26 декабря 2015 г., 01:48

562

Как Джейн Остен изменила литературу

84 понравилось 4 комментария 28 добавить в избранное

o-o.jpeg Иллюстрации Susie Hogarth
Автор John Mullan

История своенравной героини романа Джейн Остен, проживающей в небольшой деревушке, вряд ли покажется кому-либо революционной. Но через 200 лет после того, как роман увидел свет, Джон Муллан утверждает, что он, наряду с произведениями Флобера, Джойс и Вульф, является одним из величайших экспериментальных романов.

В январе 1814 года Джейн Остен приступила к написанию своего революционного романа. «Эмма», книга, которую она написала за последующий год, должна была изменить литературу. Возможно, то, что Остен называют «революционной» и покажется странным, особенно учитывая то, что некоторые величайшие английские авторы придерживались этой точки зрения, как, например, Шарлотта Бронте, которая обнаружила лишь "аккуратные границы" и «элегантное ограничение» в ее художественном стиле, или Дейвид Герберт Лоуренс, назвавший ее «снобом, англичанкой в плохом смысле этого слова». Многие также считали, что все ее творчество построено вокруг небольшого мирка и забот героев ее романов. Некоторые выдающиеся модернисты недоумевали: «Что же такого в Джейн Остен?». Джозеф Конрад однажды спросил Герберта Уэллса: «Что же в ней особенного? Что находят читатели в ее прозе?». А Владимир Набоков однажды поделился с критиком Эдмундом Уилсоном: «Мне не нравится Джейн… Я не нашел ничего интересного в романе "Гордость и предубеждение" .
Остен не оставила ни художественного манифеста, ни описания своих повествовательных методов, не считая нескольких игривых ремарок в письмах к племяннице, Анне. Из-за этого беллетристам и критикам было легко придерживаться позиции Генри Джеймса, который охарактеризовал стиль Остен как «инстинктивный и очаровательный».
"Если вы хотите найти примеры, иллюстрирующие то, для чего служат композиция, распределение и структура текста, а также выяснить, как они усиливают то или иное произведение, вам следует обратиться к творчеству другого автора». И, так как Остен вряд ли знала, что же она делает, авторы с инновационным подходом, как, например, Джеймс, не научатся у нее ничему новому.
Но были и исключения из правил. Так, через год после публикации сборника "Больше лает, чем кусает" молодой Сэмюэл Беккет поделился со своим другом Томасом Макгриви: «Сейчас я читаю божественную Джейн. Я думаю, что она многому может научить меня».
Современные авторы гораздо охотнее признают гениальность Остен и силу ее влияния. «Джейнитисты» просто дрожали от удовлетворения, когда узнали, что эпиграфом к самому гениальному постмодернистскому роману последних лет, "Искуплению" Йэна Макьюэна, послужил внушительный отрывок из "Нортенгерского аббатства" . Макьюэн обращает внимание читателя на то, что трюкам, которые он использовал в своем романе, например, когда он пишет о персонаже, который превращает грезы в катастрофическую реальность, автор научился именно у благородной и, якобы, консервативной Остен.
Но "Эмма" , опубликованная ровно 200 лет назад, была революционной не из-за своей тематики: шутка Остен в письме к Анне о том, что идеально писать роман о «Трех или четырех семьях, проживающих загородом», является тому подтверждением. Но роман был революционным по форме и технике. Главной героиней романа является своенравная молодая женщина, которая обладает достаточным количеством власти и свободного времени для того, чтобы вмешиваться в жизнь своих соседей. Повествование носило радикально экспериментальный характер, так как оно служило для того, чтобы продемонстрировать то, как героиня заблуждалась. События, описываемые в романе, искажаются, проходя сквозь призму сознания главной героини. И, хотя выдающие писатели последующего столетия не оценили по достоинству «Эмму», это произведение стоит в одном ряду с выдающимися экспериментальными романами a Флобера, Джойса и Вульф. Вульф написала, что, если бы Остен прожила дольше и написала бы больше произведений, «она бы стала предшественницей Генри Джеймса и Марселя Пруста». Но, как автор «Эммы», она ей и так уже стала.

картинка DzeraMindzajti
Сирша Ронан и Джеймс МакЭвой в фильме «Искупление» (2007).


Для демонстрации дерзости романа служит, казалось бы, простое предложение, которое не мог бы написать ни один писатель до Остен. Главная героиня, подружилась с милой, открытой и очень наивной семнадцатилетней девушкой, Гарриет Смит. Это неравные во всех смыслах отношения: Эмма является самой умной и богатой женщиной в Хайбери; Гарриет же, являясь «внебрачной дочерью одного "неджентльмена», стала воспитанницей школы-пансиона благородных девиц. И, развивая их отношения, Эмма прекрасно осознает, что Гарриет ей во всем уступает.

«Впрочем, и во всех других отношениях чем ближе она узнавала ее, тем более одобряла и тем прочнее утверждалась в своих добродетельных замыслах.»

Предложение написано от третьего лица, но в то же время ясно, что это не авторская речь. «Добродетельные замыслы» демонстрируют читателю то, как Эмма самодовольно характеризует сама себя. Даже мелодичность фразы делает ее более благозвучной для героини. На самом деле, доброта в уме смотрящего. Эмма поставила перед собой задачу сформировать личность Гарриет. Бывшая гувернантка, Мисс Тейлор, вышла замуж и стала Миссис Уэстон, оставив ее в одиночестве и праздности. Гарриет станет ее проектом. У нее добрые намерения, уверяет себя Эмма, ведь она лишь улучшит эту необразованную молодую женщину с широко раскрытыми глазами. Но мы, читатели, должны понимать, что Эмма действует из исключительно корыстных соображений. Вскоре она убеждает Гарриет ответить отказом на предложение руки и сердца от любящего ее фермера, склоняя ее к абсолютно иллюзорной возможности брака со скользким молодым викарием, Мистером Элтоном.
Давайте посмотрим на еще одно короткое предложение, которое мы обнаруживаем дальше в романе. К этому моменту Эмма убеждена, что презираемая Мистером Элтоном Гарриет может стать парой идеально подходящему для нее Фрэнку Черчиллу. Единственным препятствием кажется несгибаемая Миссис Черчилл, приемная мать Фрэнка, которая надеется, что он найдет более подходящую жену. Потом приходит сообщение о внезапной смерти Миссис Черчилл. Эмма встречается с Гарриет, которая уже услышала эту новость.
«Гарриет в сих чрезвычайных обстоятельствах держалась отлично, обнаруживая большое самообладание».

Очевидно, что самообладанию она учится у своей покровительницы. Эмма, с удовольствием наблюдала такое доказательство благоприобретенной твердости духа».
Но дело в том, что это лишь пустая болтовня. Гарриет нисколько не интересует Фрэнк, да никогда и не интересовал. Эмма снова целенаправленно ввела себя в заблуждение. Повествование следует по пути ошибок, совершаемых ей. И в самом деле, тот, кто впервые читает этот роман, также иногда будет следовать по этому пути, а затем он будет удивляться вместе с героиней, когда правда раскроется перед ней. Но, тем не менее, это предложение опять написано от третьего лица, а не от лица Эммы. Мы одновременно и разделяем ее суждения, и наблюдаем за тем, как она к ним приходит.
Остен стала первым автором, которому удалось справиться с этой задачей. Она совершенствовала технику, которую она стала развивать еще во время написания первого ее опубликованного романа "Чувство и чувствительность . Лишь в 20-м веке критики пришли к соглашению по поводу названия данного стилистического приема: несобственно-прямая речь (перевод с французского style indirect libre). Этот термин описывает то, как писатель насыщает повествование от третьего лица элементами, демонстрирующими образ мышления персонажа. До Остен авторы выбирали между повествованием от первого (впуская нас в сознание героя, но и ограничивая повествование его восприятием) и от третьего (что позволяло читателю, подобно Богу, видеть всех персонажей «сверху», которые при этом становились частью авторской игры) лица. Остен же чудесным образом сочетала внутреннее и внешнее.
Ученые проанализировали труды предшественников и современников Остен, таких, как Фанни Берни и Мария Эджуорт, и нашли всего лишь несколько случаев употребления подобной техники, не более. Современные же авторы используют эту технику повсеместно, не задумываясь над ее названием или над тем, что где-либо научились ей. Но, хотя Остен и была первым автором, использовавшим несобственно-прямую речь, она делала это с уверенностью, которую так никому и не удалось превзойти. Дэвид Лодж заметил, какой странной является снисходительность Остен, так как он специализировался на этой самой технике: «Рассказывая историю через сознание персонажей, которые лишь отчасти понимают происходящие события, ошибаются и бывают обмануты, а зачастую и прибегают к самообману». Искушенным читателям и, в особенности, конкурирующим авторам, было легко не воспринять ее изысканность.

картинка DzeraMindzajti
Рамола Гарай в рои Эммы в адаптации BBC, 2009 год.


К тому времени, как Остен приступила к написанию «Эммы», она больше не реагировала на других авторов, ведь она вступила на новую территорию в диалоге со своими предыдущими произведениями. До этого она глубоко погрузилась в литературу 18 и начала 19 вв., и в своих ранних работах она критиковала сентиментальный роман и готическую литературу, с которыми была прекрасно знакома. Но, пребывая в творческом фуроре, благодаря которому она написала свои последние четыре романа всего лишь за пять лет, она больше не оглядывалась на устоявшиеся в художественной литературе условности. Она начала работать над «Эммой» еще до получения подтверждения того, что «Мэнсфилд парк» будет опубликован. Героиней того романа была Фанни Прайс, сдержанная, готовая на самопожертвование, слабая и зачастую молчаливая и отрешенная. И, в ответ на свой предыдущий эксперимент, Остен создает напористую, властную и слишком сильную героиню. Имя Эммы Вудхауз становится названием романа, и она с самого первого предложения демонстрирует себя.
Ее точка зрения настолько преобладает в романе, что для того, чтобы понять, как деликатно нас, читателей, подводят к осознанию того, какой же Эмма предстает для других персонажей, недостаточно одного прочтения книги. Так, например, Мистеру Элтону кажется, что она подталкивает его сделать ей предложение («Я считаю, что вы своим поведением подаете ему надежды», предупреждает Мистер Найтли, но безрезультатно). А Джейн Фейрфакс страшится ее любезности и ненавидит ее за то, что Эмма единолично завладевает вниманием Фрэнка Черчилла. Ну, а семейство Мартин, должно быть, считают ее бессердечным снобом, разлучившим Гарриет с любящим ее мужчиной. Мы сталкиваемся с этими намеками в моменты проблеска озарения, которые случаются с Эммой, но которые она всячески подавляет. Повествование Остен провозглашает, что героиня одержала победу над лучшим в себе.
Однако, во всем романе есть одна тщательно продуманная глава, написанная с точки зрения другого персонажа. В третьем томе Остен предлагает читателю главу, написанную с точки зрения Мистера Найтли. Это происходит в решающий момент, когда Фрэнк совершает нехарактерную для него грубую ошибку, упоминая о приходской сплетни, которую он мог узнать лишь из секретной переписки с Джейн: аптекарь Мистер Перри приобретает карету. Но как Фрэнк мог об этом знать?

«Какой же я видел необычный сон!», восклицает он, «Без смеха невозможно вспомнить!».
Эмма притворяется, что не слышит этого, а Мистер Найтли наблюдает. Он смотрит, как все основные действующие лица начинают играть в слова (в игре множество игр и загадок), и Фрэнк выбирает буквы для слова «оплошность». Заметив это, Мистер Найтли начинает подозревать.
«На каждом шагу вставали пред ним изворотливость и двуличие»
. Чары сознания Эммы настолько мощные, что Остен пришлось на мгновение пробудить своего читателя. Но глава заканчивается тем, что Мистер Найтли в разговоре с Эммой предполагает, что «степень знакомства» Фрэнка и Джейн носит несколько интимный характер, лишь для того, чтобы пробудить в Эмме подозрения.
«Могу уверить вас, между ними нет никакой взаимной склонности»

– отвечает на это Эмма. И никто не сможет сказать, что ей была предоставлена возможность узнать правду.

Остен предлагает нам несколько прочтений своего романа. В ключевые моменты косвенная речь больше напоминает драматические мысли. Для этого Остен использует особую пунктуацию, как, например, когда главная героиня, возвращаясь в карете с рождественской вечеринки у Уэстонов домой, размышляет о предложении руки и сердца, которое сделал Мистер Элтон ( «очертя голову уже объяснялся ей в любви»). Она убедила себя, что он влюблен в Гарриет и, что еще хуже, она убеждает в этом и саму Гарриет.

«Волосы закручены были в папильотки, горничная отпущена, и Эмма уселась думать и терзаться… Прескверная вышла история! Рухнуло все чего она добивалась! Сбылось все, чего хотела бы избежать!.. Какой удар для Гарриет! Вот что было хуже всего. Все в этой истории было так или иначе тяжело и унизительно, но в сравнении со злом, причиненным Гарриет, остальное выглядело несерьезным; она бы согласилась теперь еще сильнее страдать от сознания, что ошибалась и упорствовала в своем ослепленье, что позорно просчиталась, — лишь бы последствия ее оплошности не коснулись никого, кроме нее самой».

Авторская пунктуация Остен, эта система, состоящая из восклицательных знаков и тире, создает эффект драматического мыслительного процесса. Тем не менее, благодаря тому, что автор использует повествование от третьего лица, мы можем судить о поступках Эммы, даже несмотря на то, что мы разделяем ее мысли. Она достойна нашей симпатии потому, что она способна признать свои ошибки и жалеть о них. Так, благодаря уникальной тонкости стиля Остен, мы чувствуем, что Эмма сожалеет о срыве ее планов («Рухнуло все чего она добивалась!») также, как (или, возможно, даже больше?) о том, что Гарриет вскоре испытает боль. Мы даже можем увидеть, как она пытается убедить себя в собственном бескорыстии («она бы согласилась теперь еще сильнее страдать от сознания, что ошибалась»).

картинка DzeraMindzajti
Алан Камминг (Мистер Элтон), Джульет Стивенсон (Миссис Элтон), Полли Уокер (Джейн Фейрфакс и Юэн МакГрегор ( Френк Черчилл) в фильме 1996 года. Гвинет Пэлтроу сыграла роль Эммы.


Принципиально новый стилистический подход к написанию романа позволяет автору раскрыть не только чувства героини, но и комично продемонстрировать полное непонимание Эммой своих собственных чувств. Благодаря тщеславию, подкрепляемому Мистером и Миссис Уэстон, Эмма убеждает себя в том, что Фрэнк, с которым она никогда не встречалась, станет идеальным партнером для нее. Когда же Мистер Черчилл, наконец, появляется, он оказывается красивым и умным молодым человеком, не лишенным чувства юмора. Понятно, что Эмма вскоре замечает, что он влюблен в нее. Более того, она убеждает себя, что «она, как видно, немножко влюблена в него». Всего лишь пары забавных откровений с Френком, и она убеждает себя в том, что ее чувство реально.

«Эмму по-прежнему не покидала уверенность, что она влюблена»
. Ее способность к самовосхвалению заставляет ее заблужаться даже в собственных чувствах. Остен, в отличие от Джордж Элиот, не сообщает нам об этом: она просто запускает нас в создание Эммы, тем самым позволяя нам смотреть на мир ее глазами.
Ее самообман по поводу чувств к человеку, которого она по-настоящему любит, представляется еще более красочным. Когда Мисс Уэстон высказывает предположение, что очевидное восхищение Мистера Найтли по отношению к Джейн скорее всего приведет к их свадьбе, благодаря специфике повествования, мы не только узнаем ответ Эммы, но также и обнаруживаем то, что она опять пытается ввести себя в заблуждение.
«Ничего, кроме дурного, не видела она в таком браке. Он принес бы серьезное разочарование мистеру Джону Найтли, а следственно, и Изабелле. Существенный ущерб для детей — унизительная перемена и имущественный урон для всей семьи — невосполнимый пробел в повседневном жизненном распорядке ее батюшки — ну, а что до нее, то ей самая мысль была нестерпима, что в Донуэллском аббатстве может водвориться Джейн Фэрфакс. Новоиспеченная миссис Найтли, перед которой обязано расступаться все и вся!.. Нет — мистеру Найтли никак нельзя жениться! Маленький Генри должен остаться наследником Донуэлла.»

Естественно, что, когда наша героиня все-таки узнает, что же такое любовь, это откровение становится для нее настоящим неприятным шоком. Ее бывшая марионетка, а ныне монстр Франкенштейна, (уже не столь скромная) Гарриет заявляет, что влюблена в Мистера Найтли и, что имеет все основания полагать, что это чувство взаимно. Но почему же мысль о том, что Гарриет выйдет замуж за Мистера Найтли, так неприемлема?
«Ответ пронзил ее, точно молния: потому что мистер Найтли должен жениться только на ней самой!»
Какое же это прекрасное предложение! Остен смело демонстрирует нам, что то, что чувства, которые человек испытывал в течение долгого времени, оказываются любовью, может стать открытием для него. И именно в этот момент Эмма впервые совершенно неожиданно для себя понимает сюжет собственной истории. Но даже в момент самопознания Остен позволяет нам ощутить всю властность героини, всепоглощающее ощущение того, что происходящее должно совпасть с ее желаниями.
Именно поэтому те, кто утверждают, что героиня романа – сноб, не поняли самой сути произведения. Естественно, она сноб. Но Остен, отказываясь от морализма, оставляет свою героиню наедине с ее снобизмом и рискуя тем, что бестолковые читатели посчитают снобом и самого автора. Сноббизм Эммы пронизывает весь роман с того момента, как она характеризует Миссис Годдард, главу школы-пансиона для девочек, а также Миссис и Мисс Бейтс как «наиболее легких на подъем» жителей Хайбери (имея ввиду, что они находятся на побегушках у Эммы и ее отца-ипохондрика). Но Остен демонстрирует сноббизм Эммы и тогда, когда ее героиня права. Когда Мистер Элтон делает ей предложение, она осознает то, что уже давно понятно читателю: то, что это пустой, бессердечный и отталкивающий человек. Но это «просветление» смешивается с чувством оскорбленного достоинства:
«Но что он посмел говорить, будто встречал поощрение, намекать, будто она знала о его намерениях и благосклонно принимала от него знаки внимания или (проще говоря) собиралась за него замуж!.. Что он посмел счесть себя равным ей по рождению и уму!.. Смотрел свысока на ее приятельницу, отлично понимая, кому где место ниже его, но — в слепоте к тому, что находилось выше — не понимал, какая наглость со стороны такого, как он, навязываться к ней в воздыхатели!.. Вот что бесило ее.»

Аналогично, стычки между Эммой и Миссис Элтон, одни из лучших комических диалогов в литературе, демонстрируют, что она в равной мере проницательна и высокомерна. Недавно прибывшая в Хайбери Миссис Элтон посещает Эмму и рассказывает о своем знакомстве с Мистером Найтли:
«…следует отдать должное моему caro sposo , такого, как он, не стыдно называть приятелем. Найтли и правда джентльмен. Он очень мне понравился. Определенно производит впечатление истинного джентльмена.»

Только после ухода Миссис Элтон, негодование Эммы получает выход:
«Невыносимая особа! — мысленно вырвалось у нее, едва за ними затворилась дверь. — Хуже, чем я предполагала. Совершенно невыносима! «Найтли»! Я ушам своим не поверила. Видит его первый раз в жизни и смеет называть «Найтли»! И делает открытие, что он джентльмен! Наглая выскочка, козявка, с этими «мистер Э.» и «саго sposo», с этими своими «ресурсами», с кривляньем и ломаньем и вульгарной манерой наряжаться в пух и прах. Нет, вы полюбуйтесь — делает открытие, что мистер Найтли джентльмен! Сомневаюсь, чтобы он ей ответил тем же комплиментом и обнаружил, что она истинная леди. Нет, это что-то невероятное! Предложить, чтобы мы сообща открыли музыкальный клуб!”

Эмма права. И все же она слишком высокого мнения о себе. Она даже бессознательно использует те же слова, что ее соперница, которая уверяет ее:
«Я выскочек не выношу!»

«Великолепно ужасная» Миссис Элтон раскрывается перед читателем через свой «голос», и в «Эмме» Остен демонстрирует новые, доселе не использованные способы, методы, способные заставить голос «звучать» в напечатанном тексте. Некоторые из методов автора являются своего рода предвестниками модернизма. Когда Миссис Элтон ест клубнику на вечеринке Мистера Найтли в Донуэллском аббатстве, Остен мастерски концентрирует полуторачасовой монолог, лишь в одном абзаце.
«Нет в Англии ягоды вкуснее — всеми любима — каждому полезна. Образцовые грядки — отборные сорта. Восхитительно рвать своими руками — тогда лишь вы получаете подлинное удовольствие. Утренние часы определенно наилучшее время — она никогда не устает — каждый сорт по-своему хорош — мускусная гораздо вкуснее — никакого сравненья — другие сорта почти несъедобны — мускуская попадается реже всего — она больше любит чилийскую землянику — которой далеко до лесной, — цены на клубнику в Лондоне — под Бристолем целые плантации — в Кленовой Роще — как взрыхлять землю — когда пересаживать — каждый садовник говорит свое — единого правила не существует — садовника переучить очень трудно — отличная ягода — но чересчур сочна и быстро приедается — вишня вкуснее — смородина больше освежает — если бы только не нагибаться — солнце палит нещадно — смертельно устала — нет никаких сил — должна пойти и сесть в тени».

Забавный переход от энтузиазма всезнайки до истощения, вызванного солнечным ударом. Для монолога болтливой и скучной Мисс Бейтс, Остен изобретает другой стиль, который кто-то даже назвал «Джойсовским». Ниже приведен лишь небольшой отрывок монолога Мисс Бейтс, который она произносит, прибыв на бал в трактире «Корона»:
«Благодарю, матушка себя чувствует как нельзя лучше. Отъехала к мистеру Вудхаусу. Я заставила ее взять с собою шаль — вечерами довольно прохладно — большую новую шаль, подарок от миссис Диксон по случаю ее свадьбы. Так мило, что она вспомнила о матушке! Куплена в Уэймуте — а выбрана мистером Диксоном. Джейн говорит, там были еще три, которые им понравились, и это вызвало некоторые колебанья. Полковник Кемпбелл отдавал предпочтение оливковой… Джейн, милая, ты уверена, что не промочила ноги? Капнуло, правда, всего два-три раза, но я уже так напугана — хотя мистер Фрэнк Черчилл был необыкновенно… даже циновка постелена, чтоб не ступать по земле, — никогда не забуду его необычайной предупредительности.»

И так далее. В помещении присутствуют и другие люди, которые не только слушают, но и говорят или пытаются говорить. И все же на некоторое время читатели слышат лишь голос Мисс Бейтс, которую уже не остановить.
Эмма слушает ее вполуха, как и некоторые читатели, упустившие детали этой речи. Но один из трюков Остен заключается в том, что в излиянии ничего не подозревающей старой девы раскрываются хитрости, на которые идут другие персонажи. «Я не очень-то дальновидна в такого рода делах», сообщает она, демонстрируя свою неспособность воспринимать скрытое и иносказательное. Но в том, что она говорит больше правды, чем в том, что кто-либо услышит: она является надежным свидетелем того, что на самом деле происходит. Так, из вышеупомянутого примера становится ясно, чего же на самом деле добивается Фрэнк. И если бы «Эмма» была детективным романом, то Мисс Бейтс была бы глупым второстепенным персонажем, чьими важными показаниям пренебрегают опасным образом.

картинка DzeraMindzajti
Филида Лоу (Миссис Бейтс) и Софи Томпсон (Мисс Бейтс) в фильме 1996 года.


Фрэнк, конечно же, начинает тайный роман с Джейн, осиротевшей племянницей Мисс Бейтс, но он достаточно умен для того, чтобы хитрости, на которые он идет, остались незамеченными читателями. Так как мы наблюдаем за событиями глазами Эммы, иногда ему удается и нас обвести вокруг пальца. Так, возможно, что лишь при перечитывании романа мы понимаем причины, побуждающие Фрэнка предложить починить очки Миссис Бейтс: Джейн остановилась в небольшом доме Бейтс, а он находит очередное оправдание для посещения. Но большинству читателей будет недостаточно даже двух прочтений романа для того, чтобы заметить, как Фрэнку удается выпроводить Мисс Бейтс из дома (она торопливо отправляется на улицу, чтобы пригласить Эмму), а он, таким образом, остается наедине с Джейн и спящей (и, к тому же, глухой) Миссис Бейтс. А в парадную дверь мы входим уже с Эммой и видим дом ее глазами.

«В маленькой гостиной, когда они вошли, царили тишь и безмятежность: миссис Бейтс в вынужденном бездействии мирно дремала у камелька; за столиком подле нее Фрэнк Черчилл озабоченно трудился над ее очками, а у фортепьяно, стоя спиною к ним, усердно перебирала ноты Джейн Фэрфакс.»

Не замечает ничего неподобающего, но что же действительно произошло? Над чем Фрэнк «озабоченно трудился», а Джейн «усердно перебирала ноты»? Очевидно, что они обнимались. Такое чувство, что история в стиле Шарлотты Бронте происходит буквально под носом у Эммы.
«Страсти совершенно неведомы ей,» заявила Бронте, подобно восторженному персонажу, которого могла бы изобразить Остен. Партнер Джордж Элиот, Джордж Генри Льюис, рекомендовавший Бронте «Гордость и предубеждение», был виноват в том, что Элиот выделяла Остен среди великих писателей 19-го века. Эссе Льюиса, опубликованное в журнале Blackwood’s в 1859, до сих пор остается самым проницательным анализом способностей Остен.
Но вместо описаний, к которым наиболее часто прибегают писатели, Остен овладела редким и сложным искусством драматического представления: вместо того, чтобы говорить нам о том, каковы ее персонажи и что они чувствуют, она показывает людей, позволяя им самим проявить себя. И в этом ее никому никогда не удалось превзойти, даже Шекспиру.
Тем не менее, Льюис был одним из немногих серьезных писателей, которые столь высоко оценили Остен. Но, написав Эмму, Остен, можно сказать, искушает невнимательного читателя не заметить ее техническую смелость, не обратить внимания на все ее уловки.
Ни в одном другом романе вы не обнаружите столько хитростей, как в «Эмме», многие из которых тщательно скрыты от читателя. Помню тот момент, когда, в очередной раз перечитав роман, я наконец поняла, как именно она использовала Мистера Перри. Все персонажи постоянно цитируют его, особенно мнительный отец, Мистер Вудхауз: «как говорит Перри…», «Именно это и сказал Перри», «Хм! А вот Перри, душенька, совсем не уверен, что ей полезно море». Кто-то из персонажей регулярно замечает проходящего мимо Мистера Перри (который направляется на очередной вызов из богатого дома) и сообщает о его мнении о том или ином событии. Но вам не удастся найти ни одной реплики, высказанной самим Мистером Пери. Конечно, нет! Он эхо всех предрассудков, поэтому неудивительно, что он так популярен. Это шутка, которую Остен спрятала в романе для потомков. Как она сообщила своей сестре Кассандре, она писала лишь для людей, «в которых есть великая изобретательность».
В группу Клуб переводчиков Все обсуждения группы
84 понравилось 28 добавить в избранное

Комментарии 4

Прелесть какая. Спасибо.

Midolya, Welcome) самой понравилось переводить, а то такое чувство, что скоро переводить разучусь)

Прекрасно! Спасибо за такой перевод!;)

Читайте также