Мусульманская каллиграфия

Сегодня в ленте друзей, которую я пролистываю в первую очередь, как только захожу на сайт, я увидела у Ланы LANA_K вот данную книгу, которую она уже прочла и оценила высшим баллом. Естественно, я сразу же взяла на заметку, потому что полностью доверяю ее вкусу, ну и, потому, что название книги напомнило мне очень интересный фрагмент из моей жизни. Я не люблю рассказывать о себе, считаю это лишним, да и неважная из меня рассказчица - не умею я этого. А вот эту историю я расскажу, но сначала немного об исламской каллиграфии.
Мусульманская каллиграфия — это искусство красивого написания букв на основе арабского алфавита. Она использовалась при оформлении Корана, а также в архитектуре и живописи, потому что в Исламе существует запрет на использование изображений людей и животных.

Каллиграфия означает "прекрасное письмо" и занимает особое место в Исламе: согласно изречениям Пророка, каллиграф, которому удастся переписать красивым почерком Коран, станет обитателем рая. Каллиграфия начала процветать на самых ранних этапах Ислама.
Каллиграфия выполнялась тростниковыми палочками, которые называются "калам". Самыми искусными каллиграфами считались турецкие писцы. Даже есть такая вот поговорка: "Коран был открыт в Мекке, прочтен в Египте и написан в Стамбуле".
Существует шесть стилей арабского каллиграфического письма:
1.Насх "переписка" - горизонтальный, строгий почерк.

2.Мухаккак "правильный"

3.Сульс "одна треть" - криволинейные и прямолинейные элементы соотносятся в пропорции 1/3. Очень гибкий почерк.

4.Тауки "указ" - самый убористый почерк.

5.Рика "скорописный"

6.Райхани "базиликовый" - очень изысканный почерк, его сравнивали с ароматом цветущего базилика.

Есть еще нексколько разновидностей, которые тоже очень широко использовались и прижились, скажем так. Их придумали персы. Это:
1.Талик (таалик) быстрый в исполнении (скорописный).

2.Насталик. Выработался при слиянии "насха" и "талика".

И, вот еще один тоже очень красивый почерк, придуманный в мавританской Испании:
Андалузский Магрибский

Отмечу, что от избранного стиля зависел способ обработки калама: "Калам очиняется косо, и знай - кончик калама должен соответствовать длине фаланги большого пальца, но багдадские писцы очиняют его по длине ногтя..." (из трактата 14 века).

Ну а теперь

Дальше...

Я очень люблю Стамбул. Это город моих воспоминаний, с ним связано много хорошего, теплого, интересного, и будь у меня такая возможность, я бы записала мои поездки в Стамбул в Книгу Судьбы красивым каллиграфическим почерком и сохранила бы, как самое важное, значимое, яркое и очень хотела бы, чтобы это прочитали мои потомки.
Хочу рассказать об одной своей поездке, которую я совершила абсолютно спонтанно. Это было летом, а значит, в Стамбуле негде яблоку упасть - наплыв туристов в самом разгаре. А для меня это ад. Я типичный интроверт, мне неуютно в толпе, предпочитаю относительно безлюдные места, где нет шума и суеты. Ну вот угораздило - попала я в самое пекло, нашла каким-то чудом вполне сносный номер в отеле, и почувствовала, как душа наполняется радостью от одной только мысли, что я в Стамбуле. Мне близко в нем все: религия, язык, культура, нрав, менталитет, особенности в тонкостях и т.д. Я предвкушала прекрасный отдых, продумывала план, все разложила по полочкам, как говорится, но вышло совсем иначе.
Утром, на следующий день, я рано вышла из отеля, чтобы побродить по еще не наводненным людьми улицам, попить кофе, подышать любимым городом, насытиться, успокоить свое по нему томление и поискать интересные места, улочки, памятники истории и все в этом роде.
Я очень люблю гулять одна. Так у меня получаются более насыщенные, более цельные впечатления - я и Город, и ничего кроме. И вот в этот самый день дорога направила меня в маленькую, очень старую, я бы сказала, обветшалую мечеть с одним минаретом. Она меня пленила. Мне хотелось потрогать эти посеревшие от времени, стены, пройтись по ним ладонью, почувствовать приятную шероховатость, ощутить под пальцами дыхание самой Истории... Я долго ходила вокруг этой мечети, помню даже, что присела, прислонилась к ней спиной, зажмурилась и почувствовала абсолютное счастье - этого не объяснить.
Потом я зашла внутрь. Было сумрачно, прохладно. На меня снизошло полное освобождение от мирской суеты. В самом дальнем углу, перед окном я заметила фигуру человека. Он сидел спиной ко мне, согнувшись над чем-то и медленно, едва уловимо раскачивался вперед-назад. Я стояла и заворожено наблюдала. Вдруг он меня окликнул : "Подойди!" Я не стала заставлять себя упрашивать, даже не нашла времени, чтобы удивиться по-настоящему: просто пошла к нему. Оказалось, что это очень старый, почти древний человек, белобородый, с лучистыми улыбчивыми глазами, мудрым и очень добрым лицом. Он указал мне на место рядом с собой, я села. Завязался разговор. Я узнала, что этот человек - каллиграф, он переписывает суры из Корана, изречения Пророка, хадисы на полотно специальными чернилами, которые готовит сам, и хочет оставить всю эту красоту государству, как дань, как наследие. Он говорил неторопливо, чуть хрипловатым голосом на чистом, без примесей, турецком языке. Мы с ним очень долго говорили, вернее, говорил он, а я задавала вопросы и слушала. Он показал мне свои творения - эту красоту невозможно передать словами! Арабские буквы, сплетенные в самых замысловатых и сложных узорах, отливающие зОлотом на черном, и черным на золотОм - безупречная красота, абсолютное волшебство, гениальный танец букв - совершенный, идеальный, бесподобный. Я рассматривала и не находила нужных слов, чтобы выразить свой искренний восторг. И мне было неловко перед ним, я боялась, что он неверно поймет мое молчание. Не помню, сколько я пробыла у него в мечети, но когда собралась уходить, старик сказал: "Приходи завтра". Я пришла...
Целых семь дней я созерцала старика за его неспешной работой. Волшебное переплетение символов, изящный, тщательно выводимый, изысканный орнамент - полет фантазии, увековеченная немая молитва, обращение к Творцу Его же Словом...Это невыразимое зрелище!
В последний день, когда я попрощалась со стариком и сказала, что улетаю домой, он пригласил меня к себе, напоил чаем, долго смотрел в лицо, назвал меня "yavrum", что значит "дитя мое" и на пороге, когда я отвернулась, чтобы уйти, он вложил мне в руку рулончик, завернутый в зеленый бархат. Сказал, чтобы я развернула его дома.
Я так и сделала. В бархат было завернуто полотно, на котором почерком Тауки были написаны три суры из Корана. Написаны рукой старца, который великодушно разрешил мне окунуться в таинство создания настоящего Искусства.