Темная сторона Роальда Даля

Автор: Hephzibah Anderson (Хефсиба Андерсон)
Иллюстратор: Quentin Blake (Квентин Блейк)

Роальд Даль был неприятным человеком, который написал мрачные книги – и все же дети во всем мире обожают их. Возможно, это не должно нас удивлять, пишет Хефсиба Андерсон.

Однажды маленький сирота был отослан жить со своими тетями. Будучи жестокими, эти сестры вместо того, чтобы утешать и воспитывать, плохо обращались с ним, подчиняли его, запугивая, избивая и держа впроголодь. Но ему удалось отомстить, буквально раздавив их во время побега навстречу приключениям и лучшей жизни. Это не очень напоминает сюжет знаменитой детской книги, но что, если я скажу вам, что мальчик сбежал на огромном фрукте с ворсистой кожурой?

Книга Джеймс и чудо-персик возникла из сказок, которые Роальд Даль рассказывал дочерям на ночь. Он уже видел скромный успех своих коротких рассказов для взрослых, извращённых сказок с ужасными кульминациями, которые были опубликованы в таких журналах, как Нью Йоркер и Плейбой. Это была его первая работа для детей, но она глубоко обеспокоила многих взрослых читателей. Хотя она появилась в США в 1961 году, Далю пришлось ждать до 1967 года до того, как британское издательство рискнет ее опубликовать, и даже тогда он вынужден был согласиться раскошелиться, чтобы покрыть половину расходов – что позже оказалось практичным шагом, книга стала бестселлером.

Следом за ней он создал более 15 других книг для детей, рассказов, наполненных чревоугодием и напыщенностью, в которых жены кормят своих мужей червями, а детей поедают гиганты и превращают в мышей лысые, беспалые ведьмы. Злодеи принимают угрожающие размеры, настолько же мерзкие, как и невежественные, они возвышаются над крошечными главными героями, раскручивая их за хвостики или высылая их в такие места, как «душегубка», обитый гвоздями шкаф для наказания мисс Трэнчбул.

Сегодня такие книги, как Изумительный мистер Лис , Большой и Добрый Великан , Матильда , опубликованные всего за два года до его смерти, в возрасте 74 лет, в 1990 году, регулярно появляются в списках самых популярных когда-либо детских книг. Всего было продано более 200 миллионов копий его работ по всему миру. Хотя разногласия вокруг них никогда не прекращались. В течение десятилетий с момента публикации, книгу Джеймс и чудо-персик жёстко критиковали за расизм (помните тот момент, где кузнечик объявляет: «Я предпочел бы быть зажаренным заживо и съеденным мексиканцем»?), ненормативную лексику (слово «тупица» появляется минимум трижды), упоминание наркотиков и алкоголя (весь этот табак и виски) и сексуальный подтекст (сцена, в которой паук облизывает губы, возмутила читателей в штате Висконсин), не говоря уже о ее предполагаемом поощрении неповиновения и – погодите – коммунизма.

Шоколад и ведьмы

Легко насмехаться над такими чопорными родительскими отзывами, но стоит более внимательно взглянуть на сочинения Даля для детей, и почти каждый может найти что-то оскорбительное. Если он был расистом, он был нетерпим во всем. Учителя в его книгах обычно жестокосердные, и даже когда они добрые, то не передают никакой настоящей мудрости. Умпа Лумпы в книге Чарли и шоколадная фабрика первоначально были изображены в виде маленьких черных карликов с воинственными криками. Женские персонажи, как правило, либо добросердечные, либо порочные и больше ничего, в то время как Золушка из «Издевательских стишков» – эта сказочная девушка-по-соседству – получает клеймо «грязной шлюхи».

Мария Николаева, профессор детской литературы в Кембриджском университете, оспаривает мнение, что существует какая-то мрачность в книгах Даля для младших читателей. «Он является одним из самых красочных и беззаботных детских писателей», – настаивает она. Однако, несмотря на все остроты и ослепительные лингвистические фигуры его прозы, она признает, что существуют проблемы с его видением. Рассмотрим книгу Чарли и шоколадная фабрика .

«Вонка – вегетарианец, и ест только здоровую пищу, но он соблазняет детей сладостями. Это очень аморально», – говорит она. Помимо этого, есть книга Ведьмы , где ребенок-рассказчик, будучи превращенным в мышь, решает не возвращаться в свой человеческий вид, потому что страшится пережить свою любимую бабушку. Он предпочел бы умереть вместе с ней, что гарантирует сокращенная продолжительность жизни грызуна. «Это отрицание взросления и смертности, но смертность является одним из аспектов, который делает человека человеком, – указывает Николаева. – Идея сказать молодым читателям, что вы можете избежать взросления, умерев, сомнительна – она влечет к поощрению самоубийства – и, следовательно, является идеологической и эстетической ошибкой».

Тем не менее, нет никаких сомнений, что Даль знал как раз то, что его молодым читателям полюбилось: шоколад и ведьмы, и бормотунский язык, который он изобрел для своей книги Большой и Добрый Великан – своего рода мерзкий, пугающий улов, что заставляет невод извиваться с ликующим отвращением. «Дети любят отвратительные истории, – говорит Николаева. – Отвращение имеет важную когнитивно-аффективную функцию: мы знаем, что это отвратительно, и это знание делает нас лучше. Это полезно. Но это должно быть сочетанием отвратительного с юмористическим. Потому что крайнее насилие не является разумным. Но Даль никогда не бывает жестоким, даже с непослушными детьми в книге "Чарли и шоколадная фабрика"».

«Гадкий Роальд»

Мрачность, за неимением лучшего слова, всегда была секретным – и не очень секретным – ингредиентом в детской литературе, будь то сказки братьев Гримм и Генриха Гофмана или Повелитель мух и Голодные игры . Если вы когда-нибудь обращали внимание на слова детских стихов, таких как «Розы, розы – алый цвет» или «Апельсины и лимоны», вы будете знать, что грудные младенцы вырастают на ней – и не без оснований. Как пояснил детский психолог Бруно Беттельгейм в своем новаторском исследовании The Uses of Enchantment («Польза от волшебства»), жуткие вещи в детской литературе выполняют важную функцию катарсиса. «Без таких фантазий ребенок не сможет узнать лучше своего монстра, и при этом получить советы относительно того, как одержать власть над ним. В результате он остается беспомощным со своими худшими страхами – что становятся большими, чем если бы ему рассказали сказки, которые придают страхам форму и плоть, а также показывают пути преодоления этих монстров», – писал он.

Нетрудно понять, откуда Даль мог срисовать свою собственную тьму. Лишившись старшей сестры и отца, когда ему было три года, он был отправлен в школу-интернат в возрасте всего девяти лет. В первом томе своих мемуаров, Мальчик. Рассказы о детстве , он вспоминает в деталях склонность директора к порке, настолько жестокой, что доходило до крови.

В качестве молодого пилота ВВС во Второй мировой войне, Даль был близок к смерти. Демобилизованный после аварийной посадки в Западной пустыне, он провел остаток войны в США, соблазняя наследниц и богатых вдов во имя контрразведки. Его первый брак, с актрисой и знаменитой красоткой Патрицией Нил, имел далекий от сказочного финал. Супруги потеряли свою старшую дочь от болезни, и у их единственного сына был поврежден мозг в результате дорожно-транспортного происшествия. Несколько лет спустя сама Нил перенесла несколько инсультов.

Это Нил придумала прозвище «мерзкий Роальд», имея в виду гнусные, унылые черты его характера, которых она видела много. Он изменял ей, и его многолетняя интрижка, которая в конечном итоге положила конец их браку, была с ее подругой. Он также мог быть глубоко неприятным человеком за пределами семьи. Несмотря на растущий успех, его раздражало быть детским автором. И он не делал никаких попыток скрыть свой антисемитизм. В 1983 году он объявил в Нью Стейтсмен, что Гитлер имел свои причины для истребления шести миллионов мужчин, женщин и детей. «Существует черта еврейского характера, которая провоцирует враждебность, – сказал он. – Я имею в виду, всегда есть причина, почему анти-что-нибудь возникает где-то; даже такой подонок как Гитлер не просто издевался над ними без всякой на то причины».

Достаточно прочесть между этих строк (их еще много там), и оживлённый ужас рассказов Даля больше не проскользнет так легко. Должны ли мы позволить этому испортить для нас сочиненное им? Николаева считает однозначно: «Честно говоря, меня не волнуют писатели, как реальные люди, – говорит она. – Если бы Даль был сладким, доброжелательным сказочником, он вообще был бы интересен? Кому нужны милые, доброжелательные истории?»

Был, несомненно, элемент провокации в большей части его злобности, как на письме, так и в жизни. Как показывают случаи Льюиса Кэрролла, Маргарет Уайз Браун и Клайва Стейплза Льюиса, чтобы блестяще писать для детей, автор должен частично оставаться ребенком в душе. Иногда это перерастает в ребячество. Цитируя самого Даля, детскому автору «должны нравиться простые трюки, и шутки, и загадки, и другие детские вещи».

Но это также стоит вспомнить: хотя детская непосредственность относится к положительным качествам, связанным с детьми, по сути, это просто означает быть похожим на ребенка. И, как заметил великолепный Морис Сендак: «Проще говоря, ребенок является сложным существом, которое может свести вас с ума. Там, в детстве, есть также жестокость, есть гнев». Если книги Даля содержат только одно сообщение для нас, взрослых, это напоминание о том, что мир ребенка – это не только доброта и свет, в нем также есть тени – экстравагантные, страшные, ужасно развлекательные.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ