Во славу смешения жанров в романе

«Все чаще художественная литература выходит за рамки так называемого «жанра»

Когда я села за письменный стол, чтобы написать рассказ, ставший моим первым опубликованным романом «Мейси Доббс», я не планировала писать в какой-то четко определенной литературной форме. Я не думала о «мистической литературе» и уж точно не думала о «криминальной литературе». В голове моей засела история молодой девушки, которая совершает переход из одного социального класса в другой, и у которой есть судьбоносный опыт войны, что эффективно устраняет любые остатки юношеской невинности.

Поскольку ей было уже тридцать два года, мне пришлось придумать ей работу. Уже с первых строк я знала, что она своего рода исследователь, человек, глубоко чувствующий состояние человеческой души и психики. По мере написания появлялись другие персонажи, чтобы помочь ей ожить, раскрывая не только ее сильные стороны, но показывая и слабости, и страдания — всё то, что приходит с жизненным опытом.

И вот я держу в руках свою рукопись, думая, что написала рассказ о взрослении, а также некую военную историю с расследованием мистической тайны.

В сопроводительном письме, которое я бесцеремонно отослала первым попавшимся агентам, чьи адреса просто взяла из справочника, я описала «Мэйси Доббс» как «кроссжанровое произведение». Но такое определение вопреки моим ожиданиям совсем не помогло большинству агентов, издателей, публицистов или книготорговцев. Морин Корриган из NPR описала мой роман как «любопытное кондитерское изделие».

Но мне повезло: я получила рецензию на ток-шоу «Свежий воздух»!

Позже в книжных магазинах я увидела «Мэйси Доббс» на полках сразу в нескольких отделах, в том числе в отделе «Антивоенные действия». И мне это понравилось!

Однако читатели, ожидавшие серию детективных историй, оказались дезориентированы, потому что я сторонница того, что тайна не обязательно должна включать в себя преступление. Более того, я всегда рассматривала любую свою историю как архетипическое путешествие через хаос к ясности. Но это никак не помогает специалистам по связям с общественностью продвигать роман, а книготорговцам и библиотекарям выбрать для него правильную полку в магазине. Это сеет хаос в головах у рецензентов. Кто возьмёт роман на рецензию? Криминальный критик? Или эксперт по историческим романам? Или… ну, сами продолжите этот ряд.

В рамках литературной формы, называемой «таинственное», можно читать о чем угодно: про странные явления природы, махинации правительства, проблемы иммиграции и обращения с беженцами, о бедности, международных конфликтах и о многом другом.

Писатели сделали блестящую домашнюю работу или уже являются экспертами в своей области, но выбрали художественную литературу, чтобы затронуть универсальные истины, а не быть ограниченными запрограммированными фактами. Возможно, известный историк Саймон Шама был прав, когда сказал в своей «Истории настоящего»:

«Не политики, а художники, музыканты и писатели пробуждают нас от безразличия и становятся истинными проводниками перемен».

Это работает до тех пор, пока мы помним, что, как писатели мы работаем в индустрии развлечений.

Впервые я опубликовала «Мейси Доббс» двадцать лет назад. За это время многое изменилось. Я заметила, что все больше и больше художественной литературы выходит за рамки так называемого «жанра». Не люблю этого слова, особенно когда оно используется теми, кого я буду называть «литературный сноб», но, похоже, многие в издательском/книжном мире не совсем поняли, что произошло.

Возможно, это сильно усложняет им работу, когда нужно проверять слишком много различной информации, ведь значительное количество книг ожидает публикации к определенной дате, а значит, поджимает время.

Я читала, что Опра не будет читать детектив, поскольку детективы не соответствуют ее строгим литературным стандартам. Интересно, правда ли это, потому что я не могу представить такой ограниченности в том, кто продвигает чтение для широкой аудитории, и мне не хочется попасть в беду из-за цитирования слухов.

Тем не менее, многие книготорговцы участвуют в этой постоянно изменяющейся игре. Как сказал один продавец: «Когда я держу в руках роман, я вообще не думаю о категориях и жанрах — я просто хочу понять, как его нужно рекомендовать моим покупателям, основываясь на том, что им нравится и что им не нравится».

В американских книжных магазинах раздел «Детективная литература» более популярен у покупателей, чем «Криминальная литература», тогда как в Великобритании всё наоборот. Это ограничивает как авторов, так и читателей. В одном крупном лондонском книжном магазине я обнаружила свой роман «The Care and Management of Lies» в разделе «Криминальная литература». Я указала, что это не про преступление и даже не детектив, значит, находится не в том месте. Продавщица книг спросила, куда ей поместить роман, и я ответила: «Ну, обычная художественная литература, историческая литература, военная литература — может быть, по одному экземпляру в каждой категории». Наступила ошеломленная тишина, прежде чем она сказала: «Извините, я могу поместить его только в одно место, так что лучше я оставлю его там, где он есть».

Итак, если вы когда-нибудь заинтересуетесь этой книгой — рассказом о Великой войне — вы, скорее всего, найдете ее на полке в разделе «Криминальная литература», что объясняет, почему я получила несколько писем с жалобами на то, что в романе мало детективного!

Мой последний роман «The White Lady» — это не криминальный роман, хотя в нем есть небольшие кражи в магазинах и употребление допинга собаками, плюс в романе есть несколько неприятных преступников. Может быть это триллер. Однако в большей степени это история о войне, и она отражает то, что я чувствую в своем сердце по поводу бедственного положения детей, оказавшихся в перекрестье прицела войны. Но если война — это преступление (а я думаю именно так), то место для «The White Lady» — под вывеской «Преступление или тайна». Там вы его и найдете.

Жаклин Уинспир (Jacqueline Winspear)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ