина
Кто сказал, что вы уродливы? Эта книга. «Уродина» — это антиутопический взгляд на пластическую хирургию: в этом варианте будущего с наступлением 16 лет вам делают операцию, чтобы сделать «красивыми».

Примечания переводчика

1) Палата общин — нижняя палата британского парламента.

2) Цитата из книги Постмэна «Развлекая себя до смерти: общественный дискурс в эпоху шоу-бизнеса» Amusing Ourselves to Death: Public Discourse in the Age of Show Business .

3) «451' по Фаренгейту» внесён в список запрещённых книг в США из-за того, что в тексте используется бранная лексика, а также присутствует сцена сжигания Библии. В школьных литературных клубах для чтения этой книги требуется письменное разрешение родителей.

4) Американский Закон о чистом воздухе устанавливает ограничения на выбросы и закрепляет экологические стандарты. На самом деле, автор статьи лукавит, первая редакция закона была принята ещё в 1963 г. Впоследствии текст переписывался, в него вносилось множество поправок вплоть до 1990 г.

5) Скорее всего речь идёт о цикле документальных фильмов «Гендерная революция: путешествие с Кэти Коурик» (Gender Revolution: A Journey with Katie Couric: Special).

6) Премией «Алекс» ежегодно награждается десять книг, написанных для взрослых, но интересных для молодёжи (от 12 до 18 лет). Премия «Прометей» присуждается ежегодно за фантастическое произведение, где присутствует «исследование возможностей свободного будущего, борьба за права человека (включая личную и экономическую свободу), драматизация вечного конфликта между индивидуумами и правительством, критический анализ трагических последствий злоупотребления властью».

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ