Диккенс изобрел путешествия во времени?

"Рождественская песнь в прозе" продолжает традиции средневековых нравоучительных пьес. Иллюстрация: Rex Features

Путешествия во времени вымышленных героев от Эбенезера Скруджа до Доктора Кто неизменно зачаровывают. Самира Ахмед объясняет почему.

"После этих слов они прошли сквозь стену и ступили на открытую деревенскую дорогу, по обеим сторонам которой раскинулись поля. Город просто исчез. От него не осталось и следа. Вместе с ним исчезли туман и темнота, их сменил ясный, холодный зимний день, земля была покрыта снегом".

Ни машины времени, ни чудес науки, и все же это был первый прыжок сквозь время в современной литературе. В Рождественской песни в прозе (1843) Святочный дух Прошлых лет ведет Скруджа по пути христианского искупления ради спасения души. Вот что говорит герой во время третьего визита:

– Дух Будущих Святок! – воскликнул он. – Я боюсь тебя больше любого призрака, которого видел. Но я знаю, что твоя цель – принести мне благо, и раз уж я надеюсь стать другим человеком, я готов следовать за тобой с благодарностью в сердце. Скажешь ли ты мне что-нибудь?

Диккенс не был первым западным писателем, попытавшимся изобразить путешествие во времени, но он был первым, кто добился такого сильного эффекта. (Книга ирландского писателя Сэмюэла Мэддена "Memoirs of the Twentieth Century", антикатолическая сатира в духе Свифта, была написана в 1733 году – почти на сто лет раньше "Рождественской песни", но она была запрещена, а большинство копий уничтожено). Можно проследить связь "Рождественской песни в прозе" со средневековыми нравоучительными пьесами и Путешествием пилигрима Джона Беньяна. И все же эта история находит отклик и в наше светский век, ведь путешествие во времени позволило увидеть и личное, и общественное искупление: Эбенезер Скружд преобразился в миллионера-филантропа. Позже воображение Уильяма Морриса породило социалистическую утопию будущего – Вести ниоткуда (1890). И определенно в викторианской неоготике в искусстве, дизайне и архитектуре было нечто прекрасное, созданное благодаря тому, как прошлое обретало вторую жизнь в настоящем.

Призраки в машине
Путешествие во времени как метафора социального неравенства – это идея Герберта Уэллса, которую писатель-гуманист воплотил в пролетарской расе морлоков, работающих на элоев – праздную элиту. Он также придумал окончательную версию механизмов перемещения в Машине времени (1895), "устройстве из латуни, черного дерева, слоновой кости и полупрозрачного мерцающего кварца", так красиво оформленном Джорджем Пэлом в фильме 1960 года:

"Одно мгновение мне казалось, будто я вижу призрачную, расплывчатую фигуру, в черно-латунном вихре – фигуру настолько прозрачную, что стоящая за ней скамейка с разложенными на ней чертежами была видна совершенно отчетливо; но это видение пропало, едва я протер глаза. Машина времени исчезла".

Эта картина – проявление восторга перед технической стороной романтического бегства. По сути машина времени это галеон для елизаветинского исследователя или космический корабль для современного мечтателя. А влюбленность путешественника в кого-то вроде средневековой девицы всегда была одним из любимых сюжетных ходов, которым пользовались многие – от Марка Твена в романе Янки из Коннектикута при дворе короля Артура до Дианы Гэблдон в цикле Чужестранка , равно как и в одноименном сериале. Путешествие во времени даже выступает побочным романтическим сюжетом фильма в фильме, над которым работает Джин Келли в "Поющих под дождем" (1952).

Кристофер Рив в фильме "Где-то во времени" (1980) – история о мужчине, который влюбился в незнакомку на старинном портрете. Иллюстрация: AF archive / Alamy

Роман Ричарда Мэтисона Где-то во времени (1975), по которому в 1980 был снят одноименный фильм с Кристофером Ривом, вдохновлен любовью к старинному портрету, но по-настоящему привлекает в книге необычный и захватывающий метод перемещения во времени с тяжелыми последствиями. Герой Ричард Кольер использует самогипноз в комнате, полной антиквариата. Но достаточно мелькнувшего в его руке современного пенни, чтобы его бросило обратно в настоящее, физически и психически травмированного.

Безысходное будущее
Мэтисон был солдатом на Второй мировой, и истоками золотого века научной фантастики о путешествиях во времени были истории свидетелей ужасов военного геноцида. Возможно, лучшая послевоенная история о перемещении во времени это короткометражка Криса Маркера "Взлетная полоса" (1962), значительно повлиявшая на Терри Гиллиама и его картину "12 обезьян". Большинство путешествий в научно-фантастических фильмах 60-70-х годов были забавными и очаровательными, но Маркер, участник французского Сопротивления, изобразил нечто мрачное. В его безысходном будущем ученые бормочут по-немецки во время экспериментов над заключенными – экспериментов со временем, которые должны будут служить на благо их великой миссии. По своей мощи фильм сопоставим с романом Октавии Батлер Kindred (1976), в котором современная афроамериканка перемещается во времени и оказывается в эпохе рабства. Обе истории насыщены физическими и духовными страданиями.

Источник вдохновения "12 обезьян" Терри Гиллиама – "Взлетная полоса" Криса Маркера, великая послевоенная история о путешествиях во времени. Иллюстрация:AF archive / Alamy

Героя "Взлетной полосы", запертого в петле времени, преследует ощущение дежа вю. Чтобы понять это, нужно вернуться в 1920-е. В период между войнами теория Эйнштейна о времени как четвертом измерении абсолютно изменила наше отношение к прошлому и будущему и бросила вызов иудейско-христианской идее линейности жизни. Песня "As Time Goes By" – хотя она известна в основном как саундтрек к "Касабланке" – на самом деле написана в 1931 году и посвящена теории Эйнштейна.

Дежа вю
Увлечение Запада другими культурами – особенно древнеиндийской концепцией цикличного времени и Временем сновидений австралийских аборигенов – столкнулось с веком войн и авиационных технологий. Когда стало возможным впервые взглянуть на землю из летящего самолета, а тысячи людей, потерявших близких, пытались связаться с погибшими солдатами на спиритических сеансах, авиационный инженер и философ Джон Уильям Данн написал бестселлер Эксперимент со временем (1927), популяризующий идею о том, что все время уже существует и по нему можно путешествовать как по земле – главным образом с помощью сновидений. Дежа вю, как объяснял автор, было интуитивным знанием об этих путешествиях во сне. Данн оказал огромное влияние на Джона Бойнтона Пристли, чьи пьесы "I Have Been Here Before" ("Я был здесь прежде") (1937), Время и семья Конвей (1937) и "Визит инспектора" (1945) основаны на идее сосуществования прошлого и будущего. Дежа вю также сопровождает повествование во впечатляющем киноальманахе ужасов "Глубокой ночью" (1945) студии "Ealing".

В киноальманахе ужасов студии "Ealing" "Глубокой ночью" герой страдает от странного ощущения дежа вю – общая черта многих историй о перемещениях во времени. Иллюстрация: Pictorial Press Ltd / Alamy

В последние десятилетия голливудское кино все чаще обращается к романтическому сюжету личного искупления – "Пегги Сью вышла замуж" (1986), "День сурка" (1993), фильмы франшизы "Назад в будущее" (1980). Однако многих великих писателей-фантастов увлекали путешествия, меняющие мир. В Панораме времен (1980) Грегори Бенфорд соединил историю о предотвращении убийства Джона Кеннеди (распространенный сюжет) и экологическую битву со временем за спасение планеты. Рэй Бредбери в коротком рассказе И грянул гром (1952) опирается на идею "эффекта бабочки" – малые изменения в прошлом влекут за собой серьезные последствия в будущем. Целый пласт историй о путешествиях занимают сюжеты в духе "а что если", в которых читатель знакомится с фантастическими альтернативными версиями настоящего и будущего – например, в произведении Филипа К. Дика Человек в высоком замке (1962) действие разворачивается в Америке, разделенной враждующими силами.

В последние десятилетия голливудское кино все чаще обращается к романтическому сюжету личного искупления – например, в фильмах франшизы "Назад в будущее". Иллюстрация: AF archive / Alamy

Но нам не стоит забывать также об одной из главных радостей фантастики о путешествиях во времени – анахронизмы и исторические личности, представленные в весьма банальном свете, вроде тех, что попали в "Невероятные приключения Билла и Теда" (1989). А особого упоминания заслуживают "Бандиты во времени" (1982) – фильм, в котором Наполеон представляется зрителям деспотом, одержимым своим ростом и питающим слабость к кукольным представлениям.

Притягательность путешествий во времени заключается в вопросе – находимся ли мы в ловушке времени (Сэм в "Квантовом скачке") или, напротив, управляем им? Даже у такого Повелителя Времени как Доктор Кто иногда возникают проблемы контроля. Внимательно обдумайте еще раз вполне очевидную христианскую аллегорию Диккенса. В одной из самых волнующих сцен "Рождественской песни в прозе" голодные оборванцы Нищета и Невежество прячутся под мантией Дух Нынешних Святок, это предупреждение читателю. Путешествие во времени похоже на сказочное бегство, но в его лучших художественных образцах исследуются последствия и допускается возможность того, что будущее в наших руках.

Автор: Самира Ахмед (Samira Ahmed)
Перевод: Scout_Alice
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ