О пророческом научно-фантастическом романе Карела Чапека «Война с саламандрами»

Мрачный сатирический роман чешского писателя, опубликованный в 1936 году, с поразительной точностью предвосхитил нашу сегодняшнюю реальность

Роман «Война с саламандрами» Карела Чапека , опубликованный в 1936 году — одно из величайших произведений научной фантастики 20-го века. Он является пророческим произведением. Когда я говорю «пророческий», я имею в виду, что он обладает даром видеть настоящее таким, какое оно есть, — и не только самому его видеть, но и показывать его нам, читателям. «Война с саламандрами» показала современникам, что их цивилизация живет взаймы. Что их образ жизни самоубийственен, недальновиден и несправедлив.

Восемьдесят пять лет прошло. После того, как администрация Трампа стерла слова «изменение климата» со своих официальных веб-сайтов, мир погружается в яму зависимости от ископаемого топлива. Оттого апокалиптическое видение Чапека становится еще более жутким и намного более тревожным, чем оно было в начале, в контексте тех событий в Европе, когда она балансировала на грани Второй мировой войны.

В то же время «Война с саламандрами» — еще и очень забавная книга. Чапек был мастером беззаботной журналистской формы, называемой фельетон, которую словарь Вебстера определяет как «публикацию в европейской газете или журнале, посвященную материалам, предназначенным для развлечения широкого читателя».

«Война с саламандрами» первоначально появился в пражской газете в виде серии фельетонов. Вся центральная часть романа представлена как собрание бессистемных, дико нелепых газетных вырезок о саламандрах. Чапек, безусловно, говорит своим читателям об их собственном тщеславии, глупости и нелепости. Но если «Война с саламандрами» — горестные сетования, то это сетования на уровне стендап-комедии.

Это, безусловно, странный роман, в котором нет центрального персонажа, и он перемещается по десятилетиям и континентам в бешеном темпе.

Сюжет рассказывает нам о виде умных саламандр, строящих плотины. Этот вид саламандр был обнаружен в изолированном заливе в Тихом океане, где их популяция практически не была защищена от нападения акул. Голландский капитан корабля для ловли жемчуга дает им ножи — для борьбы с акулами. Взамен они дарят ему жемчуг. Оказывается, эти саламандры умеют не только строить плотины и находить жемчуг, они также поразительно плодовиты.

Освободившись от угрожающих им хищников, они всего за несколько лет увеличили собственную популяцию с нескольких сотен до более чем миллиона. Более того, они оказываются настолько хорошими собирателями жемчуга, что еще через несколько лет весь тихоокеанский промысел жемчуга истощается, рынок жемчуга перенасыщен. Торговля жемчугом прекращается.

И тут Тихоокеанская экспортная компания принимает важное деловое решение: вместо того, чтобы покупать у саламандр жемчуг, они будут продавать сам труд саламандр. То есть они решают заняться работорговлей.

Это действительно работорговля, а не какой-то скотоводческий промысел, потому что саламандры не просто строят плотины: они также умеют говорить, танцуют, читают и пишут и, в конце концов, становятся изобретателями, профессорами математики и умелыми техниками. Они не люди, но они определенно личности.

Трудно понять, почему аналогия саламандр с колонизированными народами не всегда поражала читателей, ведь это одна из самых очевидных черт романа. Но литературные критики на протяжении многих десятилетий умудрялись не исследовать разрушительную силу чапековской критики колониализма.

Одна из главных задач сатиры Чапека — снова и снова показывать, как человеческий мир превращает саламандр в своего рода природный ресурс рабочей силы и одновременно делает их невидимыми в качестве разумных существ. В то время как саламандры подвергаются эксплуатации в погоне за массовой экспроприацией природных ресурсов, они покупаются и продаются в качестве рабского труда. Их анатомируют и подвергают экспериментам, загоняют в гетто и превращают в козлов отпущения.

Действительно, подробное описание того, как люди обращаются с саламандрами, как смотрят на них и не видят, составляет большую часть романа.

Вторая часть «Войны с саламандрами», озаглавленная «Вверх по лестнице цивилизации», состоит в основном из разнородных подборок газетных вырезок:

— «Отчет о рынке саламандр», в котором указывается, что в предыдущем месяце был продан миллион саламандр;

— Саламандры задействованы в титанических проектах по всему миру, таких как расширение Панамского канала и углубление пролива Торреса;

— «Тридцать шесть тонувших пассажира спасены саламандрами», повествующая о героизме саламандр при крушении мадрасского парохода. Их действия одобрены местными властями, хотя «туземное население, с другой стороны, крайне возмущено тем, что саламандрам разрешалось прикасаться к тонущим представителям высшей касты»;

— Серия отчетов о так называемой S-торговле, в которых радостно сообщается, что «если бы работорговля в прошлом была так же хорошо организована и соблюдалась с такой же гигиеной, как нынешняя торговля саламандрами, рабов можно было бы только поздравить»;

— Расследование незаконной торговли саламандрами, основанное на массовых похищениях, из-за чего «по оценкам, в среднем от 25 до 30 процентов захваченных саламандр выживают при транспортировке»;

— Сообщение о проектах с использованием саламандр, включая строительство Великой Италии, «которая займет практически все Средиземное море», новых островов, построенных Японией и Германией, и «первого в мире авиационного острова», построенного Соединенными Штатами «с гигантским отелем, спортивным стадионом, парком развлечений и кинотеатром на пять тысяч человек», — все это означает для рассказчика, что «человек начал понимать, что благодаря саламандрам теперь он действительно стал Хозяином мира»;

— Статья о первом научном конгрессе по саламандрам, в которой сообщается о серии экспериментов, посвященных исключительно определению того, насколько сильную боль могут выдержать саламандры и как мало пищи и воды необходимо для поддержания их жизни; статья в журнале под названием «Есть ли у саламандр душа?» с остроумными ответами таких светил, как Дж. Б. Шоу, Тосканини и Мэй Уэст;

— Краткое изложение инициатив по разработке универсального языка для приспособления к распространившейся по всему миру популяции саламандр, хотя, к сожалению, «каждой страной отстаивался свой универсальный язык»;

— Сообщение об основании «Международной лиги защиты саламандр», которая настаивала, чтобы «рабочие лагеря и бараки саламандр были окружены высокими деревянными заборами для защиты саламандр от всех видов притеснений, но главным образом для обеспечения того, чтобы мир саламандр был достаточно отделен от человеческого мира»;

— Сообщения в американской прессе «о девушках, которые утверждали, что были изнасилованы саламандрами во время купания», вследствие чего произошла серия линчеваний;

— Отчет о появлении новой религии, культа Великой Саламандры, который «совсем не получил приверженности у саламандр, но имел немало последователей среди людей»;

— Коммунистический манифест, обращенный к саламандрам, остался непонятым из-за цензурных помарок;

— Краткое изложение двух противоположных точек зрения на «проблему саламандр», одна из которых признает саламандр «новым рабочим классом», а другая рассматривает их как «опасную конкуренцию человеческой рабочей силе»; появление первой научной работы саламандры под названием «Геологический состав морского дна у Багамских островов»;

— И наконец, краткое резюме, в котором говорится, что саламандры, которых сейчас семь миллиардов, «пополнили ряды просвещенных наций», чтобы приблизить эпоху «беспрецедентного процветания».

Оформление этого буйного фарса — пародийный гимн прогрессу. Мы читаем, что именно делает новоиспеченный Золотой век возможным, — это слишком знакомая форма краткосрочного расчета: «Исторические события больше нельзя измерять веками или даже десятилетиями, как это было принято в мировой истории до того, но трехмесячными периодами, за которые были опубликованы квартальные экономические статистические данные».

То, что может быть потеряно в долгосрочной перспективе, уверяет нас наивный рассказчик, восполняется оперативностью:

«Возьмем миграцию народов, которая тянулась несколько столетий. А ведь это можно было бы сделать за три года; иначе в этом не было бы никакой прибыли. То же самое относится к ликвидации Римской империи, колонизации континентов, истреблению краснокожих индейцев и т. д. Все эти вещи могли бы быть совершены несравненно быстрее, если бы они были отданы в руки предпринимателей, имеющих за собой большой капитал».

Сочетание в этом отрывке ужасов колониальной истории и логики капиталистической корпорации является ключом к пророческому прозрению всего произведения. Не очень смешная шутка в основе «Войны с саламандрами» — это наша безграничная способность верить в две противоречащие друг другу фантазии: капиталистическую фантазию о постоянно расширяющейся экономике и колониальную фантазию о пустынных землях, сама причина существования которых состоит в том, чтобы быть оккупированными и эксплуатируемыми колониальными хозяевами.

Таким образом, с одной стороны, саламандры быстро начинают строить искусственные острова, чтобы удовлетворить аппетит имперских держав на землю. С другой стороны, в триумфальном заключении второй части романа рассказчик уверяет нас, что

«что там ни говори, а саламандры принесли миру огромный прогресс. . . Все будущее мира заключается в постоянном увеличении потребления и производства, поэтому нам нужно еще больше саламандр, чтобы производить еще больше и, соответственно, потреблять еще больше».

Проницательные читатели в этот момент могли бы сказать себе: «Но вспомните, что случилось с ловлей жемчуга». Больше — не всегда лучше. Конечно, то, что делает Чапек, высмеивает квазирелигиозную ортодоксальность, с которой этот капиталистический энтузиаст принимает на веру то, что корпоративная прибыль является фундаментальной целью производства — в отличие, скажем, от материального благосостояния общества.

Он также в шутку воскрешает апокалиптическую логику критики капитала Марксом. В ней саламандры представляют собой постоянно растущий пролетариат, которому суждено окончательно сокрушить и преобразовать капиталистическую систему.

В англо-американских литературных и научно-фантастических кругах Чапека чаще всего вспоминают как человека, который придумал слово «робот» ( он это сделал в своей пьесе 1920 года «R.U.R.» , т.е. «Универсальные роботы Россума»). Помните, что робот — это просто чешское слово, означающее «рабочий». В этом смысле саламандры являются окончательной версией роботов Чапека.

Третья часть романа называется «Война с саламандрами», и Чапек намеренно неправильно называет эту часть повествования, ведь первые две трети романа почти полностью посвящены необъявленной войне человечества против саламандр.

Начало третьей части рассказывает о войне между человеческими народами с саламандрами в качестве пушечного мяса.

Когда история подходит к концу, мы читаем о серии переговоров между людьми и саламандрами по поводу условий глобальной реструктуризации, разработанной саламандрами — они хотят получить достаточно мелководных прибрежных вод для размещения десятков миллиардов саламандр, толпящихся в океанах. Повествование заканчивается тем, что обновленная береговая линия достигает Праги. Насколько далека эта «война» между людьми и саламандрами от уэлльсовской войны миров( да и любой современной космической оперы), блестяще подытожено в некоторых заключительных словах Чапека о процессе переговоров. Здесь рассказчик говорит сам с собой:

«Позвольте мне спросить вас: знаете, кто и сейчас, когда пятую часть Европы затопило, снабжает саламандр и фугасом, и торпедами, и глубоководными бурами? Знаете ли вы, кто лихорадочно работает в лабораториях день и ночь, чтобы создать еще более эффективные машины и вещества для уничтожения мира? Вы знаете, кто дает ссуды саламандрам, кто финансирует этот Конец Света, весь этот новый Всемирный Потоп? Это делаю я. Каждый завод в мире. Каждый банк. Каждая страна.»

Когда я впервые прочитал «Войну с саламандрами», будучи подростком, мой главный вывод состоял в том, что роман веселый.

Позже, будучи аспирантом, я перечитал его в основном в свете марксистской критики противоречивой и в конечном счете саморазрушительной логики капитала.

Еще позже, примерно через 20 лет после начала моей карьеры профессора английского языка, «Война с саламандрами» стала одним из моих основных примеров исторической связи научной фантастики с колониализмом.

Я перечитал его перед написанием этого эссе, поскольку война администрации Трампа с экологическими нормами на тот момент шла уже четвертый год, и я переосмыслил басню Чапека в контексте изменения климата.

И я задаюсь вопросом, кто даже сейчас, полностью осознавая глобальное повышение температуры, таяние полярных льдов, все более яростные лесные пожары, охватившие Калифорнию и Австралию, лихорадочно работает над производством еще большего количества ископаемого топлива? Кто даже сейчас изобретает новые технологии и проектирует новое оборудование, чтобы выкачать из-под земли все до последней капли нефти? Кто даже сейчас ежегодно сжигает больше угля и нефти, чем годом ранее? Кто и сейчас финансирует это осквернение окружающей среды?

Сатира Чапека говорит мне в наши дни, что по иронии судьбы вполне подходящим исходом антропоценоза будут отпечатки следов Homo sapiens повсюду — при этом стирая сам Homo sapiens с лица Земли. Будем надеяться, что вместо этого к голосам, подобным голосу Чапека, наконец прислушаются.

Джон Ридер  

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ