«Дюна», 50 лет: как научно-фантастический роман изменил мир

На пустынной планете... Рисунок: Robert Ball/Review

Были проданы миллионы экземпляров. Это, возможно, величайший роман в жанре научной фантастики и без него не существовало бы «Звёздных войн». «Дюна» Фрэнка Герберта должна выдержать испытания временем как политически значимая фантастика Эры Водолея.

Если вы в 1959 году прогуливались по песчаным дюнам близ городка Флоренс, штат Орегон, то могли встретить крупного бородатого экстраверта, шагающего в солнцезащитных очках Ray-Ban Aviators и практичной армейской походной одежде. Фрэнк Герберт, независимый журналист, неравнодушный к проблемам экологии, занимался исследованием журнальной статьи о программе Департамента сельского хозяйства США по остановке движущихся песков с применением растения песколюбки. Подгоняемые сильными ветрами с Тихого океана, дюны продвигались на восток, погребая всё на своём пути. Герберт нанял лёгкий самолёт Цессна, чтобы исследовать обстановку с воздуха. «Эти волны [песчаные] могут быть столь же разрушительными, как и приливная волна… они даже приводили к смертельным случаям,» - писал он своему агенту. Прежде всего, его интересовала идея о возможности проектирования экосистемы для озеленения враждебного пейзажа пустыни.

Но вернёмся на 40 лет назад - Герберт работал писателем с 19-летнего возраста и его успехи были неоднородны. После тяжелого детства, проведённого в маленькой прибрежной общине близ города Такома, штат Вашингтон, где всего развлечений и было, что рыбачить, да бездельничать около лодок, он работал на различные региональные газеты Тихоокеанского северо-запада и продавал небольшие рассказы журналам. Он относительно легко прошёл войну, прослужив 8 месяцев военно-морским фотографом, прежде чем получил медицинское освобождение. Позже у него был необычный эпизод в городе Вашингтон, когда он написал речь для сенатора-республиканца. Там (его единственное значимое время жизни на восточном побережье) он ежедневно посещал Слушания Маккарти, наблюдая как его дальний родственник сенатор Джозеф Маккарти искореняет коммунизм. Герберт был типичным продуктом либертарианской культуры Тихоокеанского побережья, самоуверенным и подозрительно относящимся к централизованной власти, при этом с изрядной долей утопического футуризма и сопутствующей готовностью к экспериментам. Также он был хронически «на мели». Во время написания «Дюны» его жена Беверли Энн была основным источником средств к существованию, её собственная писательская карьера ограничивалась написанием рекламных текстов для универмагов.

Вскоре исследования Герберта в дюнах переросли в исследования пустынь и пустынной культуры. Они взяли верх над его статьёй о героизме людей Департамента сельского хозяйства США (с предполагаемым названием «Они остановили движущиеся пески») и превратились в два коротких научно-фантастических романа, изданных по частям в Analog Science Fact&Fiction – одном из престижнейших жанровых журналов. Неудовлетворённый Герберт старательно переработал две свои истории в одну большую эпопею. Существующий издательский опыт того времени был таков, что читателям научной фантастики нравились короткие истории. «Дюна» (400 страниц в её первом выпуске в твёрдом переплёте, почти 900 в мягкой обложке на моём столе) была отвергнута более чем 20 изданиями, прежде чем её принял издательский дом Chilton, Филадельфия, известный журналами о профессиях и хобби, такими как Motor Age, Jewelers’ Circular и, несомненно, занимательным Dry Goods Economist.

Кайл Маклахлен в фильме Дэвида Линча по сюжету Дюны. Фото: Allstar/UNIVERSAL

Хотя «Дюна» была удостоена премий «Небьюла» и «Хьюго» - двух престижнейших наград в области научной фантастики, она не имела быстрого коммерческого успеха. Её фанатская база формировалась в течение 60-х и 70-х годов, расширяясь в сквотах, коммунах, лабораториях и студиях – везде, где идея глобальной трансформации казалась привлекательной. Пятьдесят лет спустя, по мнению большинства, это величайший научно-фантастический роман, который был продан миллионными тиражами по всему миру.

***
Действие «Дюны» происходит в далёком будущем, где беспощадный галактический император держит под контролем враждующие аристократические дома. В рамках политической интриги герцог Лето, глава Великого Дома Атрейдес, вынужден вместе с семьёй переселиться из родной райской планеты Каладан на пустынную планету Арракис, в просторечии известную как Дюна. Климат Дюны пугающе враждебный. Воды настолько мало, что её обитатели могут выходить наружу лишь надев дистикомб – обтягивающий комбинезон, который собирает выделяющуюся из тела влагу и перерабатывает её для питья.

Великий враг Дома Атрейдес – Дом Харконнен, группа никчёмных сибаритов, пытающих людей ради забавы, чей глава, барон Владимир, настолько тучен, что должен использовать небольшие антигравитационные «подвески» для своего передвижения. Харконнены управляют Дюной, которая, несмотря на ужасный климат и грязных пустынных аборигенов, имеет огромное стратегическое значение: её южные пустыни – единственное место в галактике, где добывается ценнейший продукт, называемый «меланж» или «пряность». Пряность – это наркотическое вещество, к чьим многочисленным полезным свойствам относится способность усиливать пространственно-временное восприятие у пилотов межзвёздных кораблей. Без пряности коммуникационная и транспортная системы Империи рухнут. Она вызывает сильное привыкание и имеет побочный эффект, от которого глаза принимающего её становятся тёмно-синими. Добыча пряности опасна не только из-за песчаных бурь и нападений аборигенов, но и из-за шума, привлекающего гигантских песчаных червей – чудовищ длиной в сотни метров, путешествующих сквозь дюны подобно китам в океане.

Отказались ли Харконнены от Дюны, этого источника невероятного богатства? Конечно, нет. В ходе последовавших трагических событий и предательства юный Пол Атрейдес выживает в кровопролитной схватке, чтобы сбежать во враждебную пустыню в сопровождении, что необычно для приключенческого романа, своей матери. Пол уже проявляет признаки грандиозной одарённости и люди подозревают, что именно он может быть мессией, предсказанной в древних пророчествах. Его мать, Джессика, является представителем великого женского ордена - противника патриархального галактического порядка, религиозного общества под названием Бене Гессерит. Обладая магической и ментальной силой, сёстры тысячелетиями занимались генетическим программированием, кульминацией которого может быть Пол.

Такой сюжет чем-то обязан серии романов о Марсе Эдгара Райса Берроуза и циклу «Основание» Айзека Азимова, равно как и историям, написанным химиком-пищевиком из Айдахо Эдвардом Элмером «Док» Смитом, создателем серии «Линзмен» - популярных в 1940-50-ых годах космических опер, в которых генетически выведенные герои вступают в «галактический патруль» психически усиленных суперполицейских. Для Смита изменённые состояния сознания в основном были инструментами очищения и справедливости, чтобы испарять целые солнечные системы провокаторов, монстров и прочих нежелательных элементов. Герберт, напротив, не был другом вездесущего правительства. Также он принимал мескалин и читал Юнга. В 1960 году приятель познакомил его с Дзен-буддистом Аланом Уотсом, который жил в лодке возле Саусалито. Длинные беседы с Уотсом, являвшимся основным каналом проникновения учения Дзен в контркультуру западного побережья, помогли Герберту развернуть динамичную приключенческую историю в исследование бренности, ограниченности личностного самосознания и взаимосвязи ума и тела.

Фрэнк Герберт. Фото: Ulf Andersen/Getty Images

Каждая фантазия отражает место и время, породившее её. Если «Властелин Колец» - это о возникновении фашизма и травме Второй мировой войны, а «Игры престолов» с их циничной прагматичной политикой и ансамблем сомнительных предприимчивых персонажей – это сказка неолиберализма, то «Дюна» - это образцовая фантастика Эры Водолея. Её вопросы – экологическая напряженность, потенциал человека, изменённые состояния сознания и сопротивление развивающихся стран империализму - смешиваются в определяющую эпоху концепцию личной и мировой трансформации.

Книги читают по-разному по мере того, как мир вокруг них меняется, и «Дюна» в 2015 имеет такие геополитические отголоски, каких не было в 1965 до нефтяного кризиса и 11 сентября 2001. Помните, что трава песколюбка закрепляет движущиеся пески? Пол Атрейдес – молодой белый мужчина, осуществивший колониальную мечту и ставший королём аборигенов. Образу «фрименов» (подсказка в самом названии) Герберт во многом обязан Т.Э. Лоуренсу и Уилфреду Тесайджеру и их полным энтузиазма описаниям бедуинов Аравийской пустыни Руб-эль-Хали. Культура фрименов описана словами, вольно заимствованными из арабского языка. Они совершают рейды «раззия», носят одежды «аба» и «бурка», боятся дьявола с именем «Шайтан» и так далее. Они выносливые, гордые и относительно эгалитарные. Суровость окружающей среды дала им этические нормы братства и взаимопомощи. Они те, кого Киплинг назвал бы «одной из воинственных рас»: вызывающие восхищение, не обладающие ни одной из отрицательных «восточных» черт характера – хитростью, леностью и тому подобным. Однако, они не точная копия бедуинов: Герберт свободно добавляет элементы Дзен в их систему верований, а также интригующе намекает, что их мессианская эсхатология – чувство, с которым они «ждут» Пола – могла насаждаться в предыдущие тысячелетия орденом Бене Гессерит как часть тайных генетических планов. Герберт, чьи женские персонажи неизменно сильные и деятельные, также отбросил в сторону чёткое разделение по половому признаку, фактически существующее в культуре бедуинов. Потому женщины фрименов участвуют в сражениях и смело противоречат своей мужской половине, при этом есть ещё деторождение и изрядное количество домашних дел, которые должны быть сделаны пока мужчины ездят на червях.

Что делает «Дюну» более привлекательной, нежели, скажем, ужасная сцена из «Игры Престолов», когда Эмилию Кларк в белом парике поднимают на руки этнически неопределимые смуглые рабы, так это чёткое определение фрименов у Герберта. Они являются моральным центром книги, а не невежественной расой, которая должна стать цивилизованной. Пол не изменяет их под свой образ, а участвует в их культуре и сам становится пророком Муад’Дибом. Если одна часть Пола - это Лоуренс Аравийский, ведущий своих людей на Акабу, то другая – это Махди. «Дюна» даёт такое толкование этого слова: «в легендах фрименской мессианской традиции «Тот, Кто поведет нас в рай». В исламской эсхатологии почитание Махди имеет длинную и сложную историю. Разные лидеры принимали или оспаривали его. Большинство шиитов отождествляет Махди с 12-ым или Сокрытым Имамом, который неизбежно вернётся и спасёт мир. Для англичан он навсегда останется воинственным пророком, который промчался через Судан в 80-е годы 19 века, убив генерала Гордона в нескольких шагах от дворца в Хартуме и став причиной тысяч патриотических гравюр в газетах. Когда судьба Пола становится ему ясна, у него появляются видения «легионов, фанатично следующих за черно-зеленым знаменем Атрейдесов, огнем и мечом несущих через Вселенную имя своего пророка - Муад'Диба». Если Пол примет это будущее, он станет ответственным за «окровавленные клинки джихада», выпустив военную машину кочевников, которая свергнет коррумпированного и деспотичного правителя империи Шаддама IV (что хорошо), но в процессе будут убиты миллиарды людей (что уже не так хорошо). В 2015 году история белого пророка, ведущего орду темнокожих синеглазых джихадистов против правителя по имени Шаддам, производит странное впечатление кривого зеркала, как будто кто-то перемешал кусочки новейшей истории и собрал их снова в другом порядке.

***
После публикации «Дюны» Герберт, перестав быть свободным писателем, успешно выполнил множество дел. Он писал об образовании для газеты Seattle Post-Intelligencer и читал лекции в Вашингтонском университете. В 1972 году, в то время как американцы пытались освободиться из затруднительного положения в юго-восточной Азии, он работал во Вьетнаме, участвуя в проекте «Землю фермерам», целью которого было сокращение вербовки во Вьетконг за счет проведения земельной реформы. Он построил семейный дом на полуострове Олимпик, задуманный им как «экологический демонстрационный проект». Он построил собственный солнечный коллектор, ветряную электростанцию и топливный генератор на метане. В интервью 1981 года он характеризует себя как «технодеревенщина». Пока культ «Дюны» был на взлёте в течение 1970-ых годов, он писал серию всё более закручивающихся сиквелов о потомках Пола и реализованной ими грандиозной судьбе рода Атрейдесов. После смерти Герберта в 1986 году, его сын и другой писатель создали ещё 13 книг.

Звёздные войны: Эпизод IV - Новая надежда (1977). Фото: Allstar/Lucasfilm

По справедливости, «Дюне» следовало бы стать большим фильмом. Попытка мечтательного чилийского режиссёра Алехандро Ходоровски вывести её на экран стала одним из великих «что если» в истории научно-фантастического кинематографа. У Ходоровски были выдающиеся компаньоны: художественное оформление и декорации от Жана «Мёбиуса» Жиро и Х.Р. Гигера, эскизы космических кораблей от английского иллюстратора Криса Фосса. Орсон Уэллс был приглашен на роль Барона Харконнена, а Сальвадор Дали на роль императора. Пинк Флойд и Магма были в деле, чтобы работать над саундтреком. Но проект Ходоровски был задушен в колыбели нерасположенными к риску голливудскими продюсерами. После периода кровопускания в киноиндустрии, Дэвид Линч в 1984 году для релиза студии Universal отснял версию, которой он был так недоволен, что его имя удалили из титров. Вообще, лента Линча намного лучше, чем её ужасная репутация, но Стинг в бандаже и саундтрек Тото никогда не будут соответствовать потенциальному величию несозданной киноэпопеи Ходоровски.

На самом деле, великий фильм «Дюна» был снят. Он называется «Звёздные войны». В ранних набросках эта история пустынной планеты, злого императора и мальчика с галактической судьбой также включала воинствующие аристократические дома и принцессу, охраняющую перевозку чего-то под названием «специя ауры» («aura spice»). Всевозможные заимствования из «Дюны» наполнили вселенную «Звёздных войн»: от ментальной силы Джедаев, так похожей на способности сестёр ордена Бене Гессерит, до рудников и «влагодобывающего фермерства» на Татуине. Герберт знал, что его идеи украли, также он видел идеи других писателей жанра научной фантастики в прибыльных медиафраншизах Лукаса. Он и ряд коллег создали шуточную организацию под названием «Мы Слишком Большие, Чтобы Судиться С Обществом Джорджа Лукаса».

Хотя в последние годы жизни он пользовался огромным успехом, Герберт, мечтавший об озеленении пустыни, имел смешанные чувства по поводу будущего. В «Дюне» у него был Кинес, «Первый планетолог на Арракисе» (и герой первого наброска романа), который размышляет: «Когда при ограниченном пространстве численность объектов возрастает, переходя за определенную критическую точку, свобода внутри системы уменьшается. Это положение также справедливо по отношению к человеческой популяции в ограниченном пространстве планетарной экосистемы, как и по отношению к молекулам газа в герметическом сосуде. Причем вопрос для человека с точки зрения гуманности заключается не в числе человеческих особей, способных выжить в данной системе, но в том, какое существование смогут вести выжившие». Мрачное мальтузианство было очень модным в 1960-70-ее годы. В 1968 году книга Пола Эрлиха «Демографическая бомба» стала бестселлером, прогнозировавшим массовый голод, если прирост населения не будет ограничен. Оборотная сторона идей движения зелёных о повышении ценности мелких структур и самообеспеченности – это непростые отношения с массами, и с идеей экономического роста в целом. Либертарианская политика Герберта усилила эту тревогу. В «Дюне» Пол знает, что если пустынную планету сделать цветущей, она прокормит более многочисленное население, и принципы индивидуализма будут подорваны. Он сам, преобразившись из аристократа в мессию, теряет свою индивидуальность и растворяется в мифе, становясь частью коллективного бессознательного К.Г.Юнга. Но, возможно, Герберт ободрился бы от мысли, что история не выглядит целенаправленной и некоторые долгосрочные проекты не принимают характер судьбы. Спустя пятьдесят лет после публикации «Дюны», Министерство сельского хозяйства США все еще работает на Орегонских дюнах, уничтожая траву песколюбку, “агрессивный неродной вид”. Они хотят вернуть процессы дюн к естественному состоянию.

Автор: Хари Кунцру (Hari Kunzru), 03 июля 2015.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ