21 июля 2016 г., 17:14

612

Что значат цифры? Ричард Докинз о 40-летии книги «Эгоистичный ген»

40 понравилось 1 комментарий 3 добавить в избранное

o-o.jpegАвтор: Ричард Докинз (Richard Dawkins)
Фотограф: Грэм Робертсон

Со дня выхода наиболее известной его книги прошло 40 лет. Автор размышляет о том, что он узнал о писательском мастерстве и науке

Поскольку мы считаем десятками, столетние юбилеи вызывают у издателей радостное возбуждение, на втором месте – десятилетние годовщины. Вряд ли вы думаете, что я мог упустить тот факт, что в 2016 году отмечается 40 лет со дня выхода моей книги Эгоистичный ген , 30 лет исполняется Слепому часовщику , 20 лет – «Climbing Mount Improbable» («Поднимаясь на пик невероятного») и 10 – моей самой продаваемой книге Бог как иллюзия .

Конечно же, сначала счет осуществлялся с помощью пальцев, и мы до сих пор считаем десятками. Происхождение пятипалых конечностей – тайна, разгадка которой затерялась в девонских болотах, где наши лопастепёрые предки выползли из воды. Какой бы ни была причина, мы, наземные позвоночные, остались с пятью пальцами на каждой конечности (даже лошади и домашний скот начинают с пяти). Поэтому физики используют десятые степени («порядок величины»), чтобы отобразить в удобной для вас форме большие числа с очень многими нулями. Если бы у нас было по четыре пальца на каждой конечности, это было бы настоящим благом, потому что восьмеричная арифметика более дружественная по отношению к двоичной системе счисления, чем десятеричная, и компьютерные технологии ушли бы сейчас на столетия вперед (или, по крайней мере, на восьмеричные века по 64 года каждый).

Так что в этот юбилейный для меня год я узнал о писательском мастерстве и, в особенности, о написании текстов, посвященных науке? Хоть я и зарабатываю на жизнь как автор книг, я не смог бы вести курс, подобный тому, что организовал Малькольм Брэдбери, о том, как написать роман. Я не думал об этом достаточно много. Те принципы, которые я могу озвучить, можно считать банальными, хотя ими на удивление часто пренебрегают. Чтобы «поставить себя на место читателя», нужно обладать эмпатией, восприимчивостью к чужому образу мыслей, и этому сложно научиться. Эту фразу я чаще всего пишу на полях машинописей, которые меня просят прокомментировать. Мои собственные книги к тому моменту, когда они готовы для публикации, просеиваются через своего рода Дарвиновскую решетку прочтений, читаю я сам, но глазами десятков других воображаемых людей. Автоматически, неосознанно, при каждом прочтении я обнаруживаю, что невольно надеваю очки другого потенциального читателя, делая это довольно беспорядочным образом.

Закон Сохранения Неясности Докинза гласит, что намеренная неясность темы увеличивается, чтобы заполнить вакуум объективно присущей ей простоты. Иногда ученые используют для своих текстов сложный язык, чтобы скрыть, насколько мало они могут сказать. Галлицизм – постмодернистская метачушь – это дымовая завеса, созданная для того, чтобы, может быть, и не намеренно, придать пустословным авторам больше значимости. В противоположность этому в науке есть много по-настоящему таинственного, особенного в физике очень малых и очень больших величин: сложного для восприятия мозгами, эволюционировавшими, чтобы справляться с объектами средних размеров, перемещающихся по африканской саванне со скоростью гораздо меньше световой. Избегая усложненного языка, трудно не поддаться искушению сделать текст понятным даже для дураков. Эйнштейн говорил, что мы должны сделать его как можно более простым, «но не проще». Если ваши читатели не справляются с высшей математикой, на помощь придет поэзия в прозе. Карл Саган и Питер Эткинз – мои личные фавориты в этом деле. Посмотрите на цитату из книги Эткинза:

Наша задача кажется вполне очевидной. Мы должны вступить на путь абсолютного творческого невмешательства в мироздание … Единственная вера, которая нам нужна для этого путешествия – вера в то, что всё можно понять и, самое главное, что нет ничего, что нужно объяснять.

Эта же книга («Creation Revisited») заканчивается следующими прекрасными словами:

Мы уже почти пришли. Абсолютное знание – в пределах нашей досягаемости. Познание перемещается по поверхности Земли словно рассвет.

Монолог Карла Сагана о «голубом пятнышке» часто цитируют, и если бы Саган был еще жив, я бы номинировал его на Нобелевскую премию по литературе. Наличие других Нобелевских премий по разным научным дисциплинам не должно исключать ученых из кандидатов на литературную премию в соревновании с авторами художественных произведений. Почему художественная литература? Ведь если подумать, что такого особенного в том, чего никогда не было?

Из всех моих юбилейных книг самая любимая – «Climbing Mount Improbable». Продолжая разговор, начатый в «Слепом часовщике», в ней я описываю компьютерные модели искусственной селекции. Представляя теорию естественного отбора, Дарвин проводил аналогию со способностью человека создавать новые породы собак, голубей и новые сорта цветов. Мои компьютерные биоморфы, моллюски и артроморфы оживляют селекцию на экране компьютера, и я хочу надеяться, что Дарвин бы это оценил. Я полагал, что те прекрасные создания потеряны, уничтожены из-за морального устаревания «железа», на котором работала моя программа. Я счастлив, что в юбилейный год они возродились, подобно Фениксу, и сейчас украшают эти две книги, уникальный морф на каждой обложке.

Интерактивный сайт Ричарда Докинза

Перевод: zverek_alyona
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ

Источник: The Guardian
В группу Клуб переводчиков Все обсуждения группы

Книги из этой статьи

Авторы из этой статьи

40 понравилось 3 добавить в избранное

Комментарии 1

Вся докинзовская биопопса стремительно устаревает вместе с ним

Читайте также