Следуйте за деньгами: история рабства и Первого фолио Шекспира

В то время как мы считаемся с колониальным прошлым Великобритании, нам необходимо изучить историю ценных книг — даже нашего любимого Шекспира

Во второй половине XVIII века разворачиваются две истории, которые обычно рассматриваются как не связанные между собой. Первая — это усиление доминирующего положения Великобритании в трансатлантической работорговле. Согласно оценкам, полученным из базы данных Slave Voyages, число порабощенных людей, перевозимых британскими кораблями, увеличилось более чем в два раза — с примерно 410 000 в первой четверти века до более чем 830 000 в третьей. Второе — это утверждение  Уильяма Шекспира в качестве национального барда. По словам ученого Гэри Тейлора, «коронация Шекспира как короля английских поэтов» относится к третьей четверти XVIII века, чему способствовало пышное празднование юбилея Шекспира, организованное актером Дэвидом Гарриком в Стратфорде-на-Эйвоне в 1769 году.

Эти истории нашли свое место в одном конкретном предмете: ценной книге, известной как «Первое фолио» Шекспира, опубликованной 400 лет назад в 1623 году. История этой книги также вносит свой вклад в продолжающиеся дебаты о том, что случилось с огромной прибылью, полученной от торговли и эксплуатации порабощенных народов в конце XVIII века и в последующие годы.

В своем историческом исследовании «Капитализм и рабство в 1940-х годах» тринидадский историк Эрик Уильямс утверждал, что рабовладельческая экономика стимулировала промышленную революцию в Великобритании (и что именно развитие альтернативных источников прибыли за счет производства, а не моральные соображения, послужили мотивом для отмены рабства). По мнению других комментаторов, прибыль от плантаций подпитывала феерические траты и показное потребление среди георгианского дворянства. Рынок предметов роскоши — фарфора Wedgwood, мебели Chippendale и ценных книг — стимулировался ростом богатства, полученного от порабощенных выходцев из Африки.

Мы склонны превозносить Первое фолио, и действительно, без этой книги половина пьес Шекспира была бы утеряна, а без них Шекспир не стал бы мировой культурной фигурой. Но помимо своей культурной или художественной ценности, экземпляры этой книги значительно выросли в финансовой стоимости.

При первоначальной публикации эта книга стоила 1 фунт стерлингов, что эквивалентно нескольким годам дешевого посещения театра по пенни за штуку. Первыми покупателями были люди с высоким статусом: епископ, молодой кентский джентльмен, дворянин. Это была хорошая инвестиция. После медленного старта, в середине 18-го века цены начали значительно расти. Редакторы и ученые заново открыли для себя эту книгу как наиболее авторитетный текст пьес (а не, как долгое время считалось, четвертое фолио 1685 года), и книга была переосмыслена как значимая классика. Знаменитый библиофил герцог Роксбургский заплатил за экземпляр в 1790 году запредельную сумму, дав старт гонке цен, которая не прекращалась до сих пор. Последний экземпляр, проданный на публичных торгах, достиг почти 10 млн. долларов.

Этот конкретный экземпляр, ставший настоящим библиографическим рекордом, объединяет экономику порабощенных людей и растущий статус Шекспира. Книга была продана на аукционе Christie's в Нью-Йорке частным колледжем Mills в Калифорнии, который испытывал финансовые трудности, но ранее она принадлежала эксцентричному члену парламента и землевладельцу из Сассекса Джону Фуллеру. Фуллер — который хотел быть известным как «Честный Джон», но не смог избежать прозвища «Безумный Джек» — унаследовал от своего дяди поместье Роуз Хилл в Брайтлинге в Сассексе и две ямайские плантации, включая более 250 рабов. Он и его образ жизни, включавший покровительство Дж. М. Тернеру и покупку нового экземпляра Первого фолио 1623 года, напрямую финансировались за счет труда рабов. Будучи посредственным парламентарием по большинству вопросов, Фуллер наиболее активно использовал свой голос как открытый антиаболиционист, долго насмехаясь в Палате общин над абсурдностью идеи о том, что «мы должны отказаться от преимуществ Вест-Индии из-за предполагаемых трудностей жизни негров».

В первые годы XIX века Джек Фуллер боролся на парламентских выборах в Восточном Сассексе, в то время как его соперники из партии вигов предпочли сосредоточиться на его антиаболиционизме. Один из агитационных плакатов против Фуллера высмеивает рекламу плантаций в недвусмысленных выражениях: «Требуются для немедленной службы в Вест-Индии около тысячи погонщиков негров, причем нужны только мускулистые мужчины, способные при каждом ударе плетью рассечь спину негра до кости и имеющие мужество продолжать удары, даже если его объект будет корчиться в предсмертных муках». Просто не стоит утверждать, что стандарты настоящего не должны навязываться прошлому: поддержка Фуллером рабства была признана в то время как чрезмерная, бесчеловечная и безнравственная.

Как раз в то время, когда проходили эти выборы, Фуллер получил в свои руки ценнейшую книгу: Первое фолио 1623 года. В переписке с самым важным шекспироведом эпохи, ирландским редактором Эдмондом Малоуном, Фуллер был уверен, что его экземпляр является подлинным и прекрасным. Это был мир, где все, включая людей, можно было купить за определенную цену. Подобно тому, как мы начинаем разбираться с колониальными основами сельской местности, нам необходимо проследить, какие деньги стоят за ценными книгами — даже за нашим любимым Шекспиром. История Первого фолио — это история гения Шекспира, но это и более темная история денег, власти и неравенства.

Бетси Рид (Betsy Reed)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ