Сирень на ветру (зарисовка)

Мне в детстве нравилось представлять, что весна всходит, словно второе солнце, нежно освещая своим дивным светом всё вокруг.
Я так томился в детстве по путешествию в космос, что придумал себе второе солнце — весну. Это давало какую-то блаженную оптику восприятия, словно я живу на далёкой планете, освещаемой двумя солнцами.
Тогда, в детстве, стоя на коленях на подоконнике, словно в молитве, и прижавшись горячим лобиком к тёмному стеклу, мне казалось, что весна — это солнце бессонных, оно никогда не зайдёт, оно светит всегда, даже ночью.
Я целовал прохладное окошко, с сиренью звёзд и ложился в постель.
На полу, от луны, была светлая полоса, узорная от занавески, что создавало чудесную иллюзию асфоделиевых цветов, проросших у меня на полу.
Я наклонялся с постели и с робкой улыбкой гладил цветы на моём полу.
Сейчас я точно так же глажу письма любимой. В этих письмах для меня — дрожь акации на ветру: в моей одинокой спальне, весна наступает всегда раньше.
Ласточек не хватает в моей спальне. Но зато их чудесно заменяет сердце моё..

Когда мне особенно одиноко, я люблю прогуляться с письмами любимой: иногда, я держу письмо за руку, иногда — у сердца.
Иду, и по привычке разговариваю с письмами: странная штука жизнь: иногда, чтобы не сойти с ума, нужно говорить с любимой, вслух, даже если её нет рядом: просто нужно слышать свой голос, чтобы в мире была хоть какая то вещественность приближения к любимой, чтобы в её отражении, улавливать приметы своего существования: мне порой кажется, и даже снилось несколько раз, что если письма моего смуглого ангела исчезнут, или их украдут, меня — не станет, я растаю как весенний снег на ладони. Сон — на ладони.
Меня без любимой нет. Нет меня и без писем её..

Возле меня по улице шла девушка и с кем-то разговаривала, даже чуточку спорила.
В её ушке был телефон, но мне было весело представить, что девушка просто сошла с ума и беседует с кем-то невидимым, быть может, с ангелом. И ссорится с ангелом.
Жутковато.. но и как-то прекрасно.
Девушка обернулась на меня. Я ласково ей улыбнулся. Как улыбаются сумасшедшим..
Или.. как улыбаются сумасшедшие, нежные.
Девушка свернула в переулочек солнца (арка, была сплошь соткана из солнца, и напоминала какую то ненаписанную картину Босха о туннеле на Тот свет).

Возле дома, на карих веточках сирени, уже проклюнулись зелёные клювики.
Люблю их приласкать и поцеловать тайком. Иногда оборачиваюсь, чтобы удостовериться, что рядом никого нет.
Но чаще, просто отдаюсь чувству и.. сирени. Целую сирень и лишь потом, оборачиваясь, замечаю идущую мимо девушку или старушку, улыбающихся мне так пронзительно нежно… что мне хочется купить им цветы и за что то попросить прощения. За какую то боль в их жизни.
Над сиренью, на третьем этаже, было открыто окно, и от туда «плыла» музыка. Именно плыла, как Офелия.
Я тоже живу на третьем этаже. Мне нравятся такие зеркальные символы: в них порой отражается душа, и даже рай.
Это была старая песня: позови меня в ночи, приду, а прогонишь, прочь с ума сойду..

Я стоял как зачарованный, возле сирени, под раскрытым окном, из которого словно бы цвела сирень прекрасной мелодии.
Это.. было потрясением для меня. В моей груди. в горле, и на ресницах, тепло задрожали слёзы. Они наверно тоже были похожи на сирень. Хорошо звучит, кстати: сирень моих слёз… или — сирень твоих слёз..
Такую сирень хочется поцеловать..
Потрясла меня песня по многим причинам.
- Кто ты? — вслух спросил я кого-то в окне. — Ты ангел? Ангелы живут в простой пятиэтажке и слушают Сташевского?
Или мы не всё знаем об ангелах?
Музыка погасла, как свет, словно сирень облетела на незримом ветру.
Я робко поцеловал куст сирени и пошёл дальше.

Меня занимал такой вопрос: как так? Простая песенка о любви… это не высокое искусство. В интеллигентном обществе могут высмеять того, кто искренне слушает такую музыку.
И вдруг.. эта простая музыка, вдруг, посреди улицы, под открытым окном, пронзает меня так, как не пронзали стихи Пушкина, картины Уотерхауса, мелодии Дебюсси.
Возможно ли это?
Или сердцу нужен лишь повод для вечности? А значит, тут сама тайна любви и бога: они повсюду. И в былинке пыльной, и в стихе гения, и в бездомной собачке…
Простой, какой-нибудь лопоухий паренёк, может быть для своей любимой, — Аполлоном.
А она для него, со всеми своими зримыми дефектами, — настоящей Афродитой.
Это же чудо любви и тайна бога в этом есть.
Если бы Боттичелли мог хоть раз увидеть эту девушку глазами паренька.. или её глазами — его увидеть, лопоухого, в веснушках, он бы написал подлинный и невиданный для мира шедевр.

В этом же тайна и милосердия и искусства. Значит, только глупые люди, могут свысока смотреть на такое простенькое творчество? Значит нет простого творчества, если оно разрывает сердце тому кто его создал, или кого оно пронзило?
Тут ангелы говорят напрямую. Ангелы бредят..
Подходя к арке, я заметил дымчатую кошку. Ничью.
Боже, как это страшно быть.. ничьим!
Это хуже чем умереть… хочется быть хоть чьим то: маминым, папиным, сирени, мечты, нежности воспоминаний, музы, любимого человека..
Ах, как хочется всецело принадлежать моему смуглому ангелу. Вот бы вернуть рабство. Но нежное.
Я бы принадлежал ей, и сирени… и ещё чуточку весеннему дождику и ласточкам. Люблю ласточек.

Разговорился с кошкой. О любимой и жизни. Нагнулся погладить.. ах, дворовые кошки, порой так трепетно ласкаются к рукам.. так наверно цветы ласкаются в раю, к ладоням. Сами, как живые.
Показал кошке на телефоне, фотографию моего смуглого ангела, в зелёной (легендарной) футболочке.
И в лиловой пижамке (не менее легендарной. Память моя улыбнулась и вспомнились известные строчки Пушкина, чуточку переиначатые:

Слух о тебе, пройдет по всей Руси великой,
И назовет тебя всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.

Да, калмыкам понравилась бы такая чудесная пижамка.. Как лотос лиловый, расцветший в постели.
Кошка лизнула мне руку и ласково посмотрела в глаза.
Она ожидала чуточку больше, чем просто фото смуглого ангела.
Не знаю.. я бы хотел быть таким святым, который бы питался лишь красотой на фото со смуглым ангелом..
Я почесал кошку за ушком и прочитал стих. Свой.
Сказал кошке, что сейчас схожу в магазин и принесу ей вкусняшку.
Отошёл чуток и оглянулся: сидит, милая, ждёт меня…
Словно у меня свидание с кошкой. Она так трепетно смотрела на меня.. взгляд тургеневской девушки.
Я что-то ещё сказал кошке, выходя из арки, и… на меня налетела машина.
Еле увернулся.
Было бы забавно, за разговором с кошкой на улице, угодить под машину, и умереть.
Наверно, если любишь по настоящему, бессмертной любовью, которой нет места на этой глупой земле, и если сильно-сильно думаешь о любимой, и умираешь, то не сразу замечаешь это: вечность любви, по экспаненте, естественно, как весна и цветение сирени, переходит в бессмертие души.
Да, я бы даже не понял что умер. Я бы продолжал идти по тенистому переулочку, где-то в созвездии Ориона, (кругом - звёзды, как гроздья сирени!) и разговаривал бы с дымчатым ангелом, нежно путая его с кошкой.
Я всё так же читал бы ему стихи о самой прекрасной женщине на земле: о моём смуглом ангеле, а он расправил бы надо мной сияющее крыло, словно зонтик, и внимательно слушал, с ласковой грустью смотря на меня...