О связности.

Помните лейтмотив бекмамбетовских "Елок": "Курица или рыба?" Универсальный тест в пространстве фильма. Два варианта, остановившись на одном, отсекаешь от себя другой. И все, как взаправду. Миша или Коля? С одним минутами небо в алмазах и долгие годы в подушку плакать. С другим скука кромешная без проблесков, но на всю жизнь не клятая, не мятая.

Дети или жизнь для себя? Карьера или семья? Собственный дом или путешествия? Тут, кажется, так остро не стоит, бери то и другое - не прогадаешь. Если ресурсов хватит. К примеру: ты прирожденный тайм-менеджер, трудоголик, талантище во многих областях, к тому же, рожден с серебряной (лучше платиновой) ложкой во рту. Коли нет, приходится в чем-то ужиматься, "курица или рыба"?

В социокультурном пространстве свои универсальные тесты. "Любите ли вы Брамса?" Брамса - да, особенно "Венгерские танцы" Саган не очень. Пушкин или Лермонтов? Толстой или Достоевский? Ахматова или Цветаева?

По всему выходило мне любить Цветаеву. Обожаемая старшая сестра ею бредила и у Ивана Ефремова (которым бредила я) в "Лезвии бритвы" есть отрывок, который иначе, чем признанием в любви к Марине Ивановне не назовешь. А вот поди ж ты, не полюбились ее стихи. Проза - да, стихи совсем не мои. Да и ладно, сердцу не прикажешь.

А с Ахматовой так было. Специально читать ее не стремилась. Есть кто-то, кого очень любишь и добавлять ради механического прироста не нужно. Из серебряного века у меня Блок, хватало. Во время педпрактики на последнем курсе училища месяц работала на шестилетках. Тогда предполагалось, что нормой в СССР станет обучение с шести лет, программа начальной школы "один-четыре", повсеместно сменившая "один-три", по которой учились мы, на них была рассчитана.

Не прижилось, семилетние дети теперь мусолят лишний год растянутую под малявок науку, зато родина получила возможность ставить сыновей под ружье сразу со школьной скамьи. Везде свои плюсы. Но в конце восьмидесятых готовились серьезно. Психологические особенности шестилетних детей очень отличаются от того же у семилетних.

Обучаемость и способность усваивать информацию невероятно велика (двое в моем классе даже пятилетними были и вполне себе справлялись). Но способность выдерживать долгое сосредоточение на объекте, усидчивость, социальная мотивация (ориентированность на похвалу педагога, а не на собственно игровой момент) на порядок ниже, чем у семилетних.

И они не просто учились, жили в школе, как в саду. Потому и работа была с семи утра до шести вечера. Трудно, но престижно (одна из первых в столице гимназий). Мне нравилось. И к вечеру, когда всех почти разбирали, выдавались минуты золотого покоя. В одну из таких раскрыла журнал, взятый из принесенной школьниками макулатуры, просто полистать. Там была подборка Гумилева.

Ух ты, дядька какой интересный. Путешественник, герой, о, муж Ахматовой (как-нибудь надо почитать ее), а судьба какая! Барышням свойственно влюбляться в героев, в этого была влюблена еще до того, как первое стихотворение прочла. А после того накрепко. С неделю болела им, потом большая часть стихов из журнала переместилась в память и не то работа, не то новый объект вытеснил Гумилева из души.

А еще, моя мама оформила осенью перед тем годом подписку на журнал "Природа и человек". Это одновременно веселило и злило. Нет бы на "Иностранку", "Новый мир", какую-то чухню нашла! Но с февраля журнал начал приходить и оказался неплох. Как раз к окончанию месяца учительской и началу практики старшей пионервожатой (мы предполагались специалистами широкого профиля). В другой, совсем непрестижной школе.

Институт пионерской организации тогда умирал и это оказалось месяцем синекуры. и курорта после безумного напряжения педпрактики. Так вот, в журнале со смешным названием печатался "Этногенез и биосфера" Льва Гумилева. Не знаю, взялась бы за него или нет, не будучи влюбленной совсем недавно в папу автора. А тут уж Бог велел. И так идеи Льва Николаевича подействовали на неокрепший головной мозг, что до сих пор ими живу.

То есть, знаю, как все в мире устроено. И каковы причины многих следствий. И все такое. А летом того же года, как завершающий аккорд, тогдашний поклонник подарил томик стихов (знал, чем девушке угодить). "Антология русской поэзии", как-то так называлось. И там была Ахматова. И от нее пропала насмерть. Жена одного любимого человека и мать другого, не думаю, что это решающее влияние оказало. Но как-то отыграло, точно.

И всякая любовь после вспыхивала строчками: "Угадаешь ты ее не сразу, жуткую и темную заразу". Сколько бы времени ни прошло. И "муж хлестал меня узорчатым, вдвое сложенным ремнем". Попробовал бы! И "Он любил три вещи на свете: за вечерней пенье, белых павлинов и стертые карты Америки..." Удивляться ли, что десятью годами позже у того писателя, который из самых любимых, читала роман о Николае Гумилеве.

Который как-бы не погиб, спасся при расстреле, а дальше совсем уж фантастика, но такая, которая к душе. "Посмотри в глаза чудовищ" Лазарчука-Успенского. А как иначе? Все в мире связано со всем. И выбор между курицей и рыбой не всегда категорический императив.