"Жизнь гораздо страшнее..." (с)

Однажды мой вымышленный друг пожаловался мне на то, что он неимоверно устал от детского плача и нравоучений кричащих родителей, за тонкой стеной квартиры в их старом панельном строении. Возможно, причиной были невыученные уроки или плохое поведение непослушных детей. Знаете же, как тяжело даётся домашнее задание по математике в пятом классе гимназии или могучий русский язык, когда добираешься до продвинутых основ родной пунктуации? Мне до сих пор тяжело... Все однажды прошли через это, научившись тому, что редко пригодилось в течение жизни. Сначала сами, а потом с собственными детьми, когда всё казалось забытым и виделось будто впервые. Кто-то умудрился два раза, а кто-то даже и больше, не забыв опыт воспитания старшего. Только здесь не об этом... Что касалось этих конкретных соседей, лично я ставил на вариант пристрастия к чрезмерным нормам дешёвого алкоголя, который они вливали себя непостижимыми литрами, раздобыв очередную сотню рублей. Их злили не плохие оценки, а разочарование в собственной жизни. Может, были другие причины? Возможно. Это не меняло суть раздражений и постановки десятков вопросов. Что было действительно важно - источники криков и раздражение оттого, что их слышит мой придуманный друг. Как и то, что они долго не прекращаются, когда он хочет смотреть телевизор и посмеяться, приобняв жену за необъятную талию. Это сильно мешало. Он часто хотел им высказать свой взгляд на образ жизни, уровень громкости, воспитание детей, но не мог... Не потому, что он не умел говорить или пользоваться кулаками при встрече с людьми, вдвое меньшими его по комплекции, и оценив все последствия глупых ударов. Не из-за того, что боялся конфликтов или был до безумия приторно-добрым. Нет! Дело совершенно не в этом! Всё дело в том, что он с ними мало встречался глазами, потому что эти соседи жили в другом подъезде, и, следовательно, прямая ответственность за их воспитание лежала на соседях по лестничной клетке. Он успокаивал себя именно так, не догадываясь, что другие соседи мало ушли от этой калитки, перекидывая серьёзный разговор на других. По сути, всем было глубоко наплевать. И только однажды он посмел постучать в стенку для вида и невыразительно крикнуть, не дожидаясь ответа, только лишь для того, чтобы его жена не перестала в нём видеть остатки мужчины.

В полицию никто не звонил. Конечно! Семейное дело. Наверняка разберутся. У всех бывают такие моменты, когда всё трещит по швам, но кажется, что это пройдёт и ты скоро вновь увидишь ясное небо. Однажды оно наступило, когда при следующей встрече мой выдуманный друг выглядел гораздо приятней обычного.

– Представляешь? Они перестали! Второй день тишина, будто съехали или вымерли целым семейством. Хоть бы второе! Тишина... Я счастлив! - сказал он мне, делая щедрый глоток пенного пива.
– Неужели кто-то набрался смелости с ними поговорить?
– Нет! Мне, кажется, сами... Я вот с женой тоже неделю ругался и весь дом на уши ставил. Даже когда я на неё прошлой весной с ножом кинулся и она орала, что убивают... В полицию никто не звонил. А здесь? Ну слышно же, что за уроки кричит. Чего органы беспокоить? У них и без этого хватает проблем с ребятами, что гораздо серьёзней в оценке, чем математика. Мне потом бумажки пиши про ложный вызов и объясняй почему. Ну чего ты молчишь. Скажи? Мне оно надо?
– Звучит как прекрасный девиз! Тошнит от таких... Ладно, мне пора! Звони, если что-то изменится, или когда найдёшь в себе человека.
– Эй, ты чего? Тебе своих проблем, что ли, мало? Ты бы мимо не прошёл? Чего ты вечно лезешь, где не спросили? Издалека ты герой и учитель. А сам пошёл бы с ним разбираться? Хоть бы пиво допил! Дурак!
– Не отрицаю, но только с твоих губ это звучит комплиментом.

Прошло несколько месяцев. Он снова предложил встретиться на пару минут. Выглядел он чрезмерно помятым и излишне сутулым.

– Прости. Ты был прав... Я просто ничтожество, которое недостойно всего, что он получил!
– Что стряслось? - сказал я, забыв о том детском плаче, прошлой встрече и прожитых днях.
– В общем... Ты помнишь, как я радовался, что детский плач наконец прекратился? Предлагал допить пиво и обижался на тебя, как инфантильный подросток?
– Да. Что-то припоминаю, - сказал я, посмотрев в него более пристально и ожидая рассказа.
– Теперь я знаю, почему шум прекратился. В тот день отец из-за приступа ярости разбил голову своему сыну о письменный стол, а дочери в глотку впихнули три пары рваных носков, чтобы она прекратила истерики. Их били и на сутки заперли в ванной, чтобы не смели мешать. Только эта сумасшедшая мать, протрезвев, додумалась против чувства пожиравшего страха дозвониться до скорой и спасти две прежне ничтожные жизни. Только почему никто из нас не звонил? Чего мы боялись?
– Просто... Вы – люди!

Больше у меня нет придуманного друга. Осталось лишь выдуманное ничтожество, что стало мне безмерно противно.

А эти туристы в старом лесу и знаки древних рун, что разбросаны по старым могилам... Разве это ужастик? Жизнь гораздо страшнее.