24 марта 2016 г., 18:07

358

Мишель де Монтень, путешественник во времени

41 понравилось 0 пока нет комментариев 5 добавить в избранное

o-o.jpeg Автор: Hannah Brooks-Motl
Иллюстрации: Song Cave

Hannah Brooks-Motl о том, куда мы отправляемся, когда читаем и кем мы становимся в результате.

Все постоянно читают Мишеля Монтеня потому, что он сам постоянно читал. Его эссе состояли из сплошных цитат. Он цитирует, а затем ссылается на свои же цитаты. Чтение Монтеня- это чтение того, что читает он сам; а также того, как читают и воспринимают его другие. Все эти слои процесса чтения и восприятия настолько тесно переплетаются между собой, что превращаются в 'сухожилие' или 'мышцу'.

Чтение расширяет кругозор, заменяет реальность, а иногда и растворяет в себе читателя, оно как волшебный туман, окутывает нас со всех сторон.
Жан Старобински отмечает, что свободное общение Монтеня с авторами, сквозь их книги, показало ему, как чтение может игнорировать пространство и время.
Вы можете предвидеть процесс чтения, но не всегда его результат. В зависимости от дня, вы можете чувствовать волнение, облегчение, угнетение или печаль. Иногда я задумываюсь о своей карьере читателя. Что же такое чтение? Акт, решение, процесс, право, привилегия, поведение? Где я окажусь, когда дойду до конца? Что будет ждать там, впереди?

Старобински, чья книга называется 'Монтень в движении', рассказывает об эссе великого мыслителя, как об акте передачи. Читая эти эссе, люди представляют себе человека, а не то, что он когда-то написал. Как говорил сам Монтень: 'Я часть того, о чем я пишу. Пусть внимание будет приковано не к материи, а к форме, которую я ей задаю'. Эрих Ауэрбах отмечает: ' Я читал Монтеня в течении некоторого времени, и когда я, наконец, приобрел навыки работы с его образом, я думал, что смогу услышать его речь и видеть его жесты сквозь страницы'. Это и есть тот самый акт передачи.

Перенос предполагает полутона, фоны, то, что меняется и перемещается с места на место. Цитирование - один из способов передачи этих самых полутонов, 'эти слова мои, а вот эту уже нет'. Уильям Джеймс говорит, что вопрос, с которым мы сталкиваемся внутри книги, этический и психологический. Речь идет о тех моментах, когда появляется двойственность повествования, когда мы разделяем реальность и вымысел. Монтень отмечает, что не всегда использует обозначенные цитаты, чтобы поймать читателей на критике, ведь они будут критиковать не его, а, скажем, Сенеку, сами того не осознавая.

Таким образом, мы можем ссылаться на Монтеня, цитировать его слова и, как Ауэрбах, видеть мыслителя в его текстах. По словам последнего библиографа Мишеля Монтеня, Сары Бейкуэлл 'французский писатель путешествует сквозь время, сквозь умы своих читателей'. Дадли Мархи в его 'Истории эссе' описывает как 'каждый временной период привносит новые интерпретации работ Монтеня, изменяя их и подстраивая под себя'. Старобински называет эти эссе 'Спектаклем одного меня'. А вот, что думает по этому поводу Вирджиния Вульф : 'Годы идут, а толпа зрителей все еще стоит перед этой картиной вглядываясь в её глубины и видя в ней свои собственные отражения. И чем дольше они смотрят, тем больше видят, хотя и не могут объяснить это словами.' Писательница сравнивает эссе Монтеня с картиной, с произведением искусства.

Мое знакомство с Монтенем произошло сквозь работы Ральфа Уолдо Эмерсона, который написал небольшое сочинение 'Монтень, или Скептик'. Несколько лет я читаю Монтеня и Эмерсона, выписываю цитаты и пишу для них стихи. Мой первый сборник поэзии посвящения Эмерсону, Монтеню я посвящаю второй. Последний вышел в свет совсем недавно, его опубликовало издательство Сонг Кейв. Он пронизан цитатами и отсылками к великому мыслителю, хотя, в то же время ему не хватает духа Монтеня и французского характера повествования. Я просто читала эти эссе, выписывала абзацы и цитаты, в результате чего родились стихи.

Я стараюсь сделать эти стихи свободными, отдельными от меня, чтобы они могли путешествовать и развиваться в нашем мире. Я разработала теорию канала. Стэнли Кэвелл выдвигал идею, что цитирование равно наследию. 'Наследие языка никогда не прекращается'. Язык приходит к нам из различных источников, таких как друзья, любимые, письма, поэзия, эссе, книги, бары, окна и сны. Он создает нас при этом напоминая, что речь каждого индивидуальна, и не следует превращать её в общий поток. Как говорил Эмерсон:' Человек ведет себя робко и виновато, он боится высказывать свои мысли прикрываясь цитатами великих людей и святых'.

Кэвелл же считает, что в данном случае, сам Эмерсон цитирует Декарта. Что он имел ввиду? Для Кэвелла, Эмерсона и Монтеня цитирование и речь очень близки. По мнению Эмерсона 'думать' значит 'углубляться в мысли, которые когда-то уже обдумывал другой человек'. В своей работе 'Самодостаточность' он отмечал: 'В каждой работе гения мы замечаем собственные отброшенные мысли'. Думать так, как думал кто-то задолго до нас, думать, как думал автор книги, что ты держишь в руках. Надеяться, что будешь думать как мудрец и желать этого. Эмерсон говорил об эссе Монтеня: 'Мне казалось, что я сам написал эти строки в какой-нибудь прошлой жизни, так искренне они говорили со мной'.

У меня есть друг, который когда-то описал чтение хорошей книги словами: 'Я словно пишу это сам!'. Конечно, это относится в первую очередь к художественному чтению. Иногда чтение приводит к реальным вещам - изменениям в политике, государственных программах, к войнам. Это та минимальная активность, которая способна приводить в движение большие слои жизни. Это сложная машина, запускающая безжалостные алгебраические процессы, она касается всего.

Чтение Монтеня актуально для любого времени, кто бы не начинал его читать. Его можно читать и перечитывать, смотреть на текст свежим взглядом. Разумеется большую роль в понимании мыслителя играет перевод. Так, Эмерсон замечал, что 'читать Монтеня и Плутарха на английском языке лучше в переводе Чарльза Коттона ибо он использует замечательный стиль изложения'.

Я читала три варианта эссе: Коттона, Джона Флорио и Дональда Фрэйма. Перевод позволяет Монтеню путешествовать через века, сквозь умы читателей. Иногда я думаю, не являются ли эти переводы, бледными копиями оригинального текста. Как репродукция и картина, возможно ли почувствовать всю глубину и реальность рассматривая плоское черно-белое изображение в книге. Перевод, как и репродукция, не может сохранить всех красок языка.

Вот последнее стихотворение посвященное эссе Монтеня в переводе Фрэйма:
"Не суди о нашем счастье до нашей смерти.

Одним нравятся спокойные дни, наполненные лишь пустотой, они с грустью покидают свой дом и наблюдают за тобой.

'Настал Судный День', он такой же как другие, пустой погожий день, а ты бредешь по улице не оборачиваюсь, не зная, что эта улица последняя.

Ты отбросил все хорошее и чистое, ты больше не притворяешься. Все случайное разумно и составляет совершенство.

Ты идешь и румянец выступает на твоих щеках. "

Оттенок этого стихотворения совсем бледен. Голубой, цвет грусти, и розовый - счастья и вдохновения, наполняют меня серебром мудрости. Я написала это стихотворение на ферме в Массачусетсе. Там меня окружал зеленоватый цвет природы, золотой цвет заката с оттенками бордового по краям, и все цвета были пастельными.

Розовый цвет в конце отражает мое отношение к работам Монтеня. Это те самые чувства, что наполняют нас в моменты ожидания приключений, счастливых мгновений; радость после просмотра хорошего фильма. То, на чем я так долго концентрировала свое внимание на самом деле следило за мной и теперь мы единое целое. Я и мои восприятия. Этот счастливый румянец, что появляется в моменты радости и возбуждения, изучения чего-то нового и захватывающего. Это и есть цвет процесса чтения, письма, рисования; темпераментный и в то же время нежный, цвет ваших мыслей и вас самих.

Перевод: The_Coffee_Snob
"Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ"

В группу Клуб переводчиков Все обсуждения группы
41 понравилось 5 добавить в избранное

Комментарии

Комментариев пока нет — ваш может стать первым

Поделитесь мнением с другими читателями!

Читайте также