Поехать в Лиссабон с Антонио Табукки

Автор: Марко Мартин (Marko Martin)

Всю свою жизнь он был в дороге: итальянский писатель Антонио Табукки (1943-2012 гг.)
Фото: picture alliance / Effigie/Leema

Кто считает мир деревней, тот его не видел: последняя книга о путешествии незабываемого Антонио Табукки, который скончался в 2012 году – и которого нам уже сегодня не хватает. Не только из-за его текстов.

«Да, я в своей жизни много путешествовал. И я воспринимаю это как большую привилегию, потому что когда кто-то всю жизнь стоит ногами на одной и той же земле, это может привести к опасной ошибке, будто бы эта земля ему принадлежит – как будто она не была ему дана на время, как все в жизни дается во временное пользование».

Это снова он, несравненный Табукки-саунд, это смешение точности и мягкости, повседневного хитроумия и поэтического вызова. «Reisen und andere Reisen», которая вышла на итальянском языке в 2010 году [оригинальное название «Viaggi e altri viaggi» – прим. перев.], является прощальной книгой – как будто автор чувствовал, что ему осталось всего лишь два года жизни. Поэтому еще раз берет под свое крыло собственные произведения и собирает в одном месте то, что до сих пор публиковалось разрозненно.

Тоскана? На самом деле это скучно!

Итак, собрание всякой всячины? Отнюдь. Вместо этого получилась хроника удачного симбиоза – жизни и творчества, одно как завершение другого. И воспоминание о том, как все началось, как родившийся в небольшом селении под Пизой («на самом деле Тоскана – скучная земля») молодой человек впервые отправился в Париж и там сделал открытие, подарившее ему вдохновение на всю жизнь. «Открытие заключалось в том, что мир большой. Неверно, что он “маленький”, и так же неверно, что он – “глобальная деревня”, как утверждают средства массовой информации».

Но, возможно, верно и то, что настолько же решающей была та совсем ранняя поездка во Флоренцию, когда удивленный парнишка Антонио бродил по галерее Уффици за руку со своим дядей. Спустя одну человеческую жизнь в памяти писателя отчетливо сохраняется это наслаждение искусством, потому что оно не было отягощено образовательной показухой. Ибо что предложил дядя после того, как они должным образом налюбовались картинами? Отправиться в расположенную в стороне дешевую тратторию, где подавали лучшую во Флоренции триппу [итальянское блюдо из требухи – прим. перев.]!

Ты знаешь край, где кипарисы? Антонио Табукки считает Тоскану переоцененной местностью.
Фото: picture alliance / blickwinkel/M

Путешествующий по миру стилист остался верен и этому эмоциональному настрою, так что в описаниях путешествий Табукки всегда говорится и о еде тоже. Не превращаясь в идеологию, кулинарное оказывается «чудесным средством против возвышенного». Потрясли ли картины Гойи и нагнал ли страху Эскориал – прямо вон там, от развилки, дорога ведет в маленькую деревню, где есть каллос, требуха по-испански.

Однако: наслаждение от такого блюда приходит после экспедиции в возвышенное, и когда в другой поездке Табукки вдруг набредает на окруженный плотной толпой буфет некоего клуба для «робинзонов» на мексиканском полуострове Юкатан, он лаконично замечает: «Я нахожусь вовсе не в “Робинзоне Крузо”, а в “Гаргантюа и Пантагрюэле”. Я попал не в тот роман». Это пишет расслабленный штатский, которому не нужен мундир одержимого остроумными фразами литературного бизнеса, и поэтому он – волшебник.

В Саду растений

Как знаток вводит он читателя в дом на парижской площади Фюрстенберг, где жил Делакруа, берет его с собой в Сад растений, где им внезапно овладевает воспоминание об одном рассказе Хулио Кортасара, бродит по южнофранцузской [коммуне] Сет, где в родном доме строгого эстета Поля Валери расположен второй музей, посвященный анархичному автору текстов шансонов Жоржу Брассенсу. Связаны ли друг с другом сознание формы и стремление к свободе, стилистическая ясность и задор фантастической необузданности?

Табукки не использует комментирующую риторику. Только так: «Этой мысли нужно предаваться с полузакрытыми глазами, потому что средиземноморский свет слепит, а вопрос сложный». И эта проза настолько увлекательна, что добровольно следуешь за ней, когда она еще раз приводит в Португалию, которая, казалось бы, уже окончательно описана в таких романах Табукки, как «Erklärt Pereira» [ Утверждает Перейра ] или «Lissabonner Requiem» [«Requiem»].

Пристрастие к триппе

Но что значит «окончательно», когда одним жарким тихим летним днем в Байрру-Алту возникают тени мертвых и шепчут о вечности и бренности, серьезно и в то же время шутливо? «Писательство – это путешествие вне времени и места», – поэтому весьма естественно, что автор вдруг слышит в гостиничном номере в Сингапуре голос давно умершего члена семьи. (Конечно же, это восхищенный Уффици дядя с пристрастием к триппе.)

Нет, мир для Табукки не маленький и не лишен очарования, хотя писатель и отвергает загадочное нашептывание и обладает тонким чутьем, позволяющим ему соединять эмфазу любопытства с ироническим самодистанцированием. «Как все же прекрасны расписания движения! Рассчитываешь: если я сяду в автобус в четыре часа утра, в семь вечера я приеду в Оахаку. Ритуал шаманов цапотеки состоится в 21 час на холмах, и если автобус не опоздает, я вполне могу успеть. Это на понедельник, во вторник будем планировать дальше».

Сегодня не хватает таких, как Табукки

Чтение этих текстов показывает, как болезненно воспринимается сегодня отсутствие голоса Табукки, речи по-настоящему свободного писателя, который в общественно-политическом ориентировался на меру и здравый смысл, и даже в картинках-загадках своих романов никогда не терял из виду человеческое.

Потому что именно путешественнику по миру и жизни требуется иногда мраморный камень, «чтобы охладить вспотевший зад, чтобы было прохладно, как от морского бриза, и ваш взгляд теряется между маленькими, всегда одинаковыми волнами. Может быть, тогда вы почувствуете себя по-настоящему хорошо. Ведь, по сути, это единственное, что имеет значение».

Книга Антони Табукки «Reisen und andere Reisen» в переводе Карин Фляйшандерл вышла в издательстве Hanser, Мюнхен.

Перевод: zverek_alyona
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ