Об узниках в концлагерях

Я давно поняла, что сейчас люди подходят к знаниям практично, берут то, что может пригодиться, а остальное - отсеивают. Это, кстати, одна из проблем доступности знаний - зачем что-то искать, если можно в любой момент залезть в википедию. Пока не нужно - не стоит и читать.
Я не вижу в этом проблемы. Проблема, скорее, в другом. Люди, которые не разбираются в теме, не обращаются к знаниям, а пытаются рассуждать на том уровне, который у них есть. На никаком уровне.
Помню на одном из сайтов в посте о надзирательницах в концлагерях я увидела комментарии, от которых волосы у меня зашевелились по всему телу. Вот выдержки:
ну почему несколько десятков если не сотен, тысяч заключенных не собрались и все вместе ночью не напали на своих мучителей? выломали бы двери в бараках и разорвали бы надсмотрщиков в клочья!.... почему так покорно принимали насилие? объединились бы, и все вместе, их там 20 000 узников как минимум против сотни надзирателей!! напали бы ночью, захватили бы лагерь и бились на смерть, елси отряды вооруженные прибудут. вот это была бы достойная смерть хотя бы. а так ... ужас и страх плюс разрозненность .. и получилось что горстка отморозков на сотнями тысяч людей зверствовали

В книге героини тоже спрашивали, почему так? Эти вопросы возникли и у них, но в отличие от комментария выше, те девочки не взялись рассуждать. Они стали искать ответы.
А здесь человек не просто задает вопрос, он берет на себя смелость осуждать заключенных, понимаете? Решать, какая смерть в таком случае была бы достойной. Мне это напомнило одну девочку, школьницу, которая на встрече с блокадником сказала: "Я не понимаю, почему все так из-за нормы на хлеб переживали. Я вообще хлеб не ем и прекрасно себя чувствую!" Современная Мария-Антуанетта. Люди не знают, как следствие, не понимают, но берутся рассуждать. Конечно, я этим возмущена. Возможно, я бы не зацепилась взглядом, но эта тема для меня серьезная и в чем-то личная.

Мое поколение еще застало тех, кто видел войну взрослыми, плюс тех, кто познал ее ребенком. Проще понять и больше хочется знать, когда ты видишь людей, которые через это прошли. Хочется ощутить причастность к прошлому. Я понимаю, почему нынешним ученикам это меньше интересно. Они не зацепили ту память, почти не общались с ветеранами, для них война - это уже история, глубокая и давняя. И уже неинтересная.
Ну, поскольку эту тему многие люди в школе проскочили мельком, я решила написать здесь. Чтобы был хотя бы небольшой шанс понять, что творилось в концлагерях.
Итак, давайте начнем с того, что в концлагерях держали мирное население и военнопленных. Иногда - отдельно, иногда и вместе. Почему же люди не бежали? Начнем с того, как они попадали в концлагерь. Будущих узников собирали и сажали в грузовые вагоны. Их везли стоя, в духоте, без еды и питья. Многие умирали еще по дороге. Военнопленные попадали в лагеря тоже не в лучшем состоянии - все они были ранены, контужены, как вы знаете, никто в здравом уме сам в плен не шел. Итого, в лагерь уже прибывали ослабленные и обессиленные люди.
По прибытии людей ждала первая селекция. Тех, кто поздоровей, оставляли в живых, кто слабее - отправлялся в душевые, а оттуда в крематорий. Вы сами понимаете, какой душ был вместо воды.
Оставшиеся люди отбывали трудовую повинность. Если кто-то думает, что это хоть немного похоже на нынешние нагрузки - он ошибается. Работали на убой, причем не в переносном смысле. Если кто плохо работал или грубил, срывался, его убивали. Узники постоянно находились под наблюдением. Но этого было мало. Помимо работы каждый вечер их могли заставить маршировать по нескольку часов, распевая песни, или ползком добираться до барака. Все это, напоминаю, под угрозой расстрела. Также хотелось бы сказать, что обычно концлагеря были окружены колючей проволокой под напряжением, а на вышках стояли солдаты с оружием - автоматами. Перестрелять из таких автоматов сотню человек было элементарно. Кстати, в концлагерях существовал такой вариант самоубийства - броситься на колючую проволоку.
Вот как об этом говорил Виктор Франкл:
Безвыходность ситуации, ежедневная, ежечасная, ежеминутная угроза гибели — все это приводило почти каждого из нас, пусть даже мельком, ненадолго, к мысли о самоубийстве. Но я, исходя из моих мировоззренческих позиций, о которых еще будет сказано, в первый же вечер, прежде чем заснуть, дал себе слово «не бросаться на проволоку». Этим специфическим лагерным выражением обозначался здешний способ самоубийства — прикоснувшись к колючей проволоке, получить смертельный удар тока высокого напряжения.
Далее, не стоит думать, что содержание людей было прекрасным. Нормы питания в месяц для советских военнопленных составляли: хлеб - 9 кг, мясо - 800 г, жиры -250 г, сахар 900 г. Остальным военнопленным полагалось мяса и жиров в два раза больше. Напоминаю - норма на месяц. Можете поделить на тридцать и представить, сколько люди получали в день при тяжелейшем физическом труде.
Ну и еще один немаловажный момент для побега - его нужно организовать. Что крайне сложно в условиях, когда любого могут убить просто за то, что он не так посмотрел. Или на него не так посмотрели.
Тем не менее, попытки, конечно же, были. И я бы хотела рассказать о самой массовой, известной в истории как Мюльфиртельская охота на зайцев. В ночь (при минус 8 градусов) со 2 на 3 февраля 1945 года из барака № 20 (Блок смерти) немецкого концлагеря Маутхаузен, был совершён массовый побег, в котором участвовало около 500 человек, в основном советские пленные офицеры.
В тот момент, когда одна часть заключённых забросала две охранные вышки различными предметами (барачными огнетушителями, камнями и палками), вторая группа с помощью намоченных одеял и частей одежды закоротило электрическую проволоку, что было решающим фактором для успешного побега.
Всего сбежать пыталось 419 человек. Сто из них были убиты еще в лагере. При этом в самом бараке оставалось около 75 лежачих заключенных, которые не могли бежать. Их тоже расстреляли. Большинство из беглецов были пойманы в первый же день после побега - они были слишком истощены, чтобы бежать. Их даже не расстреляли. Их забили до смерти, потому что нужно было сорвать агрессию, да и патроны тратить не хотели.
Как свидетельствуют документы из архива Маутхаузена:
«Трупы остались лежать там, где людей убили. Кишки и половые органы были выставлены на всеобщее обозрение… В Лем-вилла жил некий фермер, жена которого услышала вечером шорох в хлеву для коз. Она привела своего мужа, который вытащил беглеца из его укрытия. Фермер сразу же ударил этого человека ножом в шею и из раны хлынула кровь. Жена фермера прыгнула к умирающему и дала ему ещё пощечину перед смертью…»
Это, кстати, к вопросу о горстке свирепствующих. Не горстка. Стоило понимать, что за пределами концлагеря люди превращались в зверя. Знаете, как электронные зайцы, которых сейчас используют для охоты. Только это были люди, и притом живые.
Из сбежавших выжило 11 человек. Одиннадцать из четырех сотен. Вдумайтесь в это, пожалуйста. Они выжили только благодаря помощи местных жителей, которые под угрозой собственной гибели спрятали беглецов. Одной из таких местных стала Анна Хакл, спрятавшая двух советских офицеров (Михаил Рыбчинский и Николай Цимколо).
Пожалуй, самым удачным можно считать побег группы Девятаева (десять человек), угнавших самолет. После побега все участники вернулись на фронт. А по окончании войны самого Девятаева посадили за измену родине. Позже, правда, амнистировали. И даже дали Героя Советского союза.
Ну, а если вы хотите учесть и психологическую составляющую - очень рекомендую прочесть книгу Виктора Франкла "Сказать жизни да!" , где он описывает все переживания, с которыми узникам пришлось столкнуться в концлагере. Или на худой конец прочитать Ремарковскую "Искру жизни" .
И я искренне надеюсь, что в дальнейшем мой пост избавит многих от вопросов, почему узники не выломали двери в бараках и не разорвали надсмотрщиков в клочья.