10 июля 2017 г., 18:43
646
Гербарий Эмили Дикинсон: забытое сокровище на переплетении науки и поэзии
Автор: Мария Попова (Maria Popova)
Иллюстрации: библиотека Хьютон, Гарвард (Houghton Library, Harvard University)
Элегия времени и бренности красоты, сочиненная с фанатичным усердием и чувственным ритмом
В эпоху, когда учебные заведения ограждали себя и закрывали двери перед слабым полом, ботаника позволила викторианским женщинам проникнуть в науку через разрешенный черный вход – с помощью искусства, несомненно ловко нашедшего свое выражение в научных акварельных рисунках грибов
и потрясающе иллюстрированной классификации морских водорослей Маргарет Гетти. Через Атлантический океан этот опыт «искусства в науке» находит невероятно пылкого приверженца в одном из наиболее любимых и влиятельных поэтов человечества: (10 декабря 1830 года — 15 мая 1886 года).Задолго до начала сочинения поэзии Дикинсон познала довольно отличимое, но и неожиданно похожее искусство созерцания и композиции – сбор, выращивание, классификация и гербаризация цветов, в которых она находила проявления изящных искусств, подобных стихотворству (более чем век спустя
в своих исследованиях будет утверждать, что «поэзия, как и наука, притягивает не только тех, кто ее создаёт, но и тех, кто ее понимает и ценит»).Эмили Дикинсон, даггеротип, прибл. 1847 (архивы Амхерстского колледжа и специальные коллекции, подарок Миллисент Тодд Бингэм, 1956)
Дикинсон занялась изучением ботаники в возрасте девяти лет, а уже в 12 стала помощницей матери в саду, но только когда она начала посещать колледж Маунт-Холиок в позднем подростковом возрасте – примерно тогда был создан единственный дагерротип Эмили – она сделала свои первые шаги к ботаническому энтузиазму с научной строгостью.
Мэри Лайон, основатель и первый директор школы, и сама была заядлым ботаником, обученным известным педагогом и садоводом доктором Эдвардом Хичкоком. И хотя Лайон поощряла всех своих девочек собирать, изучать и сохранять местные цветы в гербарии, гербарий Дикинсон, который впервые заворожил меня на выставке Эмили Дикинсон в Библиотеке Моргана, являлся шедевром необычайной педантичности и поэтической красоты: 424 цветка с земель Амхерста, которые Дикинсон воспевала как «прекрасных детей весны», размещены с выдающимся восприятием масштаба и визуальной гармонией на всех шестидесяти шести страницах огромного альбома в кожаном переплете. Тонкие бумажные наклейки, как будто необычные пунктирные линии, с иногда разговорными, иногда линнеевскими надписями названий растений, подписаны элегантным почерком Дикинсон.
Проделанные с фанатичным усердием и излучающие такую же живость чувственности и бренности, они свидетельствуют о раздумьях о времени, которыми отличается поэзия Дикинсон.
Хотя подлинный гербарий сохранился в зале Эмили Дикинсон в Гарвардской библиотеке редких книг Хьютон, как же все-таки несправедливо, что даже филологам воспрещено исследовать его, а точно воспроизведенные издания (больше не издающиеся) настолько неприемлемо дорогие, что этот удивительный шедевр переплетения поэзии и науки практически исчезает из массовой культуры. Однако, как обнадёживающее доказательство преимущества оцифрованных средств в целях культурного обогащения в гуманитарных науках, Гарвард полностью оцифровал гербарий Дикинсон.
Джудит Фарр раскрывает тему гербария в иной своей чудесной книге Сады Эмили Дикинсон , в которой она пишет:
«Фотокопии гербария, сейчас доступные читателям в Библиотеке Хьютон, до сих пор преподносят девочку Эмили трогательно и непосредственно: ту, которая писала с орфографическими ошибками, распределяла засушенные цветы, следуя эстетическим предпочтениям, и которая с вордсвортской нежностью считала природу своим другом».
Одна из наиболее эстетично исключительных страниц гербария представляет собой примеры восьми разных видов фиалки, цветка, который Дикинсон почитала выше других за «неожиданную» красочность, восхищающую странников на лугу.
Особенно отличительной чертой гербария Дикинсон является выбор первой страницы: на ней расположен тропический жасмин, растение не родное для традиционной флоры ее времени и места, но, возможно, имеющее родство с диким буйством ее воображения – того самого воображения, в котором рождались ломающие традиции стихи и запретные чувства.
Фарр принимает во внимание важность жасмина:
Он размещен на начальной странице первым засушенным растением юной Эмили, тропическое растение, которое означало ее девичью привлекательность… Эту «красавицу Амхерста», как она, бывало, себя воображала, поэтессу, которой нравилось думать, что она ощущает мир по «новоанглийски», до глубины души привлекали, несмотря на дисциплинированное пуританское воспитание, чужеземный и особенно субтропический или тропический климат, о котором она читала в «Харперс» и «Атлантик мансли» – Санто-Доминго, Бразилия, Потоси, Занзибар, Италия… Выращивая жасмин в холодном климате Новой Англии и сочиняя чувственную лирику о запретной, но ограниченной моральными рамками любви, Дикинсон следовала парадоксальному мотиву, который связывает и поэта, и садовода в одном волнующем порыве. Как и её увлечение лютиком, клевером, анемоном и горечавкой говорит о ее любви к простоте и повседневности, так и её пристрастие к необычным экзотическим цветкам – о тяге к неизвестности, необычности, эстетической дерзости.
[...]
Появление жасмина на первых страницах гербария – символичное по отношению к жизни Эмили Дикинсон, которая по большей части ассоциируется с любовью и драмой. Поэтесса, которую принимали за незамужнюю затворницу, «утонченную», как говорила жена священника об ее обличье после смерти, имела свои собственные столкновения с нежными чувствами, как проясняет ее творчество и многие тоскливые, пылкие, иногда полные огорчения письма к Сьюзен Дикинсон.
Весь шестидесятистраничный гербарий Дикинсон можно посмотреть на сайте Гарвардских библиотек. Тщательно дополняли Фарр чудесные «Сады Эмили Дикинсон» с прекрасной декламацией «Пока страшились мы, сам страх…» (перевод стихов Яна Пробштейна – прим. пер.) в исполнении Синтии Никсон и недавняя статья Робин Уолл Киммерер о садоводстве и секрете счастья.
весьма познавательно, спасибо переводчик!
geMoH4eG, Благодарю :)