«БДСМ-мануал или серьезная литература?»: о любви и ненависти читателей к культовому роману «Маленькая жизнь»

Миллионый тираж, рыдающие в ТикTоке поклонники и новая сценическая адаптация с Джеймсом Нортоном в главной роли — и все же книга Ханьи Янагихары , вышедшая в 2015 году, не перестает быть предметом споров между фанатами и ненавистниками.

На обложке американского издания «Маленькой жизни»  — фотография покойного Питера Худжара. На ней изображен красивый молодой человек, который, зажмурив глаза и подперев голову рукой, выглядит совершенно сломленным своим отчаянием. Посмотрев на мелкий шрифт, можно увидеть, что картина называется «Мужчина во время оргазма», и представляет собой одну из работ Худжара, снятых в 1969 году. Молодой человек вовсе не плачет. Он эякулирует.

На удивление подходящая обложка для книги, которая стала для коммерческого сектора чем-то вроде второй Великой депресиии. С момента первой публикации в 2015 году «Маленькая жизнь» разошлась тиражом более 1 млн копий и стала по-настоящему культовой классикой. Ей посвящено множество тем на Реддите; на Пинтересте люди публикуют фото своих тату, вдохновленных «Маленькой жизнью»; а журнал Style-i-D Magazine недавно процитировал некую Кристин Кертис, рассказавшую, что ее друзья прислали друг другу селфи, где они рыдают, узнав конец книги. В ТикТоке поисковые запросы «Маленькая жизнь» и «Маленькая жизнь книга» набрали в общей сложности 200 миллионов просмотров, хотя и не все отзывы можно назвать положительными. «Врагу не пожелаю взять в руки такую книгу», — небрежно размахивая своим экземпляром издания, комментирует буктокер @sivanreads от лица многих других читателей, которые были скорее потрясены, чем тронуты этим нашумевшим текстом, вызывающим столько противоречивых мнений.

Теперь же, спустя несколько лет после провальной попытки запустить шоу-версию книги, фанаты «Маленькой жизни» могут увидеть ее сценическую адаптацию в театре Гарольда Пинтера в Лондоне, где 25 марта состоится премьера одноименного спектакля под руководством знаменитого бельгийского режиссера Иво ван Хове. Впервые спектакль по мотивам романа был поставлен в Амстердаме в 2018 году и длился он четыре часа (неудивительно, учитывая, что толщина книги — 720 страниц), а сценарий был написан на голландском языке. Эту же версию с субтитрами представили на Эдинбургском международном фестивале и в прошлом году в Нью-Йорке. Сценическую версию немного сократили, и теперь ее можно увидеть на английском языке с Джеймсом Нортоном, запомнившимся многим как психопат-насильник из «Счастливой долины», в роли центральной трагической фигуры книги — Джуда.

Режиссер, чьи постановки отличаются сильными сценическими эффектами, например, обильным дождем прямо с потолка, в «Маленькой жизни» ван Хове не стесняется показывать запекшуюся кровь — зрители даже падали в обморок. «Я не знаю, как было в Нидерландах, но друзья сказали, что кровь там настоящая, — поделился перед началом репетиций Омари Дуглас, актер из британского состава. — Они не стесняются говорить об этом, образы яркие и сильные, и буквально видишь все то, что происходит в романе, конечно, представленным в театральном виде.

«Маленькая жизнь» — это история о четырех друзьях — Джуде, Джей Би, Уиллеме и Малкольме, — которые познакомились в университете и переехали в Нью-Йорк; каждый из них сделал головокружительную карьеру, став юристом, художником, актером и архитектором соответственно. У Джуда серьезные проблемы со здоровьем, о чем рассказывается ближе к концу романа; он также наносит себе увечья, и через ужасную серию воспоминаний Янагихара показывает, как ее герой в детстве годами подвергался сексуальному насилию со стороны медицинских работников, врача-садиста, держащего его взаперти, и бесчисленных педофилов, которые были не прочь «снять» мальчика, после того, как порочный брат Лука стал сутенером Джуда. Книга противопоставляет детство Джуда его взаимоотношениям с друзьями, особенно с Уиллемом, в зрелом возрасте, и ставит читателя перед вопросом: может ли любовь близких исцелить глубокую травму, — прежде чем прийти к заключению (осторожно, спойлер!) — не может.

Книга была признана настолько тяжелой, что с актерской труппой работал психотерапевт на случай, если у кого-нибудь из актеров возникнут проблемы со здоровьем. «Я безумно рад, что у нас это получилось, потому что текст действительно тяжелый в эмоциональном плане, — комментирует Дуглас. — Можно подумать, что задача актера — войти в образ, отыграть его на сцене и забыть обо всем, но это не так, что-то ты неизменно уносишь со сцены, приходя домой».

«Важно, чтобы актеры, люди, работающие за кулисами и креатив-менеджеры, — все, кто внес свой вклад в постановку спектакля, при первой потребности получили психологическую поддержку», — такой ответ пришел на мою электронную почту от Виктории Эбботт, психотерапевта, о котором идет речь, сотрудницы организации под названием Applause for Thought. — Кроме того, мы постарались предоставить достаточное количество материалов о содержании и темах, затронутых в спектакле, чтобы наш будущий зритель мог принять взвешенное решение о том, стоит ли идти на постановку».

Тем не менее, вероятно, из-за того, что книга делает акцент на травмах и жестоком обращении, она стала такой популярной среди молодых читателей, которых глубоко волнуют проблемы идентичности и психического здоровья; они чувствуют, что мир — это жестокое место, и дружба в нем — единственный спасительный островок. «Маленькая жизнь» по-своему грубо и напористо резонирует со страхами и навязчивыми идеями нашего времени.

«Я сама фанат этой книги, и больше всего меня привлекает в ней тема дружбы», — пишет Эбботт. — История, рассказанная Ханьей, — это великолепно проработанное, красивое, трудное, но значимое описание взаимоотношений между четырьмя молодыми людьми. Согласно исследованиям, один из двадцати взрослых в Англии «часто/всегда» ощущают одиночество, и мои пациенты нередко признаются, что не уверены, есть ли у них «друзья на всю жизнь». Возможно, цель «Маленькой жизни» — показать, что, несмотря на душевные травмы, каждый может найти себя в кругу близких любящих людей».

Ну, а как же воспринимать жестокость, к которой так часто прибегают многочисленные отрицательные персонажи книги? «Некоторые найдут на страницах книги отражение своего негативного опыта», — утверждает Эббот. — Это особенно актуально, учитывая то, как часто темы, поднятые в книге, встречаются в реальной жизни. Например, если судить по недавним статистическим данным Национального общества по предотвращению жестокого обращения с детьми, около полумиллиона детей в Великобритании ежегодно подвергаются халатности со стороны взрослых, физическому, эмоциональному или сексуальному насилию, а примерно 2,4 миллиона человек — домашнему насилию в том или ином виде».

Такой же аргумент фанаты книги часто приводят в споре с теми, кто считает, что роман написан откровенно плохо и играет на чувствах читателей. Писательница Пейтон Томас (утверждающая, что каждый год перечитывает «Маленькую жизнь») отвечает в комментариях к роману на сайте the Niche: «Все, что происходит с Джудом, — история из жизни реальных людей», — хотя развитие Джуда как персонажа — от ребенка, брошенного в переулке, до человека с особыми потребностями, у которого ампутированы обе конечности, страдающего от проблем с желудком, — больше похоже на описание невзгод раннехристианского мученика, чем на пример из жизни. Особенно с учетом того, что, будучи взрослым, он становится невероятно богатым и преуспевающим юристом, а в свободное время не только изысканно исполняет Шуберта, но и профессионально занимается выпечкой.

Эта противоречивость «Маленькой жизни» отмечалась многими критиками и обозревателями. В то время как журнал The New Yorker назвал книгу «тревожной, но не лишенной красоты», а Гарт Гринвелл в часто цитируемой рецензии для The Atlantic назвал его «одним из величайших романов квир-литературы», британский LRB подверг историю жесткой критике, а отзыв в New York Review of Books вызвал возмущение издателя («Я категорически не согласен... с утверждением, что мой автор якобы, цитата: «развел» читателей на эмоции, заставив испытывать такие чувства, как жалость, ужас, печаль и сострадание», — заметил Джеральд Ховард, исполнительный редактор издательства Doubleday).

Несмотря на эту двойственность мнений в рядах «привратников литературы» и тот факт, что это книга скорее аппелирует к чувствам, чем старается быть образцом безупречного литературного стиля, «Маленькая жизнь» попала в шорт-лист Букеровской премии, но уступила «Краткой истории семи убийств» Марлона Джеймса. «Я думаю, история больше похожа на притчу или гранд-оперу, представленную на пике обостренных эмоций», — делится мнением критик Сэм Лейт, один из членов жюри 2015 года. «Похоже на то, что Ноэль Кауард называл силой дешевой музыки. Я подумал, что она великолепна, но я действительно не могу объяснить почему».

Хотя в тексте можно увидеть отсылки к Диккенсу , а имя Джуд, возможно, напоминает о последней работе Харди , «роман нельзя отнести к какой-то конкретной литературной традиции, кроме «историй страданий», — утверждает Лейт. «Маленькая жизнь», безусловно, так же ужасающе притягательна, как и «истории страданий», но у ее истоков стоит мир фанфиков, особенно фанфики с такими метками, как «страдание/утешение» или «садомазохизм», в которых персонаж мужского пола проходит через тяжелые физические и моральные испытания, а затем находит утешение в объятьях друга, тоже мужского пола.

Обычно популярные среди женской аудитории, фанфики в таком жанре отражают фантазии о мужской уязвимости, мотивированы интересом к БДСМ-практикам и/или желанием сломать стереотип о мужественности и показать, что мужчины тоже могут испытывать боль и проявлять слабость. Как и в «Маленькой жизни», травма в фанфиках с меткой «страдания/утешения» часто принимает форму сексуального насилия. «Я думаю, это иногда помогает создать ощущение безопасности, если вы идентифицируете себя как цисгендерная женщина и описываете тело, которое отличается от вашего собственного, в этом есть элемент дистанционирования, который дает возможность разобраться в проблемах и ваших собственных мыслях», — отмечает Микаэлла Клементс, писательница, эксперт в жанре фанфикшен.

Клементс нашла параллели между фанфиками с меткой «страдания/утешения» и «Маленькой жизнью», прочитав книгу Янагихары. «Поджанр «страдания/утешение» интересен тем, что персонаж, проходящий через страдания, невероятно привлекателен в психологическом плане, — поделилась Клементс. — В фанфике часто можно видеть схожую тенденцию по отношению к наиболее популярным персонажам фэндома — например, к Баки из «Капитана Америки»; то же самое можно сказать и о Джуде — я думаю, он настолько тонко прописанный и реальный персонаж, что наблюдать, как он проходит через крайности в равной степени ужасно и суперувлекательно». Эту увлеченность — или отождествление — себя с Джудом и его страданиями подтверждает и тот факт, что фанаты книги выпустили собственный неофициальный мерч, который можно купить на сайте Etsy. Помимо кулона с именами четырех главных героев и темно-синей толстовки с изображением двух рук, держащих веточку с листьями, и цитатой из романа, здесь можно найти фан-арты, где самым распространенным сюжетом является сцена, в которой отчаявшийся Уиллем навещает Джуда, всего в бинтах, в больнице и кладет его голову себе на колени. «Я думаю, поджанр «страдания/утешение» интересен тем, что это вариация мысли на тему «боль оправдана, — комментирует Клементс. — Допустим, вам причиняют боль, но в то же время в вас живет твердая установка на то, что вы обязаны ухаживать за любимым человеком, то есть вы одновременно выступаете и в роли утешителя. Баланс в этом соотношении довольно трудно проследить».

Патетическая трагедия, приправленная романтикой и БДСМ? Звучит как что-то в духе черного юмора, и скорее всего, во многих других произведениях художественной литературы эти элементы использовались бы именно так, но единственная ирония, которую можно увидеть в «Маленькой жизни» — ее название, учитывая что книгу отнюдь не назовешь маленькой. Тем не менее, Лейт утверждает, что серьезный тон книги — одна из причин, почему она так убедительна. «Частично это можно объяснить тем, что главная идея здесь подана с особой напористостью, — отмечает критик. — Это все равно что стоять в первом ряду на концерте рок-группы Mogwai».

Янагихара не только выразила понятное беспокойство поколения Z, страдающего от травм и психических расстройств, но и дальновидно подошла к вопросу о своем видении сексуальной идентичности. Можно ли считать «Маленькую жизнь» частью гей-литературы — точного ответа на этот вопрос нет. Любопытно, что Омари Дуглас, который ранее снимался в сериале Рассела Т. Дэвиса «Это грех» для Канала 4, где описывается жизнь компании друзей-геев во время эпидемии СПИДа, не считает «Маленькую жизнь» «произведением квир-литературы как таковой», аргументируя это тем, что только Джей Би идентифицирует себя в истории как гей. «В книге есть момент, когда Уиллем говорит, что он не всегда идентифицирует себя как гей, он просто замечает, что влюбился в Джуда, — рассказывает Дуглас, — и я думаю, что это вполне соответствует нашей реальности. Если посмотреть на «квирность» и привычку людей навешивать ярлыки на непонятные для них вещи через призму публичного дискурса, то можно заметить, что не все так однозначно».

Небинарная гендерная идентичность персонажей перекликается с современным взглядами на «квирность» как на состояние души или совокупность ценностей, а не на сексуальные предпочтения отдельного индивида. Под этим также подразумевается, что, в отличие от сериала «Это грех», «Маленькая жизнь» не обязательно ставит своей целью показать реальные аспекты жизни гей-сообщества. От своих мучителей Джуду досталось безымянное, неизлечимое венерическое заболевание, которого он глубоко стыдится, но если бы Янагихара открыто написала, что у главного героя СПИД, ей пришлось бы упомянуть и процесс лечения, и ВИЧ-активизм, включить в книгу более подробное описание проблем гей-сообщества. Вместо этого события «Маленькой жизни» протекают в этаком странном закрытом тепличном мирке, до которого не долетают отголоски реальной жизни. Как отмечали некоторые критики, в какой-то момент действие романа должно перекликаться с событиями теракта 11 сентября 2001 года, но наши четверо так называемых нью-йоркцев вообще не упоминают об этом.

Как цисгендерной женщине, Янагихаре досталась некоторая доля критики со стороны тех, кто считает, что только члены определенного сообщества имеют право писать о его проблемах, хотя коллеги журналистки, в том числе писатель Александр Чи, выступили в ее защиту. Чи заметил в Твиттере, что в середине 90-х Янагихара редактировала антологию квир-литературы американских писателей азиатского происхождения и что на должности редактора приложения New York Times, «она беспрецедентно широко освещала вопросы квир-литературы и искусства, вновь и вновь доказывая, что она не просто случайный человек в этой теме». С другой стороны, «использование работы «Мужчина во время оргазма» в качестве обложки для своей книги, — утверждает культурный критик Кевин Бразил в своей книге «Что произошло с понятием «счастье» в квир-культуре», — является попыткой поместить «Маленькую жизнь» в рамки андерграунда, в которые книга вписывается».

Так куда же вписывается «Маленькая жизнь»? Относить ли ее к категории БДСМ-мануалов или же к серьезной литературе? Фанфик ли это или гранд-опера? Книга, над которой можно плакать, делая селфи, или первоклассный бульварный роман? Даже люди, которым книга не «зашла», как правило признают, какой странный навязчивый эффект вызывает мрачный мир Янагихары; роман хочется обсудить с кем-нибудь в группе в соцсетях или выпустить обзор в ТикТоке. В журнале i-D фанатка книги по имени Эрика Вейринк писала: «Когда вы встречаетесь с другим человеком и понимаете, что ему тоже понравилась «Маленькая жизнь», возникает мгновенный коннект. Что-то вроде: «Если ты смог прочитать и оценить такое, то с тобой можно иметь дело».

И наряду с теми, кто считает «Маленькую жизнь» низкопробным чтивом и раздутой сенсацией, есть и другие, для которых книга — рефлексия над собственным болезненным и травмирующим опытом: говоря современным языком, для них это — инклюзивный момент. «Роман не претендует на звание «истории об искуплении», — подчеркивает Клементс, — но в некотором роде так оно и есть, потому что читатель начинает сочувствовать Джуду. «Маленькая жизнь» — что-то вроде мечты о том, чтобы люди узнали, через что ты прошел, и все же любили и заботились о тебе».

Алекс Нидэм (Alex Needham)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ