Прошло два десятилетия, а у королевы фэнтези о фэйри дела идут просто прекрасно

Писательница Холли Блэк размышляет о росте популярности жанра «ромэнтези», откровенных постельных сценах и буктоке

Фэйри находятся на пике популярности благодаря таким книгам, как «Королевство шипов и роз»   Сары Дж. Маас . Но те, кто давно читает фэнтези, наверняка помнят, что  Холли Блэк — одна из первых писательниц захватывающих романов о переменчивых обитателях миров фэйри. Автору «Десятины» , трилогии «Наводящие порчу» , «Хроник Спайдервика»  и других книг, которые в совокупности разошлись тиражом более 26 миллионов экземпляров, не понаслышке знакома притягательность магии, романтики и опасных придворных интриг. Сейчас, спустя 20 с лишним лет своей карьеры, Блэк по-прежнему лидирует в жанре, а «Жестокий принц»  из ее цикла «Воздушный народец» является одним из основных произведений одержимого книгами сегмента TikTok, известного как BookTok. Последняя работа Блэк «Трон узника»  — завершение ее дилогии «Похищенный наследник», в которых рассказывается о молодых правителях двух соперничающих дворов фэйри, которые сталкиваются с политическим предательством, самопринятием и ценой власти, была выпущена в начале марта, и сейчас она работает над карточной игрой по мотивам «Воздушного народца». Я поболтала с писательницей о ее долгой карьере, ее мыслях о быстро развивающемся жанре и буктоке, а также о том, почему копыта — это секси.

Интервью было отредактировано и сокращено для большей ясности.

Slate: Прошло почти 22 года с момента публикации вашей первой книги «Десятина», которая была написана в жанре молодежного фэнтези. Жанр переживает своего рода ренессанс. Если вы посмотрите на список бестселлеров, то увидите, что многие из них — это романтическое фэнтези. Что вы думаете об этом возрождении популярности фэнтези о фэйри?

Холли Блэк: Я часто рассказываю эту историю: В период с момента выхода «Десятины» до выхода первой книги из цикла «Спайдервик» — с 2002 по 2003 год — я побывала на конференции Общества авторов детских книг и иллюстраторов, на которой я никогда раньше не была, и я не знала многих людей, которые были работающими писателями. Я думаю, люди считали, что заниматься нетворкиногом нужно где угодно, так вот в туалете выстроилась длинная очередь, и женщина, стоявшая передо мной, спросила меня: «Что вы пишете?» Я ответила: «О, young adult (молодежная литература)». И она отвернулась, чтобы поговорить с кем-то другим. Young adult никто не хотел писать, это была крайне незначительная часть детского рынка, у него действительно не было какой-то привлекательности. Это было время, когда книжки с картинками и литература среднего класса были тем сегментом, в котором вы хотели работать.

Произошел огромный сдвиг; я думаю, это началось с того, что Barnes and Noble вывели раздел YA за пределы детского отдела. Впервые YA стал доступен для людей, которые больше не считают себя детьми. Так, подростки гораздо охотнее посещали его, а также и взрослые. Вероятно, первым циклом, который по-настоящему произвел фурор, была «Сплетница»  — она привлекла взрослых к разделу YA и ее стали читать подростки, что полностью изменило жанр. Я просто наблюдала, как жанр стремительно развивался, становясь все масштабнее, привлекая все больше авторов, приобретая все больше популярности.

Большая часть ваших работ написана в жанре YA. Что привлекает вас, как писательницу, в этой возрастной категории?

Я как бы случайно наткнулась на нее. Я написала «Десятину», и в ней главная героиня — 16-летняя девушка-подросток, потому что это история о той, кто обнаруживает, что она подменыш фэйри. 30-летний человек, осознавший, что он — подменыш фэйри, казался бы запоздалым, или, может быть, даже показался бы глуповатым; просто потому, что это уже не совсем подходящее время для такого открытия.

Значит, вы никогда не планировали писать YA?

Я тогда только планировала написать книгу в жанре фэнтези. И уже было много романов в этом жанре с 16-летними главными героями. У меня была подруга, которая работала детским библиотекарем, и она сказала: «Я думаю, тебе стоит рассмотреть жанр молодежной литературы», а я подумала: «Не знаю, в этой книге же будет много ругательств!». В этой книге вообще много всего. Тогда она дала мне  Тамору Пирс и  Гарта Никса — создателей одних из самых прекрасно построенных магических систем из всех книг, которые я когда-либо читала, просто супер элегантные!

Я пришла в этот жанр в такое замечательное время, потому что он развивался, и потому что, когда люди приходят в YA, они не привыкли читать какие-то конкретные жанры, так что можно все смешивать. Можно пробовать самые разные вещи. Можно быть более экспериментальными, потому что читатели не понимают, что вы экспериментируете, — они читают это впервые. Так что писать в этом жанре было действительно интересно.

Каково это — быть окруженной всеми этими другими книгами в жанре фэнтези о фэйри и, следовательно, читателями, которые потенциально читают только фэнтези и которые не впервые знакомятся с этим жанром?

Как человеку, который пишет и читает много фэнтези, мне было невероятно приятно видеть, что фэнтези становится мейнстримом. Многие люди выросли, смотря «Властелина колец» в достаточно юном возрасте, и это стало частью их представления о том, как устроен мир фэнтези. «Игра престолов» туда же. Я думаю, сейчас для многих людей планка стала намного ниже, чем была в те времена, когда фэнтези не было так широко распространено.

Я считаю, что расцвет ромэнтези, безусловно, отчасти объясняется тем, что люди располагают фэнтезийным словарным запасом. Любовные романы — один из самых популярных жанров в мире, поэтому, конечно, люди хотят видеть или иметь возможность читать фэнтезийные любовные романы в таком виде, которого раньше, возможно, и не было. А ромэнтези — это, по сути, смесь этих двух жанров, как вероятно, и городское фэнтези. Есть два направления: романтическое фэнтези, которое представляет собой любовный роман с элементами фэнтези, и фэнтези, в котором есть романтика. У них совершенно разный темп и фокус на разных вещах, но они принадлежат к одному и тому же жанру. Также у нас есть городское фэнтези, возникшее из фэнтези, и часто это были книги о фэйри; долгое время, в конце 80-х, городское фэнтези было именно о них.

Механизм продвижения книг сильно изменился за те 20 лет, что вы пишете фэнтези. Как вы справляетесь с социальными сетями? Как сохраняете конфиденциальность своей личной жизни или защищаете свой творческий ресурс от вещей, которые постоянно отвлекают?

Я думаю, что ответ на этот вопрос постоянно меняется, потому что, когда я впервые начала заниматься ведением соц сетей, на пике популярности был LiveJournal. Я любила LiveJournal и некоторое время публиковала там длинные посты, а потом все перешли на Tumblr. Однако Tumblr был совсем другим. Я чувствую, что с LiveJournal у меня было свое личное пространство, в то время как Tumblr казался мне чем-то вроде публичного форума, где люди орут друг на друга из-за того, что они репостят твои материалы с комментариями, а это уже совсем не то. А потом я перешла в Twitter. Вначале я думала: «Какая низкая приверженность, как здорово!» О Twitter можно сказать многое: я чувствую, что он действительно позволил высказаться множеству людей, у которых раньше не было платформы где они могли бы быть услышаны. Однако сейчас мы живем в антиутопии Twitter. У меня все еще есть Twitter. Я пытаюсь перейти на Bluesky, но в основном я в Instagram.

Что вы думаете о TikTok? Я знаю, что существует и Bookstagram, но мне кажется, что именно BookTok в значительной степени ответственен за возрождение жанра темного фэнтези.

Лично мне есть, за что поблагодарить TikTok. Я опубликовала всего два тиктока, и один из них был просто благодарностью. «Воздушный народец» был достаточно популярен, но потом появился TikTok, и эта популярность вышла на совершенно другой уровень. Я безумно ценю это. Я не очень хороша в редактировании видео, поэтому не снимаю тиктоки, но я, безусловно, ценю, что букток так увлекся чтением и привил людям интерес к чтению.

Могли бы вы отметить какие-либо недостатки или нарекания относительно BookTok?

Я думаю, что рекомендации книг в TikTok недостаточно разнообразны, и я не совсем понимаю, почему это так. Я не понимаю, как работает алгоритм, каким именно образом что-то вытесняется. Но я определенно чувствую, что выбор книг здесь очень ограничен.

Это подводит нас к вопросу о том, что разнообразие в самом жанре фэнтези является проблемой. Сейчас есть книги в жанре фэнтези с темнокожими героями, героями азиатского происхождения, арабского и т.д. — Кайя, главная героиня вашей книги «Десятина», была наполовину японкой, что меня очень привлекло в детстве, как наполовину азиатку. Вы пишете о мире, полном русалок, селки и гоблинов, а у персонажей ваших книг голубая и зеленая кожа. Как вы относитесь к человеческому разнообразию в мире фэйри?

Убедиться в том, что книги отражают окружающий нас мир, действительно важно. Фэнтези-мир огромен, и в нем есть место для реальных людей, которые живут в нашем реальном мире. Конечно, я всегда стараюсь стремиться к лучшему. Я хочу написать лучшую книгу, на какую способна, за то время, которое мне отведено. Я также считаю, что есть некоторые вещи, о которых мне было бы не совсем уместно писать. Я думаю, еще нужно понимать, что именно находится в пределах вашей компетенции. Для меня в данном вопросе существует два близких момента: да, в вашем мире должно быть место для всех, но и также необходимо осознавать, что возможно, некоторое истории рассказывать нужно не вам. Напряжение между этими двумя вещами — это то, о чем я не могу перестать думать.

Что было самым странным источником вашего вдохновения для создания какой-либо из ваших историй?

Многое я подчерпнула у своих друзей или у людей, с которыми я росла. Я взяла за правило, что в «Современных волшебных сказках» все то, что происходит с героями в мире людей, не может быть чем-то, с чем я никогда не сталкивалась. Так что, вся эта чепуха — чистейшая правда!

Я думаю, что одна из моих любимых историй о том, откуда я сознательно черпала вдохновение, случилась, когда я писала серию «Наводящие порчу». Я много писала в кафе, и вот я работала в кафе со своей подругой Келли Линк . Она,  Кассандра Клэр и я — все мы здесь местные, так что мы часто собираемся вместе и много пишем. В общем, я говорю: «Келли, я знаю, тебе нужно идти по делам. Я пишу эту сцену, где Касселя бросают на заднее сиденье машины. Ты можешь просто посадить меня в багажник своей машины, пока будешь ходить по магазинам?». Я действительно хотела узнать: обязательно ли сворачиваться калачиком? На что это похоже? А она отвечает: «Конечно, без проблем!» Вы себе представляете классический автомобиль, но у нее был хэтчбек, так что люди, ехавшие позади нас, могли четко видеть, что в багажнике ее машины кто-то был. Но Массачусетс — земля беззакония. Помог ли мне кто-нибудь? Конечно, нет.

Это было не так уж плохо! Не слишком-то неудобно. Правда, небольшая подушка под шею не помешает. Если вас кто-нибудь похитит, припасите подушку под шею.

Что было самым сложным в завершении дилогии «Похищенный наследник»? Чувствовалось ли это так, словно вы закрываете двери?

Когда я впервые заговорила о написании дилогии, мне было интересно, что такого можно сделать в этом формате, чего я не смогла бы сделать в другом, вот почему я хотела написать одну книгу с точки зрения Рен и другую — с точки зрения Оука. Меня немного вдохновила Гейл Форман , которая написала пару подобных дилогий, и мне они показались очень интересными в том смысле, что они как бы открывают дверь в одной книге, а затем закрывают ее в следующей. Это способ превратить дилогию не просто в более короткую трилогию.

Я думаю, что второй трудностью было вернуться в Эльфхейм, к персонажам, которых многие люди очень любят, которые не являются главными героями, но которые, тем не менее, умны, находчивы и хитроумны и могут прийти и решить все проблемы, так почему же они этого не делают? И, также, создать для них пространство для решения достаточного количества проблем, чтобы мы смогли назвать их умными персонажами, которые могут обо всем позаботиться, и в то же время ограничить их настолько, чтобы они не завладели книгой полностью.

В «Троне узника» в самом начале есть сцена, которая, как я подумала, будет написана в духе современного ромэнтези, но этого не произошло. Многие читатели читают этот жанр ради постельных сцен, но некоторые авторы, такие как вы, предпочитают оставлять все «за закрытыми дверями», не описывая секс детально или лишь оставляя намек, что он произошел за пределами страниц. Вам вообще интересно исследовать более откровенный аспект фэнтези?

Я думаю, что я, конечно, могла бы еще немного выйти из своей зоны комфорта, но я не знаю, насколько сильно мне хотелось бы этим заниматься. В основном потому, что, как читательница, я считаю, что длинные секс-сцены имеют странный темп — все движется в определенном темпе, а потом он просто снижается, и вот, например, мы проводим примерно две главы в таком темпе. Я знаю, что есть люди, которым это, нравится, безусловно. И я понимаю, что читатели хотели бы, чтобы я сделала сцены немного длиннее. Одна моя читательница «Воздушного народца» спросила меня, не заставлял ли меня редактор сокращать сцены, и я ответила: «Нет, на самом деле, мой редактор посоветовал мне расширить сцену». И она спросила: «А почему вы не расширили ее?». А я-то расширила.

Я также недавно говорила с одним человеком, и он сказал, что в книгах определенного типа уровни физической близости символизируют то, что персонажи достигают большей эмоциональной близости. Однако я никогда не считала это чем-то равнозначным. Я думала: «О, я должна их сблизить», но я никогда не даже задумывалась, что люди часто используют физическую близость как замену или как способ выразить эмоциональную близость. Переход на все более высокий уровень физической близости — это что-то, о чем я никогда не думала в таком ключе.

Я хочу поговорить о власти, потому что многие ваши книги вращаются вокруг нее. В этой конкретной книге, «Трон узника», Оук не хочет власти, верно? Джуд же сделает все, чтобы защитить свою власть. В «Наводящих порчу» Кассель случайно обретает огромную власть. В «Современных волшебных сказках» Ройбен неохотно принимает власть. А в «Книге ночи» Чарли пытается дистанцироваться от власти, но не может с этим бороться. Что привлекает вас в изучении темы власти?

Власть — это то, с чем мы все связаны. Одна из вещей, на которые способно фэнтези, — это сделать власть предельно понятной, в то время как в жизни власть часто бывает довольно расплывчатой; существует множество различных сфер влияния. Когда мы говорим о троне, или короне, мы можем сделать это яснее, и это одна из важных вещей, которую фэнтези может сделать: поговорить о нашем мире, о вещах, которые мы чувствуем и знаем, но немного дистанцируясь от них. Большая часть серии «Воздушный народец» посвящена тому, как Джуд, по сути, задают вопрос или она сама спрашивает себя: «Насколько монстром я готова стать, чтоб получить власть?». А через власть — и безопасность.

Мой последний вопрос шутливый: хвост Кардана вызывал споры, но знали тогда ли вы, что напишете любовный интерес и главного героя с копытами?

Я не знала. Однако я не могу понять, почему у людей возникают вопросы о том, какие копыта горячие! У дьявола есть копыта, а они канонически горячие! Да и кто не думает, что копыта горячие?

Как вы говорили ранее, наш фэнтезийный словарь стал шире, чем когда-либо. Двадцать лет назад то, что считалось нишевой книгой в жанре фэнтези, сейчас пользуется огромной популярностью. Двадцать лет назад, когда вы только начинали работать, в нашем словаре были только эльфы, орки и гоблины. Теперь мы можем признать, что новые вещи, такие как копыта, сексуальны!

Саша Леонард (Shasha Léonard)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ