Тайна Эдгара Аллана По

Прошло почти 175 лет, а смерть писателя остается не менее загадочной, чем его работы. Какую роль в этом сыграли завистливый поэт и вероломный доктор?

Пытаясь продраться сквозь тонны противоречивых свидетельств о жизни и смерти Эдгара Аллана По , вы непременно вспомните небольшой совет из его сатирического рассказа «Система доктора Смоля и профессора Перро» : «Верь только половине того, что видишь, и ничему из того, что слышишь».

Этот совет определенно нужно держать в голове при изучении самых ненадежных свидетелей, чьи записи на поколения вперед сформировали — или исказили — наш взгляд на бурную жизнь писателя и его таинственную гибель.

Когда я начал работать над биографией «Тайна из тайн: жизнь и смерть Эдгара Аллана По» ( Mystery of Mysteries: The Death and Life of Edgar Allan Poe ), я не сомневался, кого следует обвинить в искажении нашего восприятия жизни и личности По — автора таких значимых произведений в жанре ужасов, как «Сердце-обличитель» , «Падение дома Ашеров» , «Колодец и маятник» , «Маска Красной смерти» и «Бочонок амонтильядо» .

Этот человек — мстительный, завистливый поэт и редактор Руфус Гризвольд. На следующий день после похорон По, 8 октября 1849 года, на Вестминстерском пресвитерианском кладбище в Балтиморе, Гризвольд похоронил его во второй раз — под горой гротескной лжи, искажений и фальсификаций. Лелея обиды по отношению к По, он написал некролог, появившийся в вечернем выпуске New-York Tribune. У Гризвольда не было намерения следовать правилу «о мертвых плохо не говорят».

«Эдгар Аллан По мертв», — так начались нападки на недавно скончавшегося По, — «Он умер позавчера в Балтиморе. Эта новость удивит многих, но немногие будут ей опечалены». Это один из самых доброжелательных абзацев из всех жестоких нападок Гризвольда — лишь первый залп. Он продолжил исступленно нападать на умершего в последующих публикациях, изображая По, среди прочего, как человека аморального, заносчивого, нестабильного, бессовестного, завистливого, тщеславного и бесчестного. Он создал вопиюще неточный портрет По, который не рассеялся и по сей день.

Однако, изучив все, что Гризвольд писал о По, отмечаешь жалкую иронию. Все жестокие выстрелы, которые предназначались По, не могли не срикошетить и попасть в непреднамеренную цель — самого Гризвольда. Своей собственной репутации он нанес такой же долгосрочный ущерб, как и По, если не больше. Гризвольд хотел, чтобы его запомнили как поэта и литератора. В антологии «Поэты и поэзия Америки» он пытался создать себе образ вершителя литературного вкуса. Вместо этого если он и известен за что-то, то за искусство злостной клеветы. Его помнят только потому, что помнят По — как отца современных ужасов и детективов и автора таких мрачных стихов, как «Ворон» , «Аннабель Ли» и «Колокола» .

Ответный удар не заставил себя долго ждать: сторонник По из Франции, поэт и критик Шарль Бодлер , назвал Гризвольда «вампиром от педагогики». Он также заклеймил Гризвольда как «шавку», вопрошая: «Разве в Америке не существует постановления, запрещающего собакам появляться на кладбищах?».

Да, Гризвольд был тем самым ненадежным свидетелем, на котором лежит основная вина за искаженный взгляд на жизнь По. Однако тем, кто окончательно запутал обстоятельства его смерти, был доктор Джон Дж. Моран. Будучи поклонником По с самого детства, я прекрасно понимаю, что свидетельства Морана во многом сомнительны. Но я не до конца осознавал, насколько плохо хороший доктор написал то, что можно лишь с сарказмом назвать «отчетом».

40-летний По был обнаружен в бредовом и полубессознательном состоянии возле избирательного участка в Балтиморе сырым, холодным днем 3 октября. Он был доставлен в больницу Вашингтонского университета, где Моран, которому было около 20 лет, служил врачом-резидентом. Мы знаем, что По продержался до раннего утра 7 октября.

Моран — основной источник подробностей о днях, проведенных Эдгаром По на смертном одре. К каждой части его показаний, включая предполагаемые последние слова По, следует относиться с высокой степенью скептицизма. Моран написал три отчета о последних днях жизни По. Их тщательное сравнение ставит под сомнение все его показания, выявляя ошеломляющее количество расхождений и противоречий.

Согласно одному из отчетов, По в течение трех-шести часов выкрикивал имя «Рейнольдс». В другом отчете Моран вообще не упоминает об этом и называет Рейнольдсами семью, живущую по соседству с больницей. Время смерти разнится от одного отчета к другому. Разговор, который, по его утверждению, состоялся у него с По, тоже сильно меняется. Он зашел настолько далеко, что изменил даже последние слова По.

Учитывая головокружительное количество теорий о причинах смерти По — от пьянства, болезней сердца и отравления угарным газом до опухоли мозга, убийства и бешенства — и тот факт, что не было ни свидетельства о смерти, ни результатов вскрытия, Морану следовало быть предельно точным и благонадежным в своих воспоминаниях и наблюдениях. Вместо этого он начал разъезжать с лекциями и надеялся начать литературную карьеру, представляя отчеты, которые все больше воспринимались как художественный вымысел — и притом очень плохой, полный мелодраматичных и неправдоподобных диалогов.

Одна из задач «Тайны из тайн» — развеять множество мифов и заблуждений о По. Это значит, что мне пришлось иметь дело с огромным ущербом, который нанесли ему Гризвольд и Моран. И хотя у них были разные на то причины, из них получилась отличная команда дезинформаторов: Гризвольд оставил нас с тлетворными лучами дурной славы, а Моран — с разочаровывающим ворохом неопределенности.

Когда мы разоблачим, препарируем и уничтожим ложь Гризвольда, По предстанет перед нами как бесконечно более богатая и сложная личность: требовательный и преданный своему делу творец, который мог быть весьма обходительным, обаятельным и даже забавным. Он не был тем, кем его считают даже многие ярые поклонники: вечно мрачным мужчиной с ввалившимися глазами, который бродит по кладбищам и наблюдает дикие видения во власти опьянения. И он определенно не был тем аморальным, неуравновешенным негодяем, каким пытался его изобразить Гризвольд.

Обнаружив огромные противоречия в отчетах Морана, литературному сыщику следует сосредоточиться на немногих существующих реальных доказательствах. То, что кажется самой логичной и убедительной причиной смерти По — это и есть разгадка Тайны из тайн? Несомненно. Есть ли неопровержимые доказательства? Ни в коем случае. Такое безответственное заявление потребовало бы в равной степени изобретательности и фальсификаций, а Гризвольд и Моран предоставили нам достаточно и того, и другого.

Марк Давидзиак

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ