Амос Оз: Разложим все по полочкам

Иллюстрация: Jillian Tamaki

Израильский автор (последняя книга «Иуда») хотел бы встретиться с Чеховым, чтобы посплетничать с ним. Сплетни – это «дальние родственницы рассказов и романов», «хотя они и стесняются таких членов семьи».

Расскажите немного о ваших любимых писателях.

Видите ли, у меня нет такой полки с любимчиками. Они приходят и уходят. Какие-то приходят чаще: Чехов, Сервантес, Фолкнер, Агнон, Бренер, Изхар, Альтерман, Бялик, Амихай, «Леопард» Лампедузы, Кафка и Борхес, иногда Томас Манн, иногда Эльза Моранте и Наталия Гинзбург.

Что больше всего волнует вас в литературных работах?

Если кратко, то когда произведение внезапно делает знакомые вещи незнакомыми и, наоборот, когда произведение делает незнакомое почти личным. Тогда я взволнован (до слез, улыбки, злости, признательности и других эмоций).

Каким читателем вы были в детстве? Какие детские книги и авторы нравились вам больше всего?

Всеядным, я читаю все. Абсолютно все. Я читаю руководство к обогревателю, читаю романы, попадающие в поле моего зрения, я читаю поэзию, которая мне может предложить мелодию языка, в то время как смысл остается далеким от меня. Читаю газеты и журналы любых видов, на любой бумаге, рекламу, политические манифесты, грязные журналы, комиксы. Абсолютно все.

Если бы вам было необходимо назвать книгу, которая сделала вас тем, кто вы есть, что бы это было?

Почти каждая книга изменила меня немного. Но, наверное, я бы не набрался смелости отправить первый рассказ редактору, если бы не «Уайнсбург, Огайо» Шервуда Андерсона и «Во цвете лет» Агнона и короткие рассказы Бердичевского. «Уайнсбург, Огайо» научила меня, что чем проще история, тем универсальней она может стать. Я написал об этом литературном прозрении в «Повести о любви и тьме»

Какого автора, живого или умершего, вы хотели бы вы встретить и что бы вы хотели узнать?

Больше всего я бы хотел провести полчаса с Антоном Чеховым. Я бы угостил его. Я не обсуждал бы с ним литературные вопросы, не надоедал бы ему с интервью, не просил бы у него полезные советы, просто болтал бы о людях. Даже сплетничал бы. Мне нравится чеховская смесь мизантропии и сочувствия. И сплетни – это, в конце концов, дальние родственницы рассказов и романов, хотя они и не здороваются друг с другом на улице, так как рассказы и романы стесняются таких членов семьи.

Какие книги сейчас лежат на вашей тумбочке?

Несколько недель назад мой близкий друг и коллега, израильский романист Авраам Б. Иегошуа, утратил свою жену из-за болезни. Ривка Иегошуа была ведущим психоаналитиком, и они оба были близкими друзьями более пятидесяти лет. Тридцать лет назад Иегошуа опубликовал «Пять времен года», прекрасный роман о деликатном мужчине, который теряет жену в расцвете жизни. Роман описывает первый год вдовства главного героя. Я перечитываю его сейчас с трепетом, слезами и восторгом. Не могу справиться с дрожью при мысли, как часто литература копирует жизнь.

Какие из последних нашумевших книг вы читаете?

Я читаю «Ленинские поцелуи» – жестокую, забавную, болезненную и игривую книгу великого китайского писателя Яна Лянке. Это намного больше, чем острая и смелая политическая пародия. Это еще и искусное исследование зла и глупости, страдания и сострадания. Я перечитываю биографию Давида Бен-Гуриона Аниты Шапира, заново открывая величие этого отца-основателя Израиля, который в начале 30-х гг заметил рост палестинского национализма и его сильное возмущение сионизмом, и провел серию тщательно разработанных встреч с палестинскими лидерами, напрасно стараясь достигнуть компромисса между двумя законными национальными движениями, в равных правах претендовавших на одну и ту же маленькую страну.

Кто, по вашему, недооцененный или переоцененный писатель? Есть ли израильские авторы, которых не переводят повсеместно, хотя стоило бы?

Два великих израильских писателя С. Изгар и Иешуа Кеназ вряд ли известны за пределами региона, говорящего на иврите. Работа Изгара по качеству не уступает Джойсу, а работа Кеназа заставит вас вспомнить Марселя Пруста.

Какие жанры вы особенно любите читать? И чего вы избегаете?

Последнее время у меня возникла склонность к хорошо написанным мемуарам и биографиям, неважно, чьим – артистов, политиков или неудачливых эксцентриков: «Сталин» Симон Себаг-Монтефиоре, «Кафка» Reiner Stach, «Николай Гоголь» Набокова.

Кто ваш любимый вымышленный герой или героиня? Антигерой или злодей?

Дон Кихот. Герой и антигерой перового модернистского романа, который также и первый постмодернистский роман, и первый деструктивный роман. Гены Дон Кихота можно найти в тысячах и тысячах литературных и кинематографических персонажах. Возможно, эти гены есть в каждом пост-дон кихотском человеке.

Если бы вы могли предложить президенту книгу, что бы это было? Израильскому премьер-министру?

К сожалению, в сегодняшнем мире, включая и мою страну, много политических лидеров, которые бы приятно удивили меня, прочитай они хотя бы одну книгу. Президенту Обаме я бы с удовольствием подарил в качестве прощального презента мою «Повесть о любви и тьме». Премьеру Нетаньяху, возможно, принесло бы пользу чтение «Ричарда III».

Кому бы вы доверили написать вашу биографию?

Все мои дети хорошие писатели. Любой из них мог бы рассказать мою историю, правильно смешав родство, сочувствие и иронию.