Какая холодная осень! Надень свою шаль и капот... (с)

Была осень предпоследнего школьного года. Нас, старшеклассников, по сложившейся в нашей школе традиции ждало особое испытание в программе – преподаватель литературы Т.В. За ней закрепилась репутация учителя с большими странностями и сверхвысокими требованиями. От учеников она требовала не просто знания предмета, а растворения в нём; не столько понимания морали произведения, сколько погружения в его атмосферу, в чувства героев. Она требовала от нас глубоких раздумий и нетривиальных суждений. Она требовала искренности.

Так случилось, наш класс после нескольких недель взаимного привыкания нашел с Т.В. общий язык. Мы были толерантны к её своеобразию, отдавая должное глубине её преподавания. Её радовали первые плоды педагогических усилий. В этой атмосфере трудного счастья и произошло событие, которое стало одним из самых ярких воспоминаний моих школьных лет.

Моя одноклассница Катерина была типичной отличницей. Высокая, хрупкая, чуть угловатая девочка, с тонкими нервными чертами и хорошими манерами. За застенчивой внешностью скрывалась сила и воля, но она всегда оставалась закрытой книгой.

В тот день солнце заливало лучами кабинет литературы. Задание, полученное от Т.В. накануне, было, как всегда, с подвохом. Нужно было выбрать любое произведение любого автора и подготовить пересказ, придерживаясь как можно ближе к тексту. Сделанный выбор, манера изложения – это был один из многочисленных, так любимых Т.В. тестов ”и я скажу кто ты”. Катя вызвалась отвечать.

- Бунин. ”Холодная осень”, - Катя замолчала на мгновение, и заговорила снова:
- В июне того года он гостил у нас в имении — всегда считался у нас своим человеком: покойный отец его был другом и соседом моего отца…

Рассказ лился так легко, свободно, будто в задушевном разговоре. С бесконечной грустью она говорила о непрожитой любви, о бессмысленной жизни, сгоревшей в костре истории. Катя не пересказала рассказ Бунина, она воспроизвела его дословно, очень лично и откровенно.

Когда Катерина закончила, мы долго не могли стряхнуть оцепенения. Т.В. едва сдерживала волнение. Это было потрясение…

Бравада, бунт, нигилизм – в природе человеческого взросления, временная неспособность подростка совладать с собой меняющимся. Только единицы прощаются с детством красиво, имея мужество проявлять себя глубоким и чувствующим ЧЕЛОВЕКОМ.