7 сентября 2016 г., 17:09

1K

Нил Гейман о творчестве, ошибках и своем «Взгляде с галерки»

68 понравилось 2 комментария 11 добавить в избранное

o-o.jpegНил Гейман – рок-звезда литературного мира, и это не только потому, что он крепко дружит с настоящей рок-звездой – Тори Амос – или женат на Аманде Палмер, половинке рок-дуэта Dresden Dolls. Он рок-звезда, так как преуспел во всем, за что только брался. В 90-е он был известен в первую очередь как парень, который сделал один из величайших комиксов всех времен: Песочный человек . Этого было бы более чем достаточно для большинства людей, прорыв, определяющий дальнейшую карьеру, но как Дилан перебрался в мир электронной музыки, так и Гейман должен был попробовать себя в литературном мире.

Вскоре его романы собирали похвалы и фанатов наравне с комиксами: Звездная пыль , Коралина , История с кладбищем . Получивший награды Хьюго и Небула роман Американские боги , который был адаптирован для малого экрана каналом Starz, известен как истинный шедевр современности.

Но фанаты Геймана знают, что есть еще одно призвание, за которое писатель тоже заслуживает известность. Его документальные романы могут сравниться с его художественными произведениями, комиксами и сценариями. За три десятилетия своей карьеры он написал множество рецензий, интервью, предисловий, речей, статей на практически все темы, которые только можно себе представить (и несколько, которые представить невозможно). Опубликованный Вильямом Морроу «Взгляд с галерки» является первым сборником не художественных произведений Геймана; он включает в себя широко известную «Создавайте искусство» (Make good Art), беседу со Стивеном Кингом, его исследования касательно проблемы сирийских беженцев, Оскара и Эдгара Аллана По. Мы разговаривали по телефону пока он был в Англии; беседа была отредактирована для краткости и ясности.

Книга достаточно велика, 544 страницы и более 100 произведений, но в то же время она озаглавлена «Избранные произведения» – многое не включили в сборник. На что был похож процесс отбора?

Да, всего существует около 300 написанных мной статей. Я отдал практически все, что когда-либо писал, моей близкой подруге, писательнице Кэт Говард. Попросил ее выбрать, что заслуживает сохранения. Что интересно, она выбрала совсем не то, что взял бы я. Конечно же, кое-что из того, что она забраковала, я все-таки впихнул. И по поводу по крайней мере одного произведения я прочитал в рецензии: «Зачем он сюда это поместил?» Так что теперь я знаю, что она была абсолютно права.

Вы говорили, что аудио книга была едва ли не самым сложным, что вы когда-либо записывали. Почему она стала для вас такой проблемой?

С одной стороны, это был не один из персонажей, это был я. С другой, это был я, раскрывающий различные публицистические голоса, которые немного странны. Так что вам нужно сделать: «очень формальный публицистический голос», «очень неформальный публицистический голос», «репортаж», «рецензию». Ну и наконец, худшую вещь в мире – интервью. Я не думал, что мне придется их записывать, я даже изначально не планировал включать их в сборник. Туда попали только два: с Лу Ридом и Стивеном Кингом. Мы взяли их, так как ощущали некий глубинный смысл. Таким образом, внезапно я оказываюсь в звукозаписывающей студии в Санта Фе, размышляя, каким же образом представить Стивена Кинга и Лу Рида. С Кингом мне как-то удавалось переключаться между нашими голосами, но с Лу было невероятно сложно, так что в итоге я записал все реплики Лу за один гигантский дубль, а затем вернулся в начало и записал непосредственно мои вопросы.

картинка liliansentinel
Нил Гейман – в центре, на красной ковровой дорожке Оскара 2010. В голубом – Рейчел МакАдамс (Брайан Чан / LA Times)


«Взгляд с галерки» изначально был заголовком статьи, которую вы писали для Guardian, заголовком, который они изменили. Можете мне рассказать, как же так вышло, что вы не только вернули статье ее первоначальное название в своей книге, но и весь сборник так озаглавили?

«Коралина» была номинирована на Оскар в 2010. Не знаю, много ли будет еще случаев, когда вы знаете, что не получите Оскар, даже получив номинацию, но однозначно это произойдет не в год, когда «Вверх» был номинирован не только на лучший анимационный фильм, но и на лучшую картину. Когда такое происходит, вы знаете две вещи: первое – «Вверх» не получит картину, второе – ничто другое не получит анимационный фильм, иначе это все не имело бы смысла. Так что пришлось идти на Оскар, зная, что мы уже проиграли. Что я еще понимал головой, но не осознавал, так это то, как сильно я буду под впечатлением от того, что это будет ровно год с того момента, как мой отец умер от сердечного приступа. Когда день клонился к закату, я все еще был в Лос-Анджелесе в модных шмотках. Я предпочел бы быть в Мидвесте, выгуливая свою собаку и провести день, ни с кем особо не разговаривая.

Вместо этого я был на Оскаре, который напомнил мне цирк. Но в то же время я ощущал необычность своего пребывания здесь, так как я не был непосредственно зрителем, да, я участвовал в происходящем, но не был его частью. Я также прекрасно понимал, что мне придется рассказывать о происходящем за сценой Оскара людям, которые даже не осознают, что есть что-то помимо нее. Так что я написал статью в Гардиан о том, что я чувствовал, находясь там в такой момент, и, в целом, что же такое взгляд с галерки. Это очень забавное, очень меланхоличное сочинение. Кроме того, это единственная вещь в книге, которую я проиллюстрировал, так как она заканчивается фотографией из Л.А. Таймс, которая выступает в качестве кульминационного пункта.

Я невидимкой прошел сквозь всю церемонию, чувствуя себя лишним, будто я и не являюсь частью происходящего, но несколько дней спустя вышел специальный выпуск Л.А. Таймс об Оскаре, и задняя часть обложки представляла собой панорамный снимок, центром которого оказался я, глядящий себе под ноги. Я глядел на шлейф платья Рэйчел МакАдамс, разглядывая отпечатки подошв, потому как кто-то неуклюже потоптался по этому восхитительному платью, и, возможно даже, это был я. Так что Гардиан напечатал статью, но сменил название «Гид Никого по Оскару», и я подумал: «Нет, это не совсем то».

Почему мне показалось уместным использовать именно «Взгляд с галерки» в качестве названия этой коллекции, так это то, что большая часть вещей, о которых я писал, не является поп-культурой, скорее, они принадлежат к таким областям культуры, которые порой не замечают. В большинстве своем они малопривлекательны, кроме того, я считаю, что привлекательные вещи могут и сами о себе позаботиться.

картинка liliansentinel
Нил Гейман, слева, на съемках эпизода «Доктора Кто», сценарий к которому он написал (ВВС)


В «Кредо», которая открывает первый раздел книги, вы пишете: «Я верю, что у меня есть право думать и говорить о неправильных вещах». Вы обнаружили, что в современном обществе – а в особенности масс-медиа и 24-часовом круговороте новостей – мы не позволяем быть людям достаточно другими?

Я обратил внимание, что все чаще и чаще люди прячутся по углам. Люди опасаются, что что-то пойдет не так, или на них будут кричать. Поэтому они создают что-то вроде поселения, в котором согласны с любым другим жителем, и, возможно, они отрываются и орут на людей в соседнем поселке ради развлечения, но, так или иначе, никакого обмена мнениями не происходит. Мне кажется, стоит поощрять идею, что вам позволено думать. Я передумал великое множество глупых вещей за долгие годы, и ни одно из этих мнений никогда не менял тот факт, что на меня накричали или угрожали убить. С другой стороны, потрясающие беседы с близкими друзьями, возможно, после выпивки, серьезно повлияли на мое мировоззрение и подтолкнули к тому, чтобы стать лучше. Вам позволено становиться лучше, но и вы должны позволять другим людям двигаться вперед.

В предисловии к «Сказаниям об ужасах и воображении» Редьярда Киплинга вы написали: «Убеждения Киплинга ни в коей мере не являются моими. Но, пожалуй, этот мир был бы жалок, если бы люди, читая книгу, сразу же принимали точку зрения автора за единственно верную». Вы хотите сказать, что чтение похоже на болтовню за выпивкой, и в таких примечательных книгах есть всякие замечательные вещи, которые вынуждают нас думать?

Художественная литература помогает вызвать сопереживание. Вы представляете другого человека, который не является вами, и вы видите его глазами. Это приводит к тому, что мышление людей меняется, что крайне важно. Человеческие существа от природы племенные ксенофобы. Мы любим людей, которые похожи на нас; они кажутся менее опасными. В прошлом это имело смысл в пещерах и на равнинах. Но сейчас подобный тип мышления практически бесполезен. Когда мы страдаем от необходимости найти что-то похожее в других, нам нужно осознать, что люди, не похожие на нас – тоже люди, и чтение подходящий для этого инструмент. Можно напрямую нарисовать прямую линию от «Кредо» к статьям про литературу и сопереживание, и наконец, к статье про лагерь беженцев.

Одна из подобных вещей – ваша речь «Творите искусство». В некотором смысле, кажется, будто она подводит итог предыдущим 450-ти страницам. Вы задумывали ее как завлекалочку для книги?

Мне кажется, так и есть, хотя, что интересно – «Твори искусство» не было там изначально. В предпоследней редакции книги она отсутствовала. Ее там остро не хватало. В ней четко видно, как двигался мой поезд мысли; вы можете наблюдать, как он останавливается в пути; как мне удалось выяснить отдельные вещи; но именно в этот момент я решил рассказать все, о чем я узнал за последние 30 лет, и о чем, я надеюсь, я знал, когда только начинал.

Еще одна статья, которая подводит книгу к завершению не только в буквальном смысле, посвящена Терри Пратчетту. Внимание в ней, кроме воспоминаний о вашем друге, который умер, или высокой оценки его как творца, которым вы восхищались, также приковывает мысль, что гнев может питать художественное выражение. Не могли бы вы рассказать немного об этом?

Статья была написана до того, как Терри умер [из-за болезни Альцгеймера], так что он имел возможность прочитать ее. Меня посетила навязчивая идея, что я должен написать эту статью. Я не мог сделать этого после его смерти, это выглядело бы как нападки на память об ушедшем, хотя мы и были друзьями. Когда издатель спросил: «Как мы можем опубликовать это как предисловие, когда здесь написано, что ты раздражительный и злой?» На что Терри ответил: «Нет, я хочу этого. Я попросил Нила написать обо мне правду, он это и сделал». Но когда я озвучивал книгу, на этом моменте я разрыдался. Пришлось перезаписывать три или четыре раза из-за того, что я всхлипывал.

Я также упомянул, что его обработчик описывал его как веселого старого эльфа. Терри был чем угодно, но не веселым старым эльфом. Я думаю каждый из нас имеет привычку брать что-либо и использовать как место, где вы начинаете творить искусство. Если вы собираетесь создавать что-то стоящее, то это можно описать, будто вы забрели во тьму и пытаетесь зажечь свет, как в собственной жизни, так и, если вы сделали все правильно, в жизнях других людей. Что касается Терри – он всегда был в гневе. В нем сидела дикая ярость, которая помогала ему творить. Для меня это, как правило, печаль или одиночество, или же смущение.

Источник: LA Times
В группу Клуб переводчиков Все обсуждения группы

Авторы из этой статьи

68 понравилось 11 добавить в избранное

Комментарии 2

Момент про сопереживание и ксенофобию очень понравился. Верно и тонко подмечено.

Подскажите, взгляд с галерки это сборник опубликованный на англ но не переведенный еще для просторов СНГ? Если так, то как звучит название в оригинале?

Читайте также