"Труп" Стивена Кинга заставил меня снова почувствовать себя одиннадцатилетним

Когда Стюарт Фостер прочитал "Труп" , по которому позже был снят фильм "Останься со мной", это разбудило воспоминания о его собственных счастливых школьных днях – и вдохновило стать писателем.


Киноверсия "Трупа" Стивена Кинга была названа "Останься со мной" (вышла в 1986 году), в главных ролях Уил Уитон (в роли Горди, рассказчика истории, основанной на его воспоминаниях), Ривер Феникс, Кори Фелдман и Джерри О'Коннелл. Фото: c.Columbia/Everett / Rex Feature

Должен признаться, что я посмотрел фильм ("Останься со мной") еще до того, как прочитал книгу. Мне тогда было около тридцати, и эта первая сцена – пятеро детей в домике на дереве, мечтающие о лете, не знающие, что, не успеют они спуститься вниз, как их мечты пойдут крахом – задела меня за живое.

Когда я добрался до "Четырех сезонов" Стивена Кинга парой лет позже и прочитал "Труп" (одну из четырех повестей в книге), я не сразу понял, что это была та самая история. Она снова очаровала меня, уже как история взросления и невинности и, так же как и фильм, заставила снова почувствовать себя одиннадцатилетним.

Я часто думаю, что был самым счастливым ребенком на свете. Я любил школу – это на самом деле было лучшее время в моей жизни, – и я был достаточно счастлив осознавать это тогда. Я вспоминаю об этом, когда пишу. Как и главный персонаж "Трупа", Горди, я сидел и рассказывал истории своим приятелям: истории о призраках в церковных хорах, как у меня было суперсердце, чтобы бегать быстрее, как я плавал на плоту вниз по реке Эйвон и оказался в Японии. Я сидел в учительском кресле во время обеденного перерыва и представлял, что у меня свое собственное ток-шоу. Я непринужденно болтал с Мохаммедом Али, а мои друзья сидели в очереди, ожидая, что они будут следующими гостями. Мне нравилось сидеть в этом кресле, сплотившись с друзьями вокруг невидимого огня.

Однако, я был не совсем как Горди. Ему, казалось, нравилось сидеть сложа руки и наблюдать, в то время как я был счастлив быть в центре событий. Я не был похож на киногероя, я был полуглухим и очень толстым, но это было неважно. Я много болтал и смешил людей, что в совокупности с моим участием в школьной команде рэгби помогало мне успешно избегать дополнительных часов занятий. Не то чтобы я целенаправленно поступал дурно, просто я думал, что это очень забавно, например, набить пены под рубашку, чтобы накачать мышцы как у учителя физкультуры. (Но я искренне сожалею об этом, мистер Эдмондсон. Вы были моим любимым учителем английского, и я до сих пор вспоминаю ваш свисток.)

Стюарт Фостер: Я возненавидел тот последний день, когда четверо из нас выскочили из школы, вопя "Мы свободны!", потому что пока они убегали, я обнаружил, что оглядываюсь на главные ворота, желая, чтобы меня впустили обратно. Фото: PR

Мистер Эдмондсон помог мне отпустить на волю воображение. Я думаю, что смог бы писать очень хорошо уже тогда или, возможно, я просто знал, как рассказывать истории. Приятели с нетерпением ждали, зачитывая вслух мои истории, особенно когда те были написаны акростихом, и они произносили что-то неправильно. Умение писать помогало также с другими уроками, так как я менял поэмы и рассказы на выполненные домашние задания по биологии и химии. Это наверняка была лучшая сделка.

Мне никогда не было трудно писать. Я шел домой с друзьями, рассказывая им по дороге истории, и к тому времени, когда я добирался до своей спальни, у меня уже было на уме несколько строчек стихов: о проблемах в Ирландии, о Фолклендской войне, о моем избыточном весе и об ужасе того, что шестиклассник умирает от СПИДа. Я написал о первых двух в книге "Мы привыкли быть королями" (We Used to Be Kings), а чувство глубокой печали от потери шестиклассника, которого я никогда не знал, нашло отражение в книге "Пузырек" (The Bubble Boy). У Горди во многом было такое же отношение к ребенку, который погиб на железнодорожных путях.

Подростковые годы проходили своим чередом, и многие из моих друзей пошли каждый своим путем. Мы все еще были в одном классе, но ребята, с которыми я играл в карточки Top Trumps, когда нам было по одиннадцать, превратились в скинхэдов, стиляг и панков, или стали одержимыми фанатами "Звездных войн" и Джеймса Бонда. Но я все еще любил школу и разные истории, и я возненавидел тот последний день, когда четверо из нас выскочили из школы, вопя "Мы свободны!", потому что пока они убегали, я обнаружил, что оглядываюсь на главные ворота, желая, чтобы меня впустили обратно.

И вот он я, 40 лет спустя, писатель, как и Горди, а те истории, что были однажды забыты, вернулись к жизни. Я вернулся в универ, чтобы получить писательскую степень, и обнаружил, как это восхитительно, после всех этих лет, снова быть учеником в классе. Бакалавром быть великолепно, магистром – чуть менее. Мне было намного удобнее писать и учиться с молодыми студентами, чем с людьми моего возраста, но у меня снова были слушатели, и я очень им признателен, потому что без читателей не было бы писателей. Или, как написал Горди, "секреты остаются секретами не потому, что так хочет рассказчик, но от недостатка слушателей".

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ