Моя книжно-энурезная история началась с "Сияния" Кинга. Было это в классе седьмом, когда отец достал старый пыльный журнал, с уже забытым мной названием и пожелтевшими по краям листами. В нем, дожидаясь своего часа быть вновь прочитанным, оказалась первая часть романа. У отца появился странный блеск в глазах, не предвещавший сладкой жизни и добрых предзнаменований. "Вот фактурная книга, советую прочитать, тебе понравится". Я отнёсся к этой фразе вообще скептически:во-первых, никакая это не книга, а журнал, ну и во- вторых, в то время я еще свято верил в незыблимость гениальности и исключительности русской классики. А тут какой-то Кинг с не вразумительно названным романом. Тьфу, короче, а если длиннее, то тьфу-тьфу.
Но цель отца была мне тогда непонятна, а сейчас вполне осознаваема-червь любопытства. Он проник в меня, как яйца аскарид в кишечник ребенка. Журнал был изъят из шкафа. И началось суровое перманентное ночное чтение.
С первой же главы я люто охренел, по-другому и не скажешь. Кинг не стеснялся в выражениях, он научил меня слову "гребанный". Мысли героев вынесены отдельной строкой. И сюжет! Это ж триллер мистика, которую я не знал, живя в ореоле приключенческо-классической литературы.
Но как же быстро закончилась первая часть романа, а в перерытом несколько раз шкафу не было следующего номера. Ну что ж за гребанная жизнь, подумал я в лучших традициях Кинга. Но выход был. Им оказалась детская библиотека номер какая-то, где я брал исключительно Луи Буссенара. Не, я сначала не надеялся, но как же экзальтировал, увидев задрипанный томик Сияния в равнодушных руках библиотекарши. Бессонные ночи продолжаются.
Я боялся и почти писался. Но я ж мужик и держался. Одному держаться было сложно, поэтому я подсадил друга на чтение Кинга. И мы вместе пупели от его манеры описания людских пороков с достоверной откровенностью, шизели от нестандартных сюжетов и кривились от смакования долгой гибели людских особей. Кинг-это как ковыряние в носу, вроде противно, но завораживает.
Именно Кинг открыл для меня "другую" литературу, зажег интерес к мировой классике, современной литературе. На самом деле, никогда не воспринимал Стивена очень уж серьезно, но в своей нише он был Королем. Это потом был Амборз Бирз, По и Лавкрафт. Поэтому частенько я читаю Кингушу по инерции. И всегда помню, что он был тропинкой в дремучем лесу русских классиков.