Научный социализм Герберта Уэллса

Детство Герберта Уэллса прошло в бедности индустриальной Англии. Этот период сформировал реализм, с которым писатель отвергал как утопические, так и прогрессивные убеждения в том, что социализм может быть достигнут без классовой борьбы.

Неугасающей славой Г. Уэллс во многом обязан двум самым известным романам —  «Машина времени» (1895) и «Война миров» (1898). Произведениям, отличающимся изобретательностью и остроумием, удается соединить в себе оптимизм и реализм: автор с надеждой пишет о возможности светлого будущего, но трезво смотрит на трудности, которые необходимо преодолеть для достижения цели. Однако в работах, посвященных жизни и творчеству Уэллса, практически не упоминается то, что его видение прогресса носило ярко выраженный социалистический характер.

Уэллс был не только писателем, но и известным в широких кругах интеллектуалом, выступающим против неотвратимости капиталистических общественных отношений. В трактате «Это несчастье сапог» (This Misery of Boots), с которым он выступил в 1905 году в Фабианском обществе (реформистской организации в Великобритании), Г. Уэллс назвал изношенные сапоги символом борьбы рабочего класса с капиталистическим обществом. Это угнетенное большинство может позволить себе только дешевые ботинки, которые быстро приходят в негодность из-за бесконечного тяжкого труда. Английский писатель делает вывод: торговля и производство должны осуществляться «не ради частной выгоды отдельных лиц, а для всеобщего блага», а социалисты — «единственные люди, которые питают надежду на масштабные перемены, которые изменят нынешнее положение вещей».

Несмотря на то, что Уэллс придерживался градуалистких и прогрессивных взглядов Фабианского общества, он в конце концов его покинул. Писатель считал позицию общества ненаучной, сформировавшейся под влиянием среднего класса, который не был вовлечен в политику рабочего класса: социализм рассматривался как закономерный результат развития капиталистического общества. Наука была для писателя целостной картиной мира: не холодной и механической, как у социал-дарвинистов наподобие Герберта Спенсера, а предполагающую постоянное стремление общества к совершенствованию путем эмпирического изучения и осмысления, обнажая невежество перед светом знаний. Фабианцы для Уэллса были «крайне несостоятельной и слабой организацией», он считал, что они делали слишком большую ставку на высокопарную риторику, вместо того чтобы искать практические решения по организации рабочего класса и созданию эффективного движения. И социализм, и наука внесли вклад в то, что Уэллс считал главной направленностью исторического прогресса — в демонстрацию человечеству, что «оно является частью чего-то большего, долговечного и замечательного, чем их предки когда-либо думали или мечтали».

Социализм и наука

До того, как Уэллс сформулировал свои взгляды на социализм или науку, он был всего лишь одним из миллионов несчастных детей, выживающих в хаотичной, индустриальной Британии викторианской эпохи. Его отец, Джозеф, держал небольшой магазин, который приносил так мало, что ему приходилось подрабатывать игрой в крикет. Так продолжалось до того момента, как отец писателя сломал ногу. После этого семья, живущая в экономической нестабильности, характерной для низших слоев среднего класса, ощутила значительные трудности. Мать Уэллса, Сара, была горничной, и эта работа больше выматывала ее, чем облегчала финансовое положение семьи. Родители забрали юного Герберта Уэллса из школы и в 1881 году отдали его в обучение портному в Hyde's Drapery Emporium, где он часто работал по тринадцать часов в день. Знакомство с убогой изнанкой викторианского индустриального общества с юных лет сформировало его политические взгляды. Как и Чарльз Диккенс, которому в детстве пришлось работать на сапожной фабрике, Уэллс, даже после того, как стал всемирно известным писателем, не забывал о неприкрытом уродстве мира, в котором прогресс возможен только за счет эксплуатации.

При этом, в отличие от Диккенса, чьи этические возражения против капитализма редко перерастали в аргументированную критику, Уэллс выбрал более научный подход к решению проблемы вопиющего неравенства, свойственного его эпохе. Вернувшись в школу в 1883 году, Уэллс давал уроки младшим школьником, поглощая в оставшееся свободное время современную литературу, и так открыв для себя Маркса и Дарвина. Уэллс выиграл стипендию на обучение в Нормальной школе наук, предшественнице Имперского колледжа Лондона. Томас Генри Хаксли, выдающийся биолог и публичный интеллектуал, известный под прозвищем «бульдог Дарвина» за яростную защиту эволюционной теории, преподавал в этой школе и произвел на Уэллса глубокое впечатление.

Из учения Хаксли Уэллс почерпнул настороженность ко всем неоднозначным моментам эволюционной теории. Утверждение Хаксли о том, что прогресс означает «проверку космического процесса» аморальной эволюции и, таким образом, «замену его другим, который можно назвать этическим процессом», идет вразрез с убеждением, слишком часто озвучиваемым в наши дни миллиардерами Силиконовой долины, что технический прогресс всегда эквивалентен социальному прогрессу. Для Уэллса научное совершенствование общества означало реализацию всесторонней социалистической концепции.

Концепция социализма, сформулированная Марксом и подкрепленная всеобъемлющими наблюдениями и научными исследованиями, показалась ему намного убедительнее идеалистических представлений об утопическом социализме, распространенных в начале XIX века. Выступая в студенческом дискуссионном клубе, он утверждал, что «марксовский социализм» — это «новая идея, основанная на дарвинизме и потому принципиально отличающаяся» от прежних концепций социализма. Два дополняющих друг друга принципа, которые двигали Уэллсом в университете, направляли его творчество на протяжении всей карьеры: рьяное стремление к справедливому и процветающему будущему, свободному от разрушительных черт общества, зависимого от прибыли, и убежденность в том, что для успеха подобного стремления необходимо научно обоснованное и скептическое видение мира.

За гранью утопии

Когда Уэллс опубликовал «Машину времени», он заворожил воображение людей, стремившихся в будущее, но неуверенных в том, каким это будущее будет. В культурном сознании Уэллс предстает как непредвзятый сторонник футуризма, который верил, что разум и прогресс непременно восторжествуют. Однако он не заслужил критики Джорджа Оруэлла , назвавшего его «слишком здравомыслящим, чтобы понять современный мир». Уэллс видел перспективы возможного будущего, но он также видел и его проблемы, о чем свидетельствует «Машина времени». Главный герой романа, Путешественник во Времени, в начале своего пути надеется найти мудрость и процветание. Только позже он понимает, что за многие тысячи лет возвышающиеся города викторианской эпохи превратились в руины.

Он узнает, что человечество разделилось на два вида: высший класс мутировал в изнеженных, похожих на детей элоев, носящих изящную одежду, но не способных разумно мыслить, а рабочий класс мутировал в гоблиноподобных морлоков, живущих в ужасных условиях под землей. Вместо того чтобы наслаждаться бесчисленными радостями светлого будущего, не затронутого классовыми конфликтами, Путешественник вынужден бороться с проблемами мрачной эпохи, где неравенство закрепилось биологически.

Герой сокрушается о том, что реальное будущее намного страшнее выдуманной им утопии, и рассуждает о том, как «вся деятельность, все традиции, тщательно разработанные структуры» прошлого были бесцеремонно «вычеркнуты из жизни». «Машина времени» разрушает пустые фантазии о том, что будущее обязательно будет лучше прошлого, и разрушает распространенный образ Уэллса как беспечного оптимиста, считающего, что общество непрерывно прогрессирует.

Как и его учитель Хаксли, Уэллс с большим уважением относился к дарвиновским идеям об эволюции, но понимал, что общество не может извлечь из этих идей никаких гарантий линейного прогресса. Точно так же техническое развитие без социального прогресса было для Уэллса страшным сном, который, возможно, лучше всего показан в «Войне миров», романе об обратной колонизации, где на Землю вторгаются технологически развитые марсиане. Социальный прогресс для Уэллса заключался в том, чтобы подвергнуть научному изучению как несправедливый капиталистический порядок, так и романтизированные, утопические представления о будущем.

В довольно оптимистичном произведении «Современная утопия» (1905) Герберт Уэллс излагает свое видение будущего, в котором не будет такого разделения, эксплуатации. Тем не менее, он считает, что «утопия современного мечтателя должна отличаться» от «утопий, о которых грезили люди до того, как Дарвин ускорил мысль в мире». Гротескные изображения, подобные «Машине времени», не являются призывом отказаться от надежд на лучшее будущее. Скорее, это предупреждение о том, что одной надежды недостаточно.

Представляя завтрашний день

Проницательный и рассудительный Уэллс представлял себе единство науки и социализма, которое стоит возродить сегодня. В наши дни наука слишком часто ассоциируется с тщеславными проектами миллиардеров. Илон Маск и Джефф Безос, с их авторитетом в Кремниевой долине и большой любовью к научной фантастике, позиционируют себя как представители рационализма. Поэтому по понятным причинам многие левые относятся к утверждениям о научном прогрессе весьма скептически. Однако Уэллс в традициях Маркса понимал, что социализм, не опирающийся на глубокий научный анализ, ведет к пустым моральным заявлениям.

Не все идеи Уэллса были без изъянов, например, его стремление к созданию мощной сверхнациональной «мировой державы». Однако ему удалось избежать евгенических тенденций, омрачавших мышление многих британских фабианских социалистов. Как в художественных произведениях, так и в политических работах Уэллс писал, что технический прогресс полезен только тогда, когда он сопровождается прогрессом политическим, уходом от алчности и корысти к общему благу.

Радикально настроенные писатели-фантасты, от Урсулы Ле Гуин до Кима Стенли Робинсона , на протяжении всей истории писали в этом жанре как для критики старого порядка, так и для изображения того, каким может быть новый порядок, и эта радикальная традиция восходит к Уэллсу. В детстве, проведенном у портного, у Уэллса сформировалось острое чувство экономической несправедливости, а благодаря чтению и учебе он получил представление о том, каким может быть будущее, основанное на двух столпах — левой политике и глубоком научном анализе.

Как бы мрачна ни была «Машина времени», она заканчивается на оптимистичной ноте: рассказчик задается вопросом, найдет ли Путешественник идеальную эпоху, «когда люди оставались еще людьми, но уже разрешили все сложнейшие вопросы и все общественные проблемы, доставшиеся им в наследство от нашего времени». Несмотря на сомнения, рассказчик отказывается верить, что «наш век только что начавшихся исследований, бессвязных теорий и всеобщего разногласия по основным вопросам науки и жизни» был «кульминационным пунктом развития человечества», и Уэллс на протяжении всей своей карьеры неустанно пытался воплотить эту мечту в реальность.

Джошуа Фейган (Joshua Fagan)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ