Куда бы вы ни отправились, дела таковы: место действия и общество в романе «Гордость и предубеждение»

С. К. Чау размышляет о значении места в классическом произведении Джейн Остин

В романе Гордость и предубеждение местность в буквальном смысле на первом месте. Она — первый персонаж, с которым мы знакомимся, она дает нам представление о мире, созданном  Остин и определяет порядок существующих в нём отношений. Мы, вместе с обитателями Незерфилда, становимся участниками истории, прибывая туда. В книге «Гордость и предубеждение» место действия — не простая декорация, а экосистема общественных связей, личных отношений и физического пространства. Это понятие относится и к обширному кругу лиц, живущих на определённой территории (Остин назвала бы это обществом), и к собственно местам в географическом смысле (где можно от этого общества отдохнуть). Быть увиденным в обществе значит быть замеченным этим обществом и получить свое законное место в нём. Но общественные организмы подвижны. Когда персонажи перемещаются с места на место, покидая привычное общество, мнения об их характерах меняются, создавая возможности для переосмысления и примирения, достаточные, чтобы персонажи могли обрести взаимопонимание.

В интерпретации Остин, пространство — нечто сугубо личное. С самого начала персонажи неразрывно связаны с географическим положением. Когда мистер Бингли покидает Незерфилд, чтобы отправиться за своими друзьями, миссис Беннет принимает это как знак, того что: «он так и будет разъезжать повсюду, нигде не задерживаясь». Поведение Дарси на балу ставит его выше его компании и особняком от местных жителей, которые сразу же высказывают окончательное мнение о его характере: «Дарси был признан одним из самых заносчивых и неприятных людей на свете, и все хором выражали надежду на то, что он больше никогда не появится в местном обществе». Уикхем же, напротив, с самого начала старается с помощью ненавязчивой, но явной галантности войти в круг соседей, и особенно в местное светское общество.

По мнению Дарси, деревенское общество слишком замкнуто и несклонно к переменам. Оно отличается излишней свободой нравов и пренебрежением строгими правилами приличия. Когда Кэролайн критикует Элизабет за пешую прогулку до Незерфилда, то говорит, что это «худший вид сумасбродства — свойственное провинциалам пренебрежение всеми приличиями». В своих наблюдениях Кэролайн связывает личность человека с его окружением. Спесивая независимость Лиззи неслучайна, в ней проявляются ценности и влияние окружающей обстановки её родных мест. Город же описывается как место, где царят великолепие и образованность; место, отмеченное самым высшим обществом. В своём пространственном контексте Лиззи и Дарси сразу же настроены друг против друга, существующее различие лишает их взаимной симпатии и понимания.

Быть замеченной в обществе — значит служить предметом толков и пересудов. Лишь отсутствие или переезд способны нарушить уже сложившееся мнение о человеке. Хоть в начале романа Бингли и пользовался расположением общества, его дальнейший отъезд в Лондон неблагоприятно повлиял на произведенное им впечатление. Все его приятные качества стали принимать за легкомыслие и безразличие к чувствам окружающих.

Отношения Лиззи и Дарси, чьи личности очень тесно связаны с их родными местами, лишь выигрывают от смены обстановки. Вдали от Беннетов и Незерфилда их взаимоотношения подвергаются переосмыслению, что выражается в том, как неловко они осваивают новое пространство. Когда Дарси наносит визит в Хансфорд, он изумлён, застав Лиззи одну, и приносит извинения за вторжение. Но вторгается не только он. Хансфорд — незнакомое место для них обоих, и общее для них положение пришельцев позволяет им вести беседы в новой плоскости.

По мере их беседы внимание Дарси к приличиям и формальностям явно ослабевает. Он придвигает кресло к Элизабет поближе. «Не следует так привязываться к родным местам. Не сможете же вы всю жизнь провести в Лонгборне!» — это восклицание вырвалось у него из-за всё растущего восхищения Элизабет и чувств к ней. Такими словами он буквально ставит её особняком от местного общества. Эта явственная перемена чувств также кардинально меняет мнение о нём, уже сложившееся у Элизабет.

Она замечает перемену, произошедшую в его чувствах, прежде чем он возвращается к безопасному и привычному течению беседы и, отодвинув кресло, холодным тоном интересуется её мнением о Кенте.

Неожиданный порыв физической близости, знаменующий новообретенную близость душевную, необходимо сдержать; мы не только возвращаемся к светской беседе, но и вспоминаем, где мы находимся. Однако открывается новый путь, дающий возможность пересмотра своих мнений и личностных перемен.

Во время пребывания в Кенте Дарси и Элизабет продолжают сталкиваться наедине. Во время пребывания в Кенте Дарси и Элизабет продолжают сталкиваться наедине. Элизабет относится к этому не слишком хорошо. Она считает происками невезения его визиты в отсутствие других людей и называет это упрямством злобной натуры или намеренным наказанием. Но случайные встречи с Дарси не просто проявление невезения, они неестественны, ведь идут вразрез с её мнением о нём. С этого момента также начинается расхождение между тем, как Дарси воспринимает общество, и личным отношением Элизабет к нему. В дальнейшем это расхождение будет лишь усиливаться. Как отметил Уильям Дерезевиц, Хансфорд дает Элизабет возможность впервые выразить своё внутреннее состояние, позволяет обособиться от единообразия её обширного общества.

Её появление в Пемберли служит схожим выводам. После катастрофического предложения руки и сердца новоприобретенная чрезмерная чувствительность Элизабет к их с Дарси социальному положению приводит к тому, что она лишь ужесточает сковывающие их рамки.

Она считает своё вторжение в его графство (выделено автором) безвредным лишь потому, что не рассчитывает с ним видеться. И всё же, знакомясь с новыми для себя местами, она заодно по-новому оценивает и характер Дарси. Она обнаруживает, что Пемберли ни слишком официозен, ни безвкусно декорирован, и в нём мало противоречий хорошему вкусу, что ранее ставилось в вину и хозяину поместья.

Находясь в непривычной для себя обстановке, на территории Дарси, Элизабет вместе с его землями изучает и его самого. Она не только осматривает его владения, но и уходя, оглядывается. В этом мифе об Орфее наоборот, взгляд назад дарит шанс на счастливую романтическую развязку. Оглядываясь, Элизабет впервые видит Дарси по-настоящему, в независимости от подавляющего общественного осуждения.

Вдали от привычной социальной среды воссоединение Дарси и Элизабет полно неловкости и неуверенности. Они не знают куда смотреть, что сказать и как себя вести. Дарси изменяет превосходное самообладание, но он всё же берёт себя в руки. Элизабет же, застигнутая врасплох, едва смела поднять на него взгляд. Стыд и досада овладели ей.

Общий дискомфорт ставит их в равное положение, как эмоционально, так и по отношению друг к другу. Элизабет обнаруживает, что в его поведении нет и намека на высокомерие или презрение, и заключает, что произошедшее в его манерах улучшение, свидетелем которому она была вчера, хоть и временное, по крайней мере, продлилось дольше одного дня. Мощная сила их предыдущих взаимодействий принесла плоды, смягчив сердце Элизабет по отношению к Дарси.

Роман «Гордость и предубеждение» начинается с прибытия на место действия, а заканчивается отъездом оттуда. Уверенные в обретенном взаимопонимании, Лиззи и Дарси получают свой счастливый конец, покидая родные места и с восторгом предвкушая будущее, когда окажутся вдали от общества, столь мало приятного для них обоих, и обретут покой и изящество семейного круга. Они оставляют ограничивающее их общество, которое приносило им страдания, ради своего собственного дома — в котором будут приняты лучшие представители их семейств, которой будет отражать их характеры и способствовать их счастью.

С. К. Чау

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ