Сообразим на троих: переводчики о фильме «Прибытие»

Автор: Сусанна Гринблатт
На фотографии слева направо изображены: Эстер Аллен, Уилл Эванс и Хиллари Галли

В прошлом году «Прибытие» (фильм, взявший «Оскара» за лучший звуковой монтаж) вывел на экраны кинотеатров нового героя – переводчика. Когда внушающие страх и трепет космические корабли, похожие на дольки апельсина, прибывают на Землю, переводчик оказывается единственной надеждой человечества. И пока мир погружается в хаос безумия, профессор лингвистики Луиза Бэнкс (Эми Адамс) пытается наладить общение с загадочными пришельцами – гептаподами – и найти ответы на вопросы «чего они хотят?» и «зачем они прилетели?»

Мы попросили трех признанных мастеров своего дела: Хиллари Галли, переводчика с испанского, итальянского и португальского, преподавателя Квинс-колледжа Городского университета Нью-Йорка, Эстер Аллен, переводчика с испанского, французского и португальского, доцента отдела аспирантуры Барух-колледжа Городского университета Нью-Йорка, и Уилла Эванса, переводчика с русского, президента компании Cinestate, основателя издательства Deep Vellum Publishing и соучредителя книжного магазина Deep Vellum Books, посмотреть фильм и поделиться с нами впечатлениями о «трудностях перевода» с гептаподского на английский.

И вот что они нам ответили…

Слова без границ: Какие нюансы работы переводчика нашли верное отражение в картине?

Эстер Аллен: В Истории твоей жизни Теда Чана, на основе которой создано «Прибытие», слово «перевод» почти не упоминается. Профессор Бэнкс – лингвист, и то, чем она занимается – это лингвистические исследования. А в «Прибытии» основное внимание уделено именно переводу. Создатели картины умудрились сделать почти невероятное – так изменили, переосмыслили и переписали коротенький, 1998-го года издания рассказ, что получившийся у них в конце концов сценарий не только поражает своей глубиной, но и кажется пророческим воззванием нам, живущим в 2017 году.

Рассказ, в сравнении с фильмом, тоже очень интересен, однако политический и философский посылы развиты в нем намного слабее.

«Прибытие», в отличие от рассказа Чана, верно показывает неразрывную связь перевода с контекстом. Когда Бэнкс интерпретирует один из символов пришельцев как сообщение «предложить оружие», мир охватывает паника. Однако Луиза объясняет, что на самом деле у данного символа, вероятнее всего, множество значений, и «оружие» – лишь одно из них. Каждое слово для переводчика таит в себе двусмысленность и неопределенность, ставит перед ним очередную головоломную задачу. Любое слово, вполне однозначное в исходном языке, может (более чем обоснованно!) превратиться в переводящем языке в слово многозначное – в зависимости от контекста, замысла, намерений автора и тьмы-тьмущей иных факторов.

Хиллари Галли: А мне нравится, как ярко и образно показана в «Прибытии» роль подсознания переводчика, которое, наравне с его сознанием, непосредственно участвует в процессе перевода.

Уилл Эванс: «Прибытие» уловило самое важное: перевод – это не механическая подстановка одного слова другим, это – контекст, это – перенос на другой язык целых пластов текста, фраз, предложений, глубинных смыслов, языковых нюансов в соответствии с контекстом.

Какие нюансы работы переводчика показаны создателями фильма совершенно превратно?

Хиллари Галли: Лично меня смутило разнообразие профессиональных навыков в одном человеке, который является и лингвистом, и письменным переводчиком, и переводчиком-синхронистом и, ко всему прочему, преподавателем английского языка как иностранного. Не понимаю, зачем это нужно профессору Бэнкс? Может, все потому, что она женщина? Женщинам свойственно делать разом несколько дел, словно они не живые люди, а скроенные по идеальным лекалам роботы. Взгляните на остальных героев фильма, мужчин, кстати – у каждого одна, от силы, две миссии: они заняты либо войной, либо наукой, ну и еще, конечно же, критикуют единственную среди них женщину, которая, похоже, одна только и в состоянии спасти человечество. Я подумала при просмотре – наверняка сценарий писал мужчина, и оказалась права: и сценарий, и рассказ, по которому поставлен фильм, написаны мужчинами.

Так уж повелось не только в кино, но и в жизни, что любому лингвисту или полиглоту, который свободно владеет несколькими языками, автоматически присваивается ярлык «переводчик». А ведь это в корне неверно. Большинство известных мне выдающихся лингвистов и знатоков иностранных наречий на самом деле слабые переводчики, а блестящие переводчики, в свою очередь, – никудышные лингвисты.

Также меня покоробило, что в фильме муссируется ошибочное представление о переводчике как о ходячей энциклопедии. Возможно, это мое слабое место – сама я не очень-то умею схватывать на лету, постоянно забываю наипростейшие слова, а имена и названия в самый нужный момент вылетают у меня из головы. Если такое происходит дома, я пощелкаю языком (моя излюбленная манера), вспомню, не торопясь, что нужно, и, особо не запинаясь, быстренько все переведу. В «Прибытии» же, какое бы значение слова ни спросили у профессора Бэнкс, она услужливо – можно подумать это ее работа! – отвечает вопрошающему вместо того, чтобы послать его… заглянуть в толковый словарь.

Эстер Аллен: Меня аж перекосило, когда в одной из сцен, где действие перенесено в будущее, выясняется, что профессор Бэнкс опубликовала книгу о языке гептаподов и назвала ее «Универсальный язык». Это же возврат к лингвистической теории Хомского, которая камня на камне не оставляет от гипотезы лингвистической относительности Сепира-Уорфа! Но ведь именно эта гипотеза, утверждающая, что восприятие окружающего мира, особенно восприятие времени, определяется языком, на которым мы говорим, и является основным постулатом и фильма, и книги. Как раз Сепир и Уорф хоть каким-то боком упоминают перевод. Переводчики работают не с некими универсалиями, но с частностями, с контекстом. Но тут мы уже углубляемся в историю языкознания, а не в практику перевода.

Уилл Эванс: Не знаю ни одного переводчика, живущего в потрясающем воображение новомодном доме на берегу озера, однако сама идея, что приближенный перевод – это совокупность задач, при решении которых (дабы достичь адекватного перевода) без эмпатии, сопереживания, никак не обойтись, мне понравилась. Мне кажется очень важным, чтобы полевая лингвистика и художественный перевод шли рука об руку: только в этом случае мы сможем наконец постичь всю мощь, всю глубину нашего языка.

Согласились бы вы поучить какого-нибудь гептапода английскому? Как вам метод профессора Бэнкс? Какой бы метод применили вы?

Эстер Аллен: Вы попали в самую точку. Обучение английскому – самое слабое звено в фильме. Профессору Бэнкс пришла в голову великолепная мысль пренебречь устной коммуникацией: в момент наивысшего озарения она написала слово «человек» и показала его гептаподам, которые, в свою очередь, написали его эквивалент на своем родном языке. А затем, безо всяких объяснений, как это произошло, нам показывают Луизу Бэнкс, беседующую с гептаподами, которые не только ее прекрасно понимают, но и отвечают в письменной форме. Я так понимаю, гептаподы – высокоразвитая раса, способная овладеть разговорной иностранной речью путем изучения ее письменных источников. Обучаться у гептаподов, наверное, сложно, а вот учить их – проще некуда.

Хиллари Галли: Никакой революции в системе обучения иностранному языку профессор Бэнкс не совершила: ее методы типичны для преподавателей английского как иностранного. Однако данные методики рассчитаны на людей. Не знаю, как бы я вела себя на месте Луизы, столкнувшись с пришельцами, но, думаю, я бы выбрала для начала молчание и наблюдение. Судите сами: к нам прибыло совершенно неизвестное и неизведанное существо, а мы, вместо того чтобы дать ему время обвыкнуться, присмотреться к нам, вместо того чтобы изучить его повадки, способы общения с ему подобными, сразу же кидаемся учить его английскому языку! Да у меня в голове подобное не укладывается. Я бы постаралась понять, подыскать те слова, на которые пришельцы отреагировали – если бы вообще отреагировали – с наибольшим интересом. Ведь то, что гептаподы прилетели на Землю, вовсе не означает, что они разумны и способны говорить. Мы вот обезьян посылали в космос, и что? Представьте, как бы вытянулись физиономии профессора Бэнкс и всех этих полковников Веберов, если бы выяснилось, что гептаподы – те же мартышки, отправленные в экспериментальных целях некоей разумной, высшей цивилизацией.

Уилл Эванс: Я не учитель, поэтому мне сложно предположить, как бы на этот вопрос ответили ведущие преподаватели английского, но я восхищен тем, как профессор Бэнкс, чтобы ускорить процесс взаимопонимания, прибегает к самым современным технологиям, позволяющим ей – на человеческом уровне – достичь грандиозных результатов в переводе. Я советую студентам не пренебрегать любыми современными разработками, помогающими в изучении иностранных языков или усовершенствовании их переводческих практик. В то же время не стоит всецело полагаться только на машинный перевод – он не заменит живого переводчика.

Попробуем обойтись без спойлеров, но как вам такое предположение, что изучение языков способно коренным образом изменить восприятие действительности?

Уилл Эванс: Изучение иностранных языков жизненно необходимо – ваш разум открывается миру, не ограниченному одним лишь вашим жизненным опытом, вы начинаете смотреть на окружающее вас иными глазами. Впервые мое англо-американское эгоцентричное восприятие действительности потерпело сокрушительное поражение, когда я узнал, что в русском языке личное местоимение может служить косвенным дополнением – мой мозг разлетелся на тысячу маленьких кусочков, мое крошечное, сконцентрированное на самом себе «я» отступило перед натиском «я», осознающего себя неотъемлемой частью бытия, являющегося не только объектом происходящих действий, но и их активным прародителем. И это лишь единичный пример того, как язык настежь распахивает перед нами ворота познания, выходящего за границы нашего собственного «я», как изучение иностранных языков усовершенствует наш мозг, утончает наше восприятие мироздания.

Хиллари Галли: Полное погружение в иной язык предполагает совершеннейший отказ от вашего прежнего «я»: меняются не только ваши внутренние мироощущения, но и ваша внешняя суть, манеры, способы представления себя в обществе. Пока вы отчаянно пытаетесь вспомнить какое-то слово на иностранном языке, вы вдруг начинаете осознавать, насколько скуден ваш лексический запас родного языка, что, в свое очередь, приводит вас к пониманию непрочности и неопределенности всего сущего. Подобное знание может оказаться очень деструктивным, особенно для тех, чей мир немыслим без использования определенных фраз и речений, для тех, чье общение с этим миром неразрывно связано с четкостью формулировок и умением подбирать правильные слова. Но как только стираются границы самосознания, Вселенная или Вселенные приобретают все более расплывчатые и зыблемые очертания. Единственное, что не изменяет себе, несмотря на, или, возможно (кто знает!), благодаря языку, – это единственное избегает всяческих наименований и, таким образом, согласно учению Вальтера Беньямина, не имеет внешнего содержания в переводе и является субъектом: оно не носит всеобъемлющий или личностный характер, оно содержится между строк великих текстов, в той пустоте, в одной которой и таится глубинный смысл. Извлечение этого смысла и есть наивысшая задача переводчика – властелина, царствующего в королевстве пустоты.

Эстер Аллен: Изучение человеческой психики доказало, что знание иностранных языков стимулирует мозговую деятельность и благотворно влияет на психологическое состояние, повышает способности к обучению и защищает от развития старческого слабоумия. Само собой, это приводит к изменению вашего восприятия окружающей действительности!

Переводчик – главный герой научно-фантастического фильма. Какие чувства у вас это вызывает?

Уилл Эванс: Я в восторге! Побольше бы таких фильмов, где в главных ролях выступают письменные или устные переводчики. Они ведь такие потрясающие, такие сексапильные: и когда переводят тексты и погружаются в глубины авторского сознания, докапываясь до тончайших нюансов художественного замысла, и когда участвуют в напряженных переговорах, где каждое неловко переведенное слово грозит международным скандалом, являя собой изумительные коммуникационные каналы, транслирующие человеческий опыт, знания, мысли.

Хиллари Галли: Всегда приятно увидеть нечто подобное на экране, особенно когда это не какой-то избитый штамп, чего в «Прибытии», как мне кажется, нет и в помине. И все же история про измученного душевными терзаниями профессора, которому выпал шанс совершить нечто великое и неповторимое, достаточно традиционна и немного навязла в зубах, ей не хватает напряжения, такого, чтоб захватывало дух. Кино бы только выиграло, если бы главным героем стал какой-нибудь ученый, безвылазно живущий в забытой богом глуши, перед домом которого приземлился космический корабль пришельцев, и этот ученый обнаружил бы в себе лингвистические супер-способности.

Эстер Аллен: В последние пятнадцать лет Голливуд все больше и больше внимания уделяет многоязычию. Когда-то реактивные супергерои облетали планету, в каждом уголке которой все говорили на английском. А теперь появились многоязычные супергерои, даже блокбастеры снабжают субтитрами. Хотя «Прибытие» несколько иной по жанру фильм. Он только притворяется научной фантастикой, но на самом деле таковой не является. Луиза Бэнкс однозначно никакой не супергерой, а ее лингвистические способности – никакая не суперсила. Луиза – настоящий профессионал, столкнувшийся с очень сложной проблемой, которую она мучительно и медленно решает, превозмогая всевозможные препятствия, трудности, двусмысленности и недосказанности, и при всем при этом она ни разу не потрясает автоматом и не орет как оглашенная на первого попавшегося под руку. Если что и спасет этот мир, так скорее слово, чем оружие. Это настоящее чудо – увидеть в коммерческой картине размышления на переводческую тему, особенно сейчас, учитывая текущее политическое положение.

И последний вопрос – вы бы приняли предложение правительства пообщаться с пришельцами? И если да, то вы бы сняли костюм химзащиты, чтобы довершить начатое?

Эстер Аллен: Перевод – всегда выход за грань, обнажение уязвимых мест. Отказаться от защитного костюма – необходимое условие работы, и профессор Бэнкс прекрасно это осознает. Лично я и большинство моих знакомых переводчиков вряд ли бы отказались от шанса войти в историю, однако перспектива сотрудничества с правительством, открыто провозглашающим превосходство одной расы над другой и заинтересованного лишь в том, чтобы потуже набить кошельки богатев-миллиардеров, заставила бы нас крепко призадуматься. Кстати, роль правящего класса, то, как она изображена в «Прибытии» (возможно, провозвестнике нашего ближайшего будущего), наиболее интересна. Президент США так ни разу и не появляется на экране; мы понимаем, что в этом мире нет единого лидера, готового повести за собой те двенадцать стран, где приземлились корабли пришельцев.

Хиллари Галли: Я бы не колебалась ни секунды, я бы приняла предложение пообщаться с пришельцами. Хотя у меня такое чувство, что я и так постоянно с ними общаюсь. Что же касается костюма химзащиты, вероятнее всего я бы его не сняла, по крайней мере, до тех пор, пока бы не стало ясно, что подобные действия не нанесут пришельцам вреда. Я бы не допустила, чтобы кто-то, пролетевший несколько световых лет, погиб только потому, что костюм химзащиты причиняет мне страшные неудобства при общении.

Уилл Эванс: Да, черт возьми, да, да, да!

Несколько слов об участниках интервью:

Эстер Аллен – переводчик сочинений кубинского писателя и эссеиста Хосе Мануэля Прието «Хосе Марти: избранные произведения. Энциклопедия жизни в России» (José Martí: Selected Writings, Encyclopedia of a Life in Russia), повести уругвайского писателя Фелисберто Эрнандеса «Поля памяти» (Lands of Memory), книги мексиканской журналистки Альмы Гильермоприето «Кубинские танцы: воспоминания о революции» (Dancing with Cuba: A Memoir of the Revolution) и вышедшей в августе 2016 года новеллы аргентинского журналиста и писателя Антонио ди Бенедетто «Зама» (Zama). Главный редактор (совместно с писателем и переводчиком Сьюзен Бернофски) сборника эссе «Работа переводчиком: что такое перевод» (In Translation: Translators on Their Work and What It Means). Главный редактор и автор статьи «Переводить или не переводить» (To Be Translated or Not To Be) в отчете международной организации ПЕН-клуб, посвященного вопросам перевода и глобализации, опубликованного Институтом Раймунда Луллия в 2017 году. Бывший участник грантовой программы поощрения ученых-гуманитариев и писателей, учрежденной Центром Дороти и Льюиса Кульман при Нью-Йоркской публичной библиотеке. Стипендиат Центра биографических исследований Лиона Леви. Награждена орденом Искусства и Литературы Франции за переводы французской литературы на английский язык. Преподаватель отдела аспирантуры Барух-колледжа Городского университета Нью-Йорка. Веб-сайт: estherallen.com.

Хиллари Галли – писатель и переводчик с испанского, итальянского и португальского. Родилась в Западной Виргинии. Перед тем, как переехать в Нью-Йорк в 2007 году, жила в Испании, Венгрии, на Кубе и в Италии. В 2012 году награждена грантом от ПЕН-клуба (совместно с фондом поддержки переводчиков Генри Хайма) за перевод книги Марсело Коэна «Конец все того же» (The End of the Same). В 2015 году Национальный фонд поддержки искусства выдел ей стипендию для работы в литературной резиденции Вермонт Студио. В 2014 году в ее переводе вышла антология современных кубинских писателей «Куба вдребезги: одиннадцать рассказов о Новой Кубе» (Cuba in Splinters, Eleven Stories from the New Cuba). В 2017 году в издательстве Autumn Hill Books готовится ее перевод повести эквадорского писателя Леонардо Валенсии «Казбек» (Kazbek). Преподает литературное мастерство в Квинс-колледже Городского университета Нью-Йорка.

Уилл Эванс – бакалавр исторических наук, бакалавр русского языка и культуры. Закончил Университет Эмори. Получил магистерскую степень по русской культуре в Университете Дьюка. Президент компании Cinestate, специализирующейся в сфере развлечений и досуга (расположена в Далласе). В 2013 году основал издательство Deep Vellum Publishing, в 2016 году стал соучредителем независимого книжного магазина Deep Vellum Books. В январе 2016 года в издательстве Restless Books вышел его перевод книги Олега Кашина Роисся вперде: фантастическая повесть.

Сусанна Гринблатт – писатель, преподаватель, переводчик с испанского. Бакалавр исторических наук. Закончила Уэслианский университет. Во время учебы за выдающиеся успехи была удостоена стипендии на проведение архивных исследований в Испании. На основании собранного материала о забытой современниками мистической прорицательнице XVII века Марии Котанилье Сусанна на «отлично» защитила диплом и теперь пишет по нему сценарий. Жила в Буэнос-Айресе, пока не переехала в Бруклин и не приступила к восхитительной (по ее словам) стажировке в «Словах без границ».

Перевод: Raccoon
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ